Цветок с ароматом магнолии. Детективный роман - Елена Сперанская

– Ваше семейное положение?

– Есть муж и ребенок. Мы с ним проживаем в гражданском браке пятнадцать лет, но я прописана на общей с ним жилой площади, – сказала она, кокетливо скашивая глаза на руки следователя Кирьянова занятого делом.

Он написал адрес тот самый, где он уже успел побывать в гостях.

– Ваше прежнее место жительства? – спросил старший лейтенант, поглядывая на циферблат своих часов.

Стрелки достигли без четверти пять. Надо было закругляться.

– Там все указано. По прошлому ко мне нет претензий. Отсидела срок, как положено, от звонка до звонка, – ответила она, теряя игривость и выученные приемы завладеть вниманием мужчины.

– Расскажи все порядку, – приказал оперативник.

– Меня завербовали в Германию, когда окончила в Саратове Педагогический институт в 1941 году по ускоренной программе, факультет – учитель иностранного языка – английский, немецкий. Поехала работать разведчицей-связисткой по назначению – в лагерь беженцев, преобразованный в концентрационный особого типа из-за скопления людей. У нас там была группировка, которая вела подрывную партизанскую деятельность. Все сведения передавала нашему руководителю. Он отправлял информацию в Москву. Мы помогали бежать из лагеря нашим товарищам, захваченным в плен, в мусорном баке. Когда в 1945 году вернулась оттуда, познакомилась со своим мужем. Мы с ним уехали в Китай в русскую провинцию – Харбин по трудовой путевке. Пробыли там пять лет. Он был главным инженером по строительству домов, а я была домохозяйкой, воспитывала дочь, – рецидивистка Гарднер говорила, чувствуя свою безнаказанность и разнузданность, но боролась с желанием встать и уйти, чтобы закончить надоевшую ей за многие годы процедуру дознания, за что ей пришлось бы отсидеть в карцере без кровати на каменном полу.

– Нам надо провести следственный эксперимент. Вы согласны сотрудничать с нами? – спросил сыщик, записывая под диктовку сведения, интерес к которым то угасал, то возникал вновь.

– Да, согласна, – матерая разведчица преобразилась и расцвела.

– Хорошо. Завтра надо показать, как вы убили нашего сотрудника у самого подъезда, – отрезал оперативник.

Если бы появился эксперт Семенюк, то сыщику было бы проще общаться с надоевшей посетительницей. Хотя надо было привыкнуть к рабочему распорядку. Ничего не оставалось делать, как позвонить ему, чтобы он пришел и провел дактилоскопическую экспертизу, чтобы новые пальчики хранились у них в деле. Вторичная процедура была обязательной для суда. К этому у сыщика еще не выработалась привычка быть адвокатом, прокурором и милиционером при своей занятости.

Эта женщина с привычками диверсантки напоминала ему известную американскую актрису по своему стилю поведения, вспомнить фамилию которой он никак не мог. Он терпеливо перебирал в голове фамилии популярных кинозвезд: «Сара Бернар, Софи Лорен, Джульетта Мазина, Грета Гарбо, Мэрилин Монро, Дина Дурбин… Но скорее не блондинка. Что-то среднее между Софи Лорен и Диной Дурбин. Вот вспомнил однофамилица. Жемчужина – Ава Гарднер – чистой воды», – воображение следователя разыгралось, но он не показывал вида перед распускающей хвост авантюристкой.

– Поднимись к нам со своими инструментами. Надо снять отпечатки у нашей подопечной, – сыщик пригласил своего коллегу из лаборатории для формального знакомства с арестованной.

– Иду. Уже собирался звонить тебе, – сказал эксперт Семенюк второпях.

В кабинете вместе с экспертом появился конвоир. Видимо, так было суждено всем присутствующим в кабинете, что пятиминутная процедура не помешала им расслабиться, пока солдат снимал и надевал арестованной наручники после прохождения жалкого доказательства ее вины в пределах райотдела милиции.

– Увести, – приказал следователь Кирьянов конвоиру, когда эксперт Семенюк закончил свое дело, вернулся к себе в лабораторию с нужными дактилоскопическими отпечатками.

Лидия Гарднер неохотно встала со стула. На ногах у нее были домашние тапочки, как раз те, в которых она ходила по квартире.

– Прошлого не вернешь, – обернувшись в дверях, она сказала.

Тут оперативник, раздосадованный, что предыдущая подозреваемая была полной противоположностью этой, но вершила дела такого же порядка, оставшись один, сложил все бумаги вместе, убрал в сейф до следующего допроса.

«Какая предусмотрительная эта Немезида. Просто попрала все законы вселенной», – мелькнула у него идея, чтобы завершить дело. «Завтра после следственного эксперимента, не смотря на погоду, найду нужным, сам подпишу дело у генерала Кедрова. Пусть немедленно отправляют в суд на рассмотрение. Никаких новых версий не предвидится».

Он спустился в лабораторию. Они вместе с экспертом выпили, как обычно, два стакана чая с сахаром. Но обсуждать женские привычки не стали из-за отсутствия своей вины в данных трагических обстоятельствах.

– Забыл тебя спросить, ты собираешься сегодня домой или пойдем втроем в кафе? – сыщик хотел узнать у эксперта Семенюка его ориентацию на остаток вечера.

Их дружба приобрела форму привычки с уголовным уклоном.

– Могу прогуляться с вами, если не возражаешь, – согласился тот, убирая посуду в стол и собираясь уходить.

– Красота красотой, а закон соблюдать надо, – изрек сыщик, когда они вышли на улицу вместе с архивариусом Машей по очереди из входных дверей корпуса милиции с яркой вывеской наверху и стендом с правой стороны подъезда с блеклыми фотографиями: «Их разыскивает милиция».

– Предлагаю зайти ко мне в гости. Познакомимся с родителями, – весело проговорила девушка.

– В такой чудесный вечер мы будем сидеть дома? Нет. Есть предложение посетить набережную, искупаться в Волге или съесть мороженое. А к тебе мы зайдем в воскресенье, когда все будут в сборе, – жизнерадостно сказал оперативник, посмотрев на своего коллегу – эксперта Семенюка.

– Я согласен. Но уговор, по пути купить цветы девушке, – у эксперта были серьезные намерения, но он знал, что Владимир Кирьянов не отступится, а будет продолжать расследовать преступления на всех почвах, даже на ревности.

– Идемте. Не буду с вами спорить. Так мне сегодня повезло, что за мной ухаживают двое милиционеров, как будто я правонарушительница, – смеясь, согласилась девушка.

Выглядела она чудесно в синей форменной юбке, белой блузке в крапинку с рюшами. Они вышли на проспект, заметив несколько продавщиц цветами, подошли ближе. Парни в гражданской одежде, но с удостоверениями из органов правопорядка в кармане, сложились по рублю, купили Маше букет белых ромашек, который так гармонировал с ее замечательным носиком.

Компания прогулялась по городу. Заглянули в кафе. Там съели по порции мороженого, выпили из трубочки прохладный коктейль с ломтиком апельсина и спустились к набережной Волги. Нырять они передумали, но с удовольствием наблюдали, как дети прыгали в реку, проплыв немного, выныривали, смеясь, бежали снова к воде.

– Дети – настоящие моржи, – восхитилась Маша, укоризненно поглядев на своих друзей. – Может быть, вы тоже попробуете доплыть до островов? – спросила она в шутку.

– Нет, в другой раз, разбежимся и нырнем, – отказался Игорь Семенюк, – сушиться неохота…

Они подошли ближе к берегу. Температура воды была градусов шестнадцать. Но горячий ветер и солнце обжигали спины загоравших купальщиков. Они осторожно спускались по лесенке и плыли, вызывая зависть окружающих своим атлетическим торсом.

– Ну, а я сплаваю ради девушки, – сказал Владимир Кирьянов, разделся, отдал одежду на сохранение Маше, нырнув, проплыл еще метров двадцать в пресной голубовато-зеленоватой воде.

Сняв стресс, оперативник присоединился к своим сотрудникам.

– Будем чтить уголовный кодекс, – пошутил он, когда они поднялись вверх по набережной, прошлись по парку «Липки», где гуляющая публика покупала газировку, минеральную воду, детям сахарную вату и эскимо.

На следующий день утром следователь Кирьянов стоял у кабинета генерала Кедрова с документами, дожидаясь, пока все собирались на срочную летучку. Секретарь в форме капитана милиции с такой же кипой документов ждал своей очереди для индивидуального доклада. Так у них было принято: сначала отчитывались генералу, а затем обсуждали пути выхода из создавшейся ситуации.

– Наша новая подозреваемая, мне кажется, находится в родстве с американской актрисой Авой Гарднер, «одной из ярчайших звёзд Голливуда 40-х и 50-х годов, номинанткой на премию „Оскар“. Она вошла в список величайших кинозвезд в истории Голливуда. Обладательницу „лица ангела и тела богини“ часто называли одной из самых красивых актрис XX века», – прочитал оперативник вслух сноску из книги по зарубежному киноискусству. – Тот же год и число рождения в американском городке…