Исландская карта. Русский аркан - Александр Громов

— Совершенно верно.

— Будем знакомы, барон Корф. Осмелюсь спросить прямо: не везете ли вы какого-нибудь секретного послания, адресованного лично мне?

Лопухин покачал головой.

— Нет.

— Тем лучше. — Корф облегченно вздохнул. — Признаюсь вам откровенно, граф, я больше всего боялся получить новые тайные инструкции от министра или государя. В последний момент это было бы совсем некстати.

— В последний момент?

— Да. Я о договоре между Россией и Японией. Мы пришли к соглашению практически по всем пунктам — согласитесь, было бы некстати переигрывать все заново и затягивать переговоры еще на год. Остались кое-какие мелочи, но я убежден, что теперь, когда вы пришли в Иокогаму, японцы не станут долго ломаться. Три-четыре дня, максимум неделя — и договор можно будет подписывать.

— Простите, а при чем здесь мы?

— Ну как же! — Корф лукаво улыбнулся. — Взгляните здраво. На Дальнем Востоке Россия не имеет серьезного флота. Пока мы раскачаемся, пока он появится — пройдет время. Японцы успеют обзавестись приличным военным флотом раньше нас. Чего же тогда будут стоить наши притязания на Сахалин, Курилы и Корею севернее тридцать восьмой параллели? А влияние на Китай? Манчжурский участок Транссиба экстерриториален лишь до тех пор, пока мы сильны, а обходная ветка через Хабаровск еще не достроена. О Ляодунском полуострове, который мы хотим арендовать в качестве базы для нашего флота, можно будет вообще забыть. У Японии же отличные зубки молодого волчонка. Случись завтра война между нашими державами — кто в ней победит?

— Россия, — убежденно сказал Лопухин.

— Верно. Ну а через десять, через двадцать лет? Как бы мы ни пыжились, японцы на Дальнем Востоке будут сильнее нас. И надолго. Единственный шанс для нас окончить войну быстро и без больших потерь, а значит, скорее всего, просто-напросто не допустить войны — возможно быстрее перебросить на Дальний Восток одну-две сильные эскадры с Балтики и Черного моря. Вопрос: как? Вокруг Африки да через Индийский океан — слишком долго. Пока корабли дойдут, война перекинется на материк, и у противника будет преимущество в коротких путях снабжения войск. Пустить эскадру напрямик через Великую Атлантику — совсем иное дело. Вы показали, что русским это по плечу. И даже более: русские не сочли это предприятие слишком рискованным для участия в нем наследника престола российского. То, что доступно корвету, доступно и эскадре, имеющей в своем составе должное количество транспортных судов. Войны не будет. Договор подпишем в ближайшие дни, я в этом уверен. Транссиб плюс освоенный морской путь — это агрумент. Европейские газеты уже кричат о «русском аркане», захлестнувшем весь земной шар. — Корф заулыбался.

Граф помолчал, покусал тонкий ус.

— Значит, Южная Корея достанется японцам? — произнес он полуутвердительно.

— Также и Формоза. Надо же чем-то жертвовать в торге.

— Я не о том. Им Южная Корея, они давно на нее зубы точат, нам — Северная, а там, глядишь, и Манчжурия станет российским протекторатом, отвалившись от Китая. Россия приобретает все новые территории, которые не может толком освоить. Пора бы остановиться, иначе когда-нибудь все это плохо кончится. Знаете, что бывает от обжорства? Несварение желудка.

— Согласен с вами, — кивнул Корф. — Но как иначе? Не наложим лапу мы — наложат японцы. Очень жесткая будет лапа, с железными когтями. Не разделим сферы влияния сейчас — останемся у разбитого корыта, в то время как Япония усилится многократно. Нет уж, уважаемый Николай Николаевич, с волками жить — по-волчьи выть. Сейчас мы бессильны удержать японцев на архипелаге, так пусть уж лучше их агрессия развивается в сторону Китая, Индокитая и Индонезии. Рассорятся с англичанами, французами и голландцами — на здоровье! Пусть подерутся. Англичане японцев подзуживают — им самим и расхлебывать эту кашу. Россия, я надеюсь, останется в стороне да еще, пожалуй, выступит как посредник. Разве плохо?

И посланник тихонько засмеялся. Смех его не был приятен Лопухину.

— Да, я слышал об экспансионистских устремлениях новой Японии, — сказал он. — Однако не рано ли? Сиогун свергнут недавно, император молод, правительство неопытно, армия вряд ли успела перевооружиться…

— Так, да не совсем так, — немедленно возразил Корф. — Вы упускаете главное: настроения, царящие среди населения. Самурайское сословие недовольно отменой привилегий, аристократы недовольны тем, что к власти не без успеха лезут купцы и промышленники, беднейшие слои, понятно, недовольны всегда — и все вместе они недовольны нами. Да-с, нами-с! Нам улыбаются, нам кланяются, а сами до глубины души оскорблены нашим гайдзинским присутствием на священной земле Аматерасу! Ну, тут, понятно, присутствуем не только мы, но и вся Европа: британцы в первую очередь, далее голландцы, французы, немцы, итальянцы… Все сюда лезут. И всех их японцам хочется сбросить в море. Последний сиогун был бы смещен лет на пять раньше, если бы не манипулировал какое-то время сим общим желанием. Когда больше не смог — настала очередь императора обещать народу накормить гайдзинами рыб. Само собой разумеется, что выполнять это обещание не собирается ни сам монарх, ни его правительство. Иностранцы пока нужны, и даже очень нужны. Думаю, со временем они исчерпают свою полезность и получат от ворот поворот, но пока очень ценятся. А все слои туземного населения ждут от микадо исполнения обещанного. Где-то терпеливо ждут, а где-то и восстания устраивают, с мечами на пушки кидаются. Что в этой ситуации прикажете делать?

— Не продолжайте, я понял, — кивнул Лопухин. — Разумеется, надо устроить череду маленьких победоносных войн вне границ страны и тем успокоить крикунов. Одних занять на войне, других соблазнить военными заказами, третьим кинуть какую-нибудь малость из добычи… Способ известный, проверенный.

— Ну конечно. — Корф пожал плечами, показывая, что разговор идет о само собой разумеющемся. — Современного оружия и военного снаряжения у японской армии пока нехватка, зато японские солдаты храбры и старательны сверх меры. Их обучают германские инструкторы, по большей части пруссаки. Айн-цвай-драй, ди энне колонне марширт… Они нашли друг друга, учителя и ученики. Всякому внимательному наблюдателю ясно, что Япония в скором времени нападет на соседей. Удержаться от агрессии она просто не может — взорвется, как перегретый котел. Формоза, Корея, а аппетит, знаете ли, приходит во время еды… Рано или поздно кончится тем, что кто-нибудь крепко даст японцам по носу. Но не мы. России эта война совсем уж ни к чему. Надеюсь, и вы, граф, придерживаетесь того же мнения?

Лопухин ответил кивком. Уловив боковым зрением какое-то движение — повернул голову. Так и есть — Кусима. Заметив внимание к себе, японец начал кланяться — сначала графу, затем незнакомому, но наверняка очень важному русскому господину, затем опять графу и опять господину.

— Это еще что за явление? — приподнял бровь Корф.

— Рыбак, — объяснил Лопухин. — Подобрали в море едва живого. Что с ним делать?

— Да пожалуй, что ничего. Посконников сообщит о нем местным властям, так уж положено, на чем дело и кончится. Это в прежние времена всякому японцу, побывавшему в гостях у гайдзинов, без разговора рубили голову, а теперь — кому он нужен? Пускай себе идет.

Кусима поклонился. На его смышленой физиономии обозначилось понимание: говорят о нем. Дождавшись паузы, он быстро-быстро заговорил по-японски.

— Говорит, что благодарность его к вам безмерна, — кратко перевел Корф. — Говорит, что он ваш должник и готов служить вам до конца жизни. Но прежде он хотел бы, если возможно, навестить своих престарелых родителей в городе Сасебо на острове Киу-Сиу. После чего он полностью в вашем распоряжении. Гм… Не отказывайтесь. Японцы — верные слуги.

— Зачем он мне? — пожал плечами Лопухин. — Пусть уходит. Не отпустить его повидаться с родителями я не могу, а когда он вернется, мы уже будем в России. Переведите ему, пожалуйста. И пусть зайдет к Кривцову за деньгами.

В кают-компании продолжался допрос консула:

— А правду говорят, будто любая японская чайная не что иное, как публичный дом?

— Меньше верьте всяким мюнхгаузенам, господа! — отбивался Посконников. — В японских чайных пьют чай.

— И только?

— А вы знаете, сколько здесь сортов чая? Ну, при желании можно заказать саке и что-нибудь поесть. В заведениях побогаче можно за особую плату посмотреть танцы юных девушек или послушать игру на сэмисэне в исполнении гейши.

— Ну? — не выдержал Свистунов и облизнулся даже.

— Но только у гейши искатель иных утех, кроме музыки и приятной беседы, скорее всего их не получит. — Посланник словно бы не заметил выходки молокососа. — Публичные дома существуют здесь вполне официально, но к харчевням, как правило, отношения не имеют…