Анна среди индейцев - Пегги Херринг

К моему величайшему изумлению, нападающие тотчас остановились. Они были так же близко от меня, как Иван Курмачев сейчас.

Все головы повернулись на плотника, чтобы оценить расстояние и определить, как быстро пришлось бы бежать, чтобы спастись. Курмачев нервно делает глоток из фляжки, а когда опускает ее, показываются его глаза, круглые, как полные луны. Тимофей Осипович продолжает:

— Я стоял недвижно. Они тоже долго-долго не двигались. Казалось, будто минула целая вечность. Наконец, медленно, один за другим, они опустили оружие. Затем двое приблизились. Осмотрели мою лодку. Стали доставать оттуда мои вещи, ощупывать своими грязными пальцами каждый предмет и обсуждать те, что их заинтересовали. Вы знаете, как ведут себя колюжи, — сами видели. Все это время я молчал и не шевелился из опасений снова вызвать в них звериную ярость.

Когда они перебрали все мои вещи и более не знали, что делать, я сразу же понял, что нужно их чем-то отвлечь. Иначе они могли бы решить, что дальше им следует меня убить.

— И что вы сделали? — с благоговением спрашивает Собачников.

— А что мне оставалось? — смеется Тимофей Осипович. — Я сделал воздушного змея.

Моряки у костра шевелятся, но никто не смеется вместе с ним. Никто не хочет пропустить следующие слова.

— Я нашел две палки вот такой длины, — показывает он руками. — Связал их вместе водорослью, которую нашел на берегу возле байдарки. Затем прикрепил бумагу. Закончив же, поднял показать им. Никто не произнес ни слова. Я привязал к змею веревку и подбросил его. — Он делает движение, будто бросает что-то на ветер. Старый Яков морщится. — В тот же миг я понял, что, возможно, ошибся и навлек на себя еще большую опасность. Колюжи в страхе отскочили. Ветер подхватил змея. Они подняли мечи и копья. Одни наставили их на меня, другие — на змея. Я уже стал прощаться с жизнью. Но затем, когда я чуть ослабил веревку, они опустили оружие. На их лицах появились улыбки. Один засмеялся. Другие присоединились к нему. Чем выше поднимался змей, тем больше они радовались. И когда он достиг своей предельной высоты, — Тимофей Осипович сделал долгую паузу, во время которой обвел глазами всех сидящих у костра, встречаясь взглядом с каждым, — мы все стали лучшими друзьями.

«Вы, русские, такие умные, — повторяли они. — Даже можете долететь до солнца». — «О, нет, — возражал я, — этого никто не может». — «Но ты такой умный. Наверное, в России полно таких?» — «Благодарю вас за добрые слова, но вы слишком мне льстите. Уверяю вас, я самый обычный человек».

Так что запомните: если вам будут грозить колюжи, а бежать некуда, найдите, чем их отвлечь. Все они в душе точно дети малые и падки на забаву. В здешних краях, может статься, только это спасет вас от смерти. — Он хлопает себя по колену. — Вот вам сказка, а мне кринка масла.

Все смеются. Хохочут и хохочут после этой знакомой концовки из старых сказок — так часто я слышала, как мать заканчивает ею свои истории. Те, кто сидит рядом с Тимофеем Осиповичем, хлопают его по спине. Смеется даже Николай Исаакович.

Но почему? Эта история неправдоподобна. С самого начала — зачем царю давать тайное поручение крестьянину? И почему он оказался один посреди бушующего моря? Конечно, он крепкий, как лежалый кусок сушеного мяса, но даже он не совершил бы такую глупость, как отправиться в открытый океан в одиночестве.

Существует ли вообще описанный им остров? Живет ли там кто? Как мог он так бегло изъясняться на языке людей, которых никогда прежде не встречал и которые, будучи настолько отдалены от цивилизации, не могли знать русского? Когда думаешь об этом, его повесть расползается по швам, как лоскутное одеяло, сшитое на живую нитку.

Но остальные очарованы. Сегодня они будут внимать ему и следовать за ним. Будут думать, что, соорудив змея, смогут спастись. Котельников умен, как и американец. Неужели они не замечают всех этих несоответствий? Тимофей Осипович столь высокого о себе мнения и так пренебрежительно относится и к нам, и к правде.

Когда мужчины наконец убирают фляжки, мы укладываемся на ночь. Я жду, страдая от холода и боли, когда на меня снизойдет сон. Но кто-то вскрикивает во сне, и сон улетучивается. Наконец я чувствую, как меня охватывает дрема. Я снова готова погрузиться в забытье. Но кто-то, ворочаясь, задевает палатку, и она трясется. Я опять просыпаюсь. Как же мне хочется снова стать маленькой девочкой, чтобы мать была рядом и держала меня за руку, пока я не засну. Так продолжается всю ночь, поэтому утром, проснувшись окончательно, я не чувствую себя отдохнувшей.

Оборванные, мы несем свои узлы и свой подавленный дух. Не знаю, что тяжелее. Утром, когда мы укладывались в туманной сырости, муж объявил, что сегодня мы пойдем по берегу. Поэтому, пустившись в путь, мы повернули в сторону моря и спустя всего лишь полчаса вышли из леса и увидели воду.

Сегодня океан спокойнее, чем вчера. Но темно-серые волны все равно набегают на берег и снова отступают. Небо по-прежнему затянуто, но облака не такие темные и низкие, поэтому дождя нет. Муж приказывает устроить короткий привал. Тимофей Осипович и его преданный Овчинников чистят ружья. Мария с Яковом что-то коротко обсуждают, после чего перераспределяют содержимое своих узлов.

Я ищу, где умыться. Нахожу небольшую лужу на каменном валуне у воды. С одного его края свешивает щупальца фиолетовая морская звезда, и я принимаю это за добрый знак.

Когда я погружаю руки в воду, лужа оживает. Мелкие рыбешки бросаются врассыпную. Создания, которых я приняла за камни и водоросли, машут щупальцами и сворачиваются в плотный маленький клубок. Я вытаскиваю руки из воды и жду. Обитатели лужи замирают. Тогда я опускаю в воду только кончики пальцев. Протираю глаза, щеки, губы. Смыв слой грязи, я чувствую себя менее усталой.

Распускаю волосы. Пытаюсь расчесать их пальцами, но они все в колтунах и запутавшихся листьях с веточками. Возможно, когда наши испытания останутся позади, мне придется их обрезать. Я с радостью сделала бы это сегодня, если бы могла прекратить наши мучения, пожертвовав волосами.

— Госпожа Булыгина, мы уходим! Скорее! — зовет Мария. Мужчины поднялись и закинули на плечи свою ношу. Муж уже повернулся и пошел дальше по песку. Я снова завязываю волосы. Последней присоединяюсь к процессии. Между мной и ближайшим человеком значительное расстояние. Спустя мгновение