Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни - Александр Оганович Чубарьян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну и еще один фактор, то, что дало о себе знать на завершающем этапе войны, – это появление атомного оружия. Оно сформировало совершенно новую международную ситуацию, повлияло на политическое, экономическое и идейное размежевание, вскоре наметившееся как в Европе, так и в послевоенном мире в целом.
ПОВТОРЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО
– Были ли удовлетворены лидеры антигитлеровской коалиции – советские и западные – итогами войны?
– Я бы этот вопрос разделил на две части. Первое: главная цель, которая их сплотила, – разгром нацизма, представлявшего опасность для всех, – ими была достигнута. И прежде всего благодаря тому, что в годы войны лидеры антигитлеровской коалиции не занимались выяснением отношений (чей вклад больше был, чей меньше и т.д.), а объединили свои усилия в борьбе с общим врагом. При этом и президент США Франклин Рузвельт, и британский премьер Уинстон Черчилль безоговорочно признавали огромную роль Советского Союза в победе, что было зафиксировано в ходе всех конференций «Большой тройки».
А второе: нужно понимать, что совместный разгром главного врага не устранил тех противоречий, которые существовали на протяжении нескольких предшествующих десятилетий, с момента революции 1917 года и образования Советского Союза. Именно в середине 1945-го эти противоречия снова встали на повестку дня. Речь идет прежде всего о ценностном противоречии – между идеями, которые шли из Москвы, идеями социализма и коммунизма, и идеями западного либерализма. И конечно, речь идет о противоречиях геополитических. Они никуда не делись: наоборот, после победы над нацизмом они начали проявляться с новой силой.
– Как вы считаете, была ли возможность продолжить сотрудничество СССР и Запада или холодная война была неизбежна?
– Противостояние наметилось вскоре после войны. Иосиф Сталин увидел за собой большую силу, ведь Советский Союз никогда ранее такой мощью не обладал. До войны Сталин ни с кем из мировых лидеров не встречался, а теперь он не только почувствовал себя человеком, способным на равных вести переговоры с Рузвельтом и Черчиллем, но время от времени ощущал, что его голос даже более весом, чем их. И вот летом 1945 года он попадает в Потсдам, где Рузвельта уже нет – вместо него приезжает какой-то неизвестный ему «профессор» из Вашингтона, причем довольно жесткий. Черчилль, с которым, как полагал Сталин, он может находить общий язык, проигрывает на выборах и покидает переговоры, его сменяет новый премьер Клемент Эттли. Думаю, все это повлияло на Сталина – и его общее недоверие к западным лидерам, которое и без того было немалым, резко возросло.
Точно такие же настроения царили за океаном. В Вашингтоне хотели подкрепить свою экономическую и военную мощь политическим влиянием в мире. Там многие считали, что Рузвельт был слишком мягок по отношению к Москве, и поэтому всячески приветствовали «ястребиные» нотки в политике нового президента Гарри Трумэна.
Я бы отметил вот еще что: сама война, а затем первенство в получении ядерного оружия резко усилили претензии со стороны Вашингтона. На место изоляционизма пришла идея мирового господства Соединенных Штатов. Их конкуренты в западном мире были ослаблены, и Вашингтону выпал шанс, упустить который он не хотел.
Давайте не будем забывать, что Вторая мировая война породила, если хотите, привычку использования военной силы. Иллюзия, что с помощью военной силы можно не только побеждать в войне, но и решать возникшие проблемы в мирное время, лишь окрепла. Ядерный век начался с представления о том, что обладание особыми видами оружия позволяет добиться доминирования на международной арене. Это представление до сих пор определяет характер гонки вооружений в мире…
НОВЫЕ ПРАВИЛА ИГРЫ
– Были ли у западных союзников планы развязывания войны против Советского Союза? И если да, почему они не осуществились?
– Известно, что у англичан был такой план, его потом нашли в архивах, под названием «Немыслимое». Он заключался в том, чтобы использовать германские войска, которые сдались западным союзникам, против Советского Союза. Но этот план не встретил поддержки в Вашингтоне – прежде всего потому, что это был нереалистичный сценарий. На мой взгляд, он скорее подтолкнул бы к действиям тех, кто в Москве предлагал Сталину двинуться до Ла-Манша, чем позволил бы коллективному Западу добиться успеха на «восточном направлении».
Однако в целом такого рода планы существовали, в первую очередь у военных. И особенно был велик соблазн реализовать их, применив атомное оружие. Тем не менее думаю, что конкретного, практического желания начать войну против нас на Западе не было. По крайней мере на уровне высшего политического руководства. Если даже какие-то сценарии прорабатывались, то после появления у нас атомного оружия пришлось о них забыть.
– Почему, с вашей точки зрения, американцы не воспользовались ядерным оружием в тот период, когда оно было только у них? Почему они не применили его в отношении СССР?
– Да, с 1945 по 1949 год у них была атомная бомба, а у нас не было. Но во-первых, холодная война не разразилась сразу – она надвигалась на мир постепенно. А во-вторых, на мой взгляд, самое главное, что их сдерживало, – это то, что в Европе стояла мощная, хорошо оснащенная, только что победившая гитлеровскую Германию наша армия. Если бы американцы сбросили бомбу на Советский Союз, я думаю, нашим войскам не составило бы большого труда в течение нескольких недель дойти до Ла-Манша. И тогда Европа была бы потеряна Штатами навсегда. При этом того количества бомб, которым они тогда располагали, явно не хватило бы для полного разгрома СССР. Так что ответ на ваш вопрос очень прост: они не пошли на такой шаг, потому что его цена была бы для них запредельно высока.
– В какой мере Сталин был готов дать «последний и решительный бой» мировому империализму? Насколько он был агрессивен в этот период?
– Сталин отвергал какие-либо идеи, которые предусматривали возможную войну с недавними союзниками. По всей видимости, он все-таки рассчитывал на какое-то сотрудничество с ними.
Противостояние развернулось в сфере идеологии. Я вообще убежден, что идеология сыграла очень большую роль в годы холодной войны – и в самом ее начале, и потом. Идея борьбы с империализмом вновь была взята на вооружение, но как главная идеологическая, а не военная цель. Нужно понимать, что все-таки на военную сферу эта идея не распространялась. Это касалось идеологии, стремления Москвы утвердиться в тех
