Дань псам - Стивен Эриксон

Да, тащась за повозкой, оказавшись на краю существования, я начал это понимать…

Поглядите на меня, вкушающего плоды размышлений.

Рейк, что ты творишь?»

Мозолистая рука сомкнулась на оставшемся запястье, подняла с земли; его тащили вперед, к повозке.

— Бессмысленно.

— Это, — раздался глубокий, размеренный голос, — не имеет значения.

— Я не стою…

— Возможно. Но я намерен найти для тебя местечко в фургоне.

Дич хрипло засмеялся. — Просто оторви ногу, добрый господин, и оставь меня.

— Нет. В тебе может возникнуть нужда, маг.

Нужда? Что за нелепая вещь. — Кто ты?

— Драконус.

Дич снова рассмеялся: — Я тебя искал… теперь кажется, столетия назад.

— Ну, вот и нашел.

— Я думал, ты можешь знать путь спасения. Ну разве не забавно? Если бы ты знал, тебя бы тут не было.

— Кажется логичным.

Странный ответ. — Драконус?

— Что?

— Ты человек логичный?

— Ни в коей мере. Ну, вот и пришли.

Зрелище, которое пришлось увидеть перевернутому лицом вперед Дичу, было страшнее всего, что он уже успел повидать в проклятом мирке Дрангипура. Стена тел, торчащие конечности, лица… вот шевельнулась рука, вот кто-то дернулся… закапал пот… Колено там, плечо здесь. Клубки мокрых волос, пальцы с заостренными ногтями. Люди, демоны, Форкрул Ассейлы, К’чайн Че’малле, существа неизвестной Дичу природы. Одна из увиденных рук, казалось, состоит целиком из металла — шарниры, выемки, штыри, прутья, оболочка железной кожи, вся в разномастных заплатах. Хуже всего оказались глаза, смотрящие с потерявших всякое выражение, оставивших далеко позади даже тоску и отупение лиц.

— Освободите место сверху! — заревел Драконус.

Ему ответили криками «Нет места!» и «Все занято!»

Не обратив внимания на протесты, Драконус полез по стене плоти. Лица исказила боль, ярость, глаза расширились в неверии и возмущении; руки сжимались в кулаки или старались вцепиться в него; однако могучий воитель оставался равнодушным. Дич мог ощущать необычайную силу этого мужа, неумолимую уверенность каждого движения. Он казался непобедимым. Он вгонял в потрясенное молчание.

Они поднимались выше, и тени от искрящегося, бурлящего фронта бури сплетали безумные узоры на боках повозки — как будто естественный для этого мира сумрак опускался с небес. Воздух здесь был холоднее и чище.

Рокочущее продвижение фургона можно было ощутить по колыханию стены, по бульканью трясущейся плоти, ритмическому хору тупых жалоб и стонов. Стена наконец стала наклонной, Дича положили на гамак из кожи, на тела упакованные столь тесно, что поверхность казалась однородно плотной — подобной кочковатому полю с лужицами пота, островками пепла и сажи. Почти все лежали кверху животами, будто смотря в небо. Но небо исчезнет, едва сверху ляжет новый слой. Нет, это невыносимо!

Драконус перекатил его к углублению между двумя спинами. Двое, смотрящие в разные стороны — мужчина и женщина. Внезапное прикосновение к обнаженному женскому телу вызвало возбуждение; Дич выругался.

— Бери что дают, маг, — сказал Драконус.

Дич слышал, как он спускается.

Еще он начал различать отдельные голоса, странные звуки поблизости. Кто-то полз к нему; Дич ощутил, как слабо дернулась его цепь.

— Почти готово. Значит, почти готово.

Он извернулся, чтобы лечь лицом к говорившему.

Тисте Анди. Он был слеп, на месте обоих глаз виднелись устрашающие рубцы от ожогов — только обдуманная пытка может быть столь тщательной. Ноги его кончались культями под самым пахом. Анди тянулся к Дичу; маг увидел, что в руке у существа зажата длинная кость с острым, черным концом.

— Думаешь меня убить?

Тисте Анди помедлил, поднял голову. Черные спутанные волосы обрамляли длинное, опустошенное лицо. — А какие у тебя глаза, дружище?

— Работающие.

Мимолетная улыбка. Анди продвинулся еще ближе.

Дич сумел повернуться так, чтобы оставшаяся рука оказалась сверху. — Звучит глупо, но я все еще хочу защитить себя. Хотя смерть была бы благом. Если она здесь возможна.

— Невозможна, — отозвался Тисте Анди. — Я могу тыкать в тебя палкой всю следующую тысячу лет, и в тебе просто будет много дырок. Много дырок. — Он замолчал, снова озаряясь улыбкой. — И все равно я должен тебя прикончить, потому что иначе ты все испортишь. Будет неразбериха, неразбериха, неразбериха.

— Из-за меня? Объясни.

— Не смысла, если нет глаз.

— У меня они есть, проклятый идиот!

— А они могут ВИДЕТЬ?

Дич уловил ударение на последнем слове. Сумеет ли он пробудить здесь магию? Сумеет ли выжать что-нибудь из своего садка — для того чтобы усилить зрение? Остается попробовать. — Погоди, — сказал он. О, садок здесь, непроницаемый, словно стена. Однако он ощутил нечто неожиданное. Трещины, расселины, просачивание наружу и внутрь…

Это действие хаоса. «Боги, он рушится!» Не будет ли мгновения — перед тем, как буря настигнет повозку — в которое он сможет дотянуться до садка? Не сумеет ли он скрыться, избежав уничтожения вместе со всеми?

— Долго еще, долго еще, долго еще? — спросил Тисте Анди.

Дич обнаружил, что в нем еще остаются силы. Пробормотал несколько слов и в тот же миг увидел прежде невидимое — да, ясно увидел груду плоти, на которой лежит.

Огромная татуировка покрывает каждый клочок обнаженной кожи, линии и фигуры переходят с тела на тело, но нигде не видно целого рисунка — только сложные, загадочные сплетения, схемы внутри схем. Он видит переплетенные границы. Он видит вытянутые тела, искаженные лица и перекрученные торсы. Рисунок покрывает все тела на вершине, кроме самого Дича.

Тисте Анди, должно быть, расслышал его вздох, ибо захохотал. — Вообрази себя парящим… ну, скажем, на высоте пятнадцати людей. Пятнадцати людей. Сверху, сверху. Висишь в воздухе как раз под потолком ничто, под потолком ничто. Смотришь вниз на все это, все это, все это. Знаю, отсюда смотрится нелепо — но не оттуда, не оттуда, не оттуда — ты не увидишь груду плоти, узлов костей под сухой кожей — ты даже теней не увидишь. Только картину! Картину, да. Увидев ее, ты проклянешь всех богов и богинь, которых знаешь. Плоскость, картина, плоскость, картина!

Дич пытался понять, что же видит — он не решился последовать совету Анди опасаясь, что сойдет с ума; о нет, он не мог вообразить себя вне плоти, парящей в высоте душой. Ему трудно было понять одержимость этого существа, одержимость слепого рисовальщика. — Ты явно пробыл тут долго, — сказал Дич в конце концов. — И не оказался засыпанным.

— Да и да. Я был среди первых в повозке. Среди первых. Убит Драконусом, потому что пытался вырвать у него Драгнипур. О, Аномандер Рейк не был первым. Я был. Я был. Я был. Возьми я меч, первой жертвой был бы сам Аномандарис. Разве не горькая шутка, дружище? Да, да.

— Но это… — Дич показал рукой, — это свежие рисунки.

— Нет, только слой, последний слой, последний слой.

— Что… что ты использовал вместо чернил?

— Умный вопрос! В фургоне кроводрево, чернодрево, смола так и сочится, так и капает, и застывает.

— Сумей я воспарить так, как ты советуешь, — сказал Дич, — что за картину увижу?

— Блуждания, Оплоты, Дома, каждого бога, каждую богиню, каждого достойного упоминания духа. Королей и королев демонов. Драконов и Старших — о, все тут, все тут. А ты остаешься тут, дружище, остаешься тут?

Дич представил себе существо, нависающее над ним, представил пронзающую кожу кость. — Нет. Я намерен ползти как можно дальше. Не останавливаясь. Пока не уйду с твоей картины.

— Ты не смеешь! Ты все испортишь!

— Тогда вообрази, что я невидим. Вообрази, что меня вообще нет — и я тебе не помешаю.

Пустые глазницы сочились слезами, Тисте Анди качал и качал головой.

— Ты меня не получишь, — продолжил Дич. — Да и вообще скоро всё кончится.

— Скоро? Как скоро? Как скоро? Как скоро?

— Буря, мне видится, всего в лиге позади нас.

— Если ты не присоединишься к картине, — заявил Тисте Анди, — я сброшу тебя вниз.

— Драконусу может не понравиться.

— Он поймет. Он понимает больше тебя, больше тебя, больше тебя и еще больше тебя.

— Дай мне немного отдохнуть, — попросил Дич. — Потом я сам слезу вниз. Не хочу быть сверху, когда настанет конец. Хочу стоять лицом к буре.

— Ты правда вообразил, что ритуал пробудится сразу? Правда правда правда? Цветок открывается быстро, но ночь долга, долга, и все потянется долго, долго, долго. Открытие цветка. Он откроется за миг до зари. Откроется за мгновение. Драконус выбрал тебя — мага — для узла. Мне нужен узел. Ты узел. Лежи тут, тихо, не шевелясь.

— Нет.

— Я не могу ждать долго, дружище. Ползай где захочется, но я не могу ждать долго. Всего лига!

— Как твое имя? — спросил Дич.