Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни - Александр Оганович Чубарьян

Для нас это обсуждение важно еще и потому, что мы не удовлетворены тем, как освещается российская история в учебниках самых разных стран. Там превалируют старые клише и стереотипы в формулировках. Например, тема тоталитаризма подается только на сопоставлении России и гитлеровской Германии. Сам термин «тоталитаризм» давно подвергнут учеными критическому рассмотрению, но продолжает существовать в учебниках. И это приводит к тому, что образ нашей страны в глазах западного молодого поколения искажается.

Недавно заместитель председателя Совбеза РФ Дмитрий Медведев заявил, что в соцсетях полно «всякой дряни, мусора по поводу Второй мировой войны, Великой Отечественной войны». По его мнению, это или умышленная позиция (как у Госдепа США), или свидетельствует об отсутствии образования. Хотелось бы знать, вошли ли за эти месяцы в публичный оборот какие-то серьезные документы о причинах и начале войны?

А.Ч.: Я внимательно слежу за западными публикациями. В год 75-летия Победы много спорили, но ни одного нового документа, который бы подверг сомнению установившиеся среди российских ученых точки зрения, я не видел. К слову, наши историки подробнейшим образом изучили события сентября 1939 года и реальную роль СССР в них они не отрицают. В конце концов, надо вывести эту тему из современной политики, иначе мы будем находиться во власти непрофессионализма еще очень долго. Дискуссировать надо с документами в руках.

Кстати, с американскими историками мы опубликовали два совместных тома исследований об итогах войны. И никто из коллег даже намека не делал на то, что сомневается в решающем вкладе СССР в победу над нацистской Германией. И когда я сейчас слышу, что победили США и Великобритания (которые, не надо отрицать, сделали много, и это должно быть зафиксировано в наших учебниках), мне просто смешно. Ученому видно, что это политизированная оценка.

Ну вот видите, кругом сплошная политика. Похоже, история как наука изжила себя? Или переживает кризис среднего возраста, когда многие возможности упущены и началась переоценка опыта?

А.Ч.: Во всяком случае, события последнего времени показали, что в исторической науке идут очень сложные процессы поиска новых тем, подходов и ориентиров. Ощущается разочарование в исследованиях, которые до последнего времени были на авансцене науки. Появилась новая терминология, например, новая социальная история, новая интеллектуальная история. Наука присматривается к так называемой публичной истории и даже альтернативной.

А трансферная история изучает «переливание крови» – влияние одной страны на другую в науке, культуре, экономике. Все эти качественные перемены, конечно, скажутся и на российском историческом сообществе. Я бы сказал, что мировая историческая наука сейчас занята поиском новых приоритетов и подходов к истории разных эпох и континентов. И важно, чтобы наше сотрудничество с другими странами касалось именно новых методологических подходов и анализа актуальных тем исторической науки, а ученые не занимались сведением счетов с оппонентами, припоминая события далеких веков и прошлые грехи.

Что потребуется сделать прежде всего внутри страны?

А.Ч.: Со стороны государства нужно поддержать молодых ученых, которые готовы заниматься инновационными исследованиями в гуманитарных науках. В этом плане необходимо переключиться с формальной наукометрии: оценивать не просто публикации в престижных журналах, а качество этих публикаций. Ведь что происходит? Чтобы обслуживать наукометрическую систему, образовалась целая структура по публикации плагиата. В ближайшее время важно провести специальное заседание, которое было бы посвящено проблеме критериев эффективности научной работы. Надо сместить акцент с количества на качество. А для этого придется изменить систему экспертизы. И вообще, нужно в целом больше стимулировать развитие гуманитарных и социальных наук. К слову, последние события показывают, Министерство науки и высшего образования РФ предпринимает усилия, чтобы осуществить дифференцированный подход к использованию наукометрии в гуманитарных и социальных науках.

Эхо мировой войны

Сентябрь 2020, журнал «Историк», Владимир Рудаков

О главных геополитических итогах и уроках Второй мировой в интервью «Историку» размышляет научный руководитель Института всеобщей истории РАН, доктор исторических наук, академик РАН Александр Чубарьян.

Это была самая страшная бойня в истории человечества. Возможно, именно поэтому даже спустя 75 лет после ее окончания стремление понять, каковы были истоки этой войны и каковы ее долгосрочные последствия, имеет огромное значение. Тем более что именно тогда, после Второй мировой, были заложены основы существующего миропорядка, разрушение которого «до основанья, а затем», как показывают события последних десятилетий, вполне способно вновь ввергнуть планету в кровавый хаос.

ИСТОКИ БИПОЛЯРНОГО МИРА

– В чем состоят главные геополитические итоги Второй мировой войны?

– Главный итог войны – это, конечно, разгром нацизма. Это был самый опасный вызов, с которым человечество столкнулось в XX веке. С 1920-х годов в своих программных документах национал-социалисты не просто ставили перед собой цель достичь военно-политического превосходства Германии – впервые в истории речь шла об уничтожении этнических групп, целых народов (евреев, славян, цыган). И эти программные установки реализовывались нацистами со всей беспощадностью на протяжении всей Второй мировой. Отсюда – столь ожесточенный характер войны, отсюда же – ее чудовищные жертвы. Так что прежде всего итог состоял в том, что это зло было уничтожено.

– При этом война привела к новому соотношению сил на мировой арене.

– Совершенно верно. И в первую очередь это было связано с изменившимся статусом СССР. Если в довоенный период Советский Союз был страной, над которой нависала постоянная угроза, страной, с которой мало кто считался и которая находилась в состоянии «осажденной крепости», то теперь положение коренным образом изменилось.

СССР оказался не просто в числе победителей – он был главным фактором победы в этой войне, причем это никем не оспаривалось. Он вышел из войны с многократно возросшей мощью, влияние Советского Союза распространялось далеко за его пределы – на многие страны Восточной и Центральной Европы. Впервые за советский период истории в этом регионе базировалась Красная армия. Возможность контроля над Восточной Европой, а затем победа революции в Китае и образование дружественной социалистической КНР, а также общее ослабление позиций колониальных держав на Востоке – все это, безусловно, создавало для Москвы уникальную ситуацию.

В результате послевоенный Советский Союз выступал как один из главных игроков на международной арене. Это возрастание роли СССР было несомненным итогом Второй мировой. Но еще один итог войны состоял в возросшей силе Соединенных Штатов. И в военном смысле, и, разумеется, в экономическом и политическом.

– И это на фоне явного ослабления позиций европейских держав – Великобритании, Франции и Германии…

– Британская империя уже трещала по швам. Франция только что была освобождена союзниками после долгой нацистской оккупации и во всем зависела от их доброй воли. Германия по итогам войны потерпела сокрушительное поражение и была расчленена на оккупационные зоны.