Хранитель для банши - Анастасия Качиньская

звучало столько сожаления, что оно проникало под кожу, заставляя дрожать. — Мне нужно было уйти, иначе тебе грозила бы смерть. Я пытался спасти тебя от самой большой опасности.

На этих словах я едва сдержала истерический смех. Он рвался наружу вместе с гневом и болью.

— Ты серьёзно? Ты исчез, просто ушёл, и даже не предупредил, что не вернёшься, — голос срывался, и я громко засмеялась, чувствуя, как слёзы жгут лицо. — Ты оставил меня в этих чёртовых пещерах, думая, что так спасёшь?! Ты — тот, кто больше всех заставил меня страдать! Как ты смеешь говорить о спасении?

— Меня призвали Старейшины, Вивиана, — голос Хранителя прозвучал глухо и потерянно. Он отвёл взгляд, будто надеялся спрятаться за этим жестом. — Они вызвали меня. Ещё тогда, когда мы были на балу в Воздушном королевстве. Я должен был уйти. Оставить тебя одну. Это было твоим испытанием.

Мир вокруг остановился, замер, сжался в комок боли и осознания. В этот момент я поняла: Иллария и Таллия оказались правы. Хранитель никогда не был на моей стороне. Никогда не был рядом по настоящему, а лишь исполнял приказы, которые ему диктовали все — Старейшины, его долг, его верность… А я была лишь частью его обязательств. Лишь одной из целей, ради которой этот горделивый мужчина терпеливо ждал своего следующего задания.

— Испытание, — прошептала я с дрожью в голосе, чувствуя, как внутри всё рушится, как хрупкий стеклянный сосуд, на котором уже давно появились трещины.

Слёзы уже не могли выразить всего, что я чувствовала. Сердце разрывалось от обиды, от желания кричать и рвать на себе всё, что напоминало мне о том, что я здесь. О том, что я жива, что выжила, несмотря на его уход.

— Вивиана… — его голос прозвучал приглушённо, он попытался сделать шаг ближе, но я лишь оттолкнула его руку.

— Старейшины, — выдохнула я, чувствуя, как губы дрожат. — Ты служишь только им. Ты никогда не служил мне. Никогда даже не пытался быть рядом… а я, как последняя дура, думала, что ты хоть что-то испытываешь по отношению ко мне.

Не в силах сдержать рвущиеся эмоции, я схватилась за края дриадского платья, сжала ткань в руках и резко потянула, разрывая его. Тонкий материал разошёлся с треском, обнажая раны и следы от плети, оставшиеся после жестокого наказания в Аэлдриасе. Руки дрожали, сердце колотилось, и я уже не могла остановиться. Вся эта боль должна была выйти наружу. Я хотела продемонстрировать следы того, что я пережила. Чтобы он, наконец, увидел.

— Вивиана, не надо, — его голос стал напряжённым, мужчина протянул ко мне руку, но я оттолкнула, не позволяя прикоснуться.

— Посмотри! — закричала я сквозь слёзы, срывающимся голосом. — Посмотри, что со мной сделали! Посмотри, во чтотыменя превратил. В этом состояла суть твоего испытания?

Хранитель застыл, а его взгляд, полный ужаса и шока, опустился на мои израненные плечи и спину, покрытые следами ударов. Губы дрогнули, лицо побледнело, и в глазах вдруг появилась боль, как будто в этот миг мужчина осознал, что произошло на самом деле.

— Кто это сделал?

В этом вопросе я услышала не только его потрясение, но и что-то большее — искреннее сожаление, и, возможно, раскаяние. Но я игнорировала его эмоции. Они казались слишком ненастоящими.

— Ты хочешь знать? — спросила я, срываясь на крик, глотая солёные слёзы. — Меня арестовали. Я сидела в той самой камере, в которой мы когда-то оба находились. И всё это время я думала, что ты придёшь, что спасёшь меня, что ты… — я замолчала, не в силах закончить, потому что знала: он никогда бы не пришёл. Он бы не спас.

С этими словами я отступила, словно пытаясь спрятаться от его взгляда, но в глазах Хранителя была такая безысходная боль, что он просто стоял, не смея сделать шаг, и пристальный взгляд скользил по моим ранам — по этим страшным следам, которых мужчина никак не мог ожидать.

— Я не знал, — едва слышно прошептал он.

Я стояла перед Хранителем, и, казалось, мир вокруг нас растворился, оставляя только мою горечь и боль. Слёзы лились по щекам, словно маленькие реки, и с каждой каплей я ощущала, как исчезает часть меня. Я чувствовала, что держу в себе вулкан эмоций, готовый извергнуться.

— Ты… ты хоть осознаёшь, через что мне пришлось пройти? — мой голос сорвался. — Теперь я понимаю, почему ты запрещал следовать за тобой в те пещеры. Почему просил ожидать снаружи, прикрываясь моей безопасностью. Ты просто-напросто знал, что не вернёшься.

Воспоминания нахлынули с удушающей силой, и я заставила себя продолжать.

— Меня схватили, — произнесла я, и в груди всё сжалось. Я не знала, смогу ли закончить. — Тот стражник… он…

Слёзы хлынули вновь, пронзая горло. Я была готова упасть на колени, но чувство беспомощности толкало вперёд.

— Меня били, — выдавила я, мой голос трясся, как тонкая струна, готовая порваться. — Я лежала там, на холодном каменном полу, и он снова и снова наносил удары.

Я видела, как глаза Хранителя расширяются от шока.

— Он трогал меня, смеялся, и я молила духов, чтобы ты пришёл. Я молила всех, кого могла вспомнить, чтобы ты появился. Чтобы спас, как всегда спасал.

Я наблюдала, как кулаки моего защитника сжимаются, но меня это не останавливало.

— Я была одна. И в тот момент, когда он ковырялся в моих трусах, я думала лишь об одном — где ты? Почему тебя не было рядом, когда я нуждалась в тебе больше всего?

Хранитель, казалось, задыхался от ярости и чувства вины, но я не позволяла вставить ни слова.

— Я ничего не могла сделать.

Я вздохнула, осознавая, что показываю свою уязвимость, но в то же время это было освобождением.

— Мне было очень больно и страшно.

Я смотрела на Хранителя, и в его глазах читался не только шок, но и гнев. Он стоял, сжимая кулаки. Лицо искажала смесь чувств — отвращение, ярость и неподдельная боль.

— Что он сделал? — его голос звучал низко и напряжённо, словно натянутая струна. — Что именно сделал этот стражник?!

Я отошла на полшага, придерживая части разорванного платья. Оно полностью оголяло спину, демонстрируя заживающие раны.

— Взял ли он меня силой? — произнесла я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё бурлило. — Нет.

Я ощущала, как тёмные воспоминания снова накатывают на меня, словно волны, готовые поглотить.

— Но этот прислужник королевы заставил почувствовать себя беспомощной и униженной, — я вскинула подбородок, несмотря на слёзы. — Я не могла защитить себя. Я не могла сделать ничего, кроме как молиться, чтобы ты пришёл.

Хранитель стиснул зубы.