Изгони меня, или Дачная готика - Рина Когтева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так, – мрачно сказал Саня, пересмотрев видео на камере, – а теперь все то же самое еще раз. На кладбище в кадр три раза попал Павлик, а внутри церкви какая-то хрень в углу и шумы. Короче, переснимаем!
Тайницкий выплюнул сигарету. Читать все это еще раз? Да он чуть со стыда не помер!
– Покажи, – приказал он Сане.
Саня, конечно, был очень независимым, но все-таки понимал, что начальник здесь Тайницкий. Особенно хорошо Саня это понимал, когда был трезвым – а сейчас он был именно таким. Тайницкий взял камеру и стал смотреть видео. Ну да, действительно, Павлик три раза проползал по заднему плану на кладбище, а у церкви так и вообще был в кадре дольше, чем сам Тайницкий. Это, конечно, косяк Сани, которому нужно смотреть, что он снимает, а не мечтать о вечернем пузыре, но предъявлять претензии бесполезно – будет скандал, и все это позорище продлится еще дольше. А вот внутри церкви и правда оказалась тень. Короче, все придется переснимать… В надежде, что тень ему все-таки почудилась, Василий еще раз просмотрел этот эпизод. Хм… Да ладно? Тень была какая-то неправильная – отбрасывать ее было нечему, да и вообще она подозрительно напоминала человеческий силуэт. Тайницкий посмотрел еще раз, теперь уже со звуком.
– … Дарья Салтыкова провела в подземной камере одиннадцать лет. Потом прожила в закрытой келье еще двадцать два года. И все из-за того, что она знала страшную тайну Екатерины.
– Чушь несусветная, – очень близко и отчетливо произнес мужской голос.
– Б**! – Тайницкий выронил камеру и отпрыгнул.
– Ты чего? – удивился Саня.
Василий осторожно подобрал камеру, как будто это была ядовитая змея, отмотал назад.
– …из-за того, что она знала страшную тайну Екатерины.
– Чушь несусветная.
И снова этот голос.
– Ты слышал? – спросил Тайницкий Саню.
Тот мрачно кивнул.
– Это ты сказал? – жалобно спросил Тайницкий.
– Не-а, – ответил Саня.
Оператор и блогер переглянулись. Да, был еще Павлик, но голос на записи совершенно точно не мог принадлежать Павлику. Как по команде Тайницкий и Саня повернулись в сторону церкви. До вечера вроде бы было еще далеко, но здание вдруг стало выглядеть как старинный готический особняк из фильма ужасов.
– Чушь несусветная, – это Саня снова перемотал запись, потом он ткнул локтем Тайницкого.
Василий повернулся. Саня остановил кадр, где лучше всего была видна тень, и приблизил ее. Теперь стало понятно, что тень имеет человеческие очертания.
– Б**… – снова сказал Тайницкий.
– Ну че, Васян, – хмыкнул Саня, – я тебя поздравляю. Ты нашел настоящего призрака. Переснимать-то будем или как?
Тайницкий нервно сглотнул. Продюсер четко обозначил, что выпуск должен быть снят, он даже прислал Тайницкому обязательный текст про Салтыкову, который Василий как идиот зубрил весь день. Позвонить ему и сказать, что выпуска не будет, или что он будет сделан через одно место – в данном случае через задницу Павлика в кадре – было равносильно тому, чтобы добровольно отказаться от финансирования. Но еще страшнее было здесь оставаться. Снимать они будут часа два, как пить дать, к этому времени начнет темнеть по-настоящему… Тайницкий достал телефон и пошел к жидкому болотному осиннику. Почему-то вспомнилось, что по преданиям Иуда Искариот повесился именно на осине. Тайницкий неловко повел плечами, оглянулся, посмотрел сначала на курящего Саню, а потом на слоняющегося без дела Павлика и, наконец, набрал номер.
– Да, – раздался ледяной голос.
Чем-то этот голос очень напомнил Тайницкому голос на записи.
– Здрасьте, это Тайницкий, – промямлил он.
– Я понял, – ответил Продюсер.
– Тут это, ну… Короче, мы сейчас снимаем в Электропольске… делаем все, как вы сказали, но тут это, ну… тут в общем, проблема, – наконец, договорил Тайницкий.
– Какая? – спросил голос.
– Тут, в общем, церковь старая… ну как вы и говорили… мы снимали, а на записи, ну…
– Что именно на записи, Василий? – почти безразлично уточнил голос.
– Там, короче, призрак, – ответил Тайницкий и испуганно замолчал.
Продюсер тоже молчал, и Василий не мог понять, хорошо это или плохо.
– Пришли мне запись.
– А?… Ага.
– Я напишу, – Продюсер повесил трубку.
Тайницкий ринулся обратно к церкви, вырвал камеру из рук удивленного Сани и стал переснимать на телефон тот кусок, который они записали внутри церкви, потом отправил его Продюсеру и бестолково уставился на экран. Телефон молчал. Может, связи нет? – испуганно подумал Василий. Но связь была.
– Чего он сказал? – с любопытством спросил Саня.
– Пока ничего, – Тайницкий нервно сглотнул.
На экране появилось сообщение. «Можете не снимать этот выпуск».
– Ба-лин… – облегченно выдохнул Тайницкий и зачем-то перекрестился.
– За водкой? – тут же воодушевленно предложил Саня. – А то на вечер не хватит.
– Ты после этого хочешь здесь на ночь оставаться? – удивился Тайницкий.
– А почему нет? Мы же не в церкви ночуем, а дачка очень даже ничего, – Саня хищно оскалился.
Все понятно, подумал Тайницкий, вспоминает ту малолетку, которую напоил до невменяемого состояния. Надеется, что она опять к нему придет, что ли? Тайницкий видел девушку утром, и у нее на лице был написан такой ужас, что она вряд ли даже вспоминать о Сане захочет, не то, что с ним встречаться. Впрочем, если не брать в расчет баб – которых не
