Цветок с ароматом магнолии. Детективный роман - Елена Сперанская

Слова коллеги обнадежили следователя Кирьянова, в чьи планы входило сделать карьеру в юриспруденции.

– При таких делах не стоит торопиться. Собираюсь прогуляться с нашим новым архивариусом Машей сегодня после работы, – доложил сыщик с пафосом, когда они бодро выходили из дверей районного отдела милиции.

В тени под деревом следователь Кирьянов заметил стоящую Машу. Она дожидалась его появления. Сыщик подошел к ней.

– Тогда, до завтра, – помахав им рукой, сказал эксперт, улыбаясь.

Вместе с подругой милиционер отправился, как и хотел, в кафе, а потом сделал ей предложение руки и сердца. Об этом важном для них факте они решили никому пока не сообщать, а подать заявление в ЗАГС, сыграть свадьбу летом в том же скромном стиле, как было положено молодоженам.

* * *

На следующей неделе, когда майские праздники миновали, в угловой дом по улице Шевченко на первый этаж опять наведался следователь – старший лейтенант Кирьянов, когда детей не было в коммунальной квартире. Он снова стал задавать те же важные вопросы, выясняя обстоятельства криминального дела, в котором оставалось много белых пятен.

– Надеюсь, что никто больше не пропал, – пошутил Борис Павлович, когда так же, как в прошлый раз, встретил участкового милиционера в форме.

– Нет никто. У вас есть какие-то свои версии исчезновения женщины? – спросил следователь Кирьянов, понимая, что со временем события должны проясниться.

– Жена говорила, что слышала от соседей с другой стороны их дома, что у пропавшей Галины был аборт с сильным кровотечением. Будто тот факт она тщательно скрывала от посторонних глаз и ушей. Возможно, у нее был любовник на стороне, который не хотел на ней жениться. Из-за этого она могла покончить жизнь самоубийством, – предположил пенсионер, взвешивая в уме вероятное стечение роковых обстоятельств.

Следователь Кирьянов задумался. На его часах было начало одиннадцатого, поэтому он хотел успеть до обеда вернуться на работу и доложить генералу Кедрову о своих визитах.

– Вот нам нужны хотя бы такие факты. А то на работе и по месту жительства вообще ничего не хотят говорить. Думаю, что личная ориентация в этом деле сыграла решающую роль, – заумно выразился милиционер.

– Симпатия – это еще не все в жизни. Если она делала аборты, то психическое здоровье было подвергнуто риску. Надо, полагаю, выяснить у ее подруг или знакомых, с кем она делилась своими надеждами, и кто мог «помочь» совершить ей что-то страшное, – добавил Борис Павлович на основе своего жизненного опыта.

– Спасибо. Пройдусь до тех соседей, о ком вы говорили, чтобы уточнить кое-что, – поведал участковый милиционер о своих планах в расследовании степени вины арестованной, а затем он собирался найти орудие убийства в доме подозреваемой.

– Приходите, пожалуйста, если что-то надо будет выяснить. Мы живем открыто, – посоветовал Борис Павлович, дожидаясь, когда дочь вернется из школы.

Оперативник прошел мимо дома, где когда-то проживали люди, и где было совершено преступление непредсказуемого характера. Он оказался рядом с соседним домом справа около въездной арки без ворот. На первом этаже жила семья студентов-молодоженов. Открыть чужие двери не представляло возможным, так как они были закрыты. Там никто не проживал по решению о расселении из перенаселенных домов. Молодая пара встретила его. Они отдыхали и готовились к предстоящей сессии. Когда оперативник постучался к ним, ему открыли они оба в летних шортах и майках.

– Кто из вас может мне сказать о соседях, которые жили слева от вас? – спросил сыщик, когда показал им свое удостоверение в раскрытом виде.

– Проходите к нам, – пригласил его парень с черной шевелюрой.

Он пропустил оперативника в свое жилище.

– Мы их не знаем, но очень они подозрительные, – сходу ответила девушка, когда милиционер зашел внутрь комнатушки, где невозможно было развернуться троим взрослым людям.

Высокий парень, с удивлением посмотрев на сыщика, спросил, видимо не поняв смысл самого вопроса:

– Что вы сказали? Откуда нам знать?

– Может быть, вы покупали у них что-то? – переспросил следователь Кирьянов, понимая, что ему не хотят идти навстречу.

– Ах, да, хозяйка этого дома постоянно приносила нам яйца. У нее была своя клиентура, – вспомнила девушка.

– Хватит болтать. Покупали мы у нее еду, когда стипендию получали. У нас в деревне нет родственников, а на рынок бегать некогда, – вспылил парень, выставляя себя в роли главного свидетеля, чтобы понравиться своей жене.

– Помните о каких-то случаях, произошедших с ними раньше? – спросил дознаватель формально, так как его устроили все полученные сведения.

– Да, вы сами все наверно знаете. Мы там у них не ходили по дворам и комнатам, – напрягшись, изрек глава семьи.

Дознаватель ушел от них. Он поднялся по наружной лестнице на второй этаж, где проживал в трехкомнатной квартире со всеми удобствами школьный учитель литературы с женой и двумя детьми погодками. Когда оперативник постучался к ним, ему открыла худенькая блондинка. Рядом с ней «толклись» двое милых ребятишек – мальчик и девочка восьми-девяти лет.

– Я следователь из райотдела милиции, – он показал удостоверение в раскрытом виде.

– Что вы хотите от меня? – спросила женщина, отгоняя детей от себя. – Идите к себе поиграйте в игру, – настоятельно попросила она своих очаровательных ребятишек. – Проходите в зал, пожалуйста, пригласила она милиционера сесть за стол, обращая внимание на его профессиональную форму и погоны.

– Что вы знаете о людях, проживавших в соседнем доме слева от вас? – хотел уяснить себе милиционер, но садиться за стол не стал, а так и остался стоять в прихожей, когда мимо него протиснулись дети, направляясь в детскую комнату.

В зале была красивая современная мебель, телевизор и книжный шкаф, набитый сверху донизу художественной литературой от Шекспира до Вознесенского и Рождественского.

– Мы покупали у них продукты питания. Соседка сама нам приносила еду на выбор: яйца, свежих кур, уток и гусей, – ответила она без тени кокетства.

Женщина любезно улыбнулась, пытаясь скрыть от симпатичного молодого участкового милиционера свое скромное платье, бледный вид и отсутствие румянца на лице.

– О происшествиях в течение этого года на вашей улице знаете? – дознаватель не думал, что она в курсе последних событий, хотя полной уверенности у него не было.

– Мне хватает забот с детьми. Что-то есть у вас еще интересное спросить меня? – она нервно отвернулась и вскинула головой, показывая золотые сережки в ушах.

– Нет, спасибо, – поблагодарил ее следователь Кирьянов, понимая, что бизнес у Безбедновых процветал и шел полным ходом, набирая обороты после оптовой продажи яиц в Коопторг.

Визит сыщика к женщине с двумя детьми на второй этаж справа от домика Безбедновых оброс паутиной слухов и сплетен. Все соседи решили, что они стали любовниками, но реальных доказательств этого ни у кого не было. Хотя решили, кто пользовался услугами хозяйки курятника, что с учителем литературы она развелась давно. Никому не стоило сомневаться в благих намерениях юридического лица в налаживании семейной жизни брошенной одинокой матери. О чем та могла только мечтать. Следователь Кирьянов ушел от нее с воодушевлением, а по пути завернул в тот самый особняк с курятником, чтобы найти орудие убийства девушки Гали. Разрешение на обыск он взял у себя в сейфе, а ключ, он знал, лежал под лестницей около входной двери. С калиткой пришлось повозиться, так как она открывалась крючком через щель почтового ящика. Но с этой задачей оперативник справился успешно, когда нашел крючок, подвешенный с внутренней стороны сбоку.

Пройдя в коридор, он обследовал каждый метр жилого помещения, заглянул в платяной шкаф, набитый зимней одеждой. Увидел злополучное серое шерстяное платье, которое сразу навело его на мысль о преднамеренном убийстве. В ящике шкафа находилась стеклянная посуда, чайник и кастрюля. В диване лежала обувь и спальные принадлежности. Сверху шкафа и на столе было пусто и чисто. За диваном и шкафом – ни пылинки. Сыщик открыл маленькую прямоугольную чугунную дверцу, находящуюся внизу газовой печи, присел на корточки и заглянул внутрь. Там лежал обычный красный кирпич для обжига, чтобы жар не попадал в комнату, а распространялся внутри печи, согревая помещение. Однако была поздняя весна, напоминающая лето. Давно никто не топил печь. Единственным тяжелым предметом, которым мог быть нанесен удар, был этот предмет, используемый только зимой по назначению.

Аккуратно, чтобы не повредить, возможно, оставшиеся отпечатки пальцев, сыщик вытащил кирпич из печи, используя большой мужской носовой платок. Положил находку на кухонный стол, осмотрел, но ничего не заметил подозрительного. Потом он убрал в целлофановый пакет, прихваченный с собой, когда собирался идти по данному адресу. Надежда, что на кирпиче остались отпечатки пальцев, была. Новых улик у него не было.