Пятый доминион - Баркер Клайв

Она почувствовала, что тайна, в чем бы она ни заключалась, ускользает от нее, но у нее не было сил удержать ее при себе. Перед ней вновь появилась сияющая полоска, и она поднялась над ней, словно ныряльщик, всплывающий над сокровищем, которое глубина не позволит поднять на поверхность. Еще несколько мгновений темноты, и вот она уже вернулась на прежнее место.

В комнате ничего не изменилось, но на улице бушевал внезапный ливень, настолько сильный, что между подоконником и поднятым окном возвышалась сплошная стена воды. Она встала с постели, сжимая в руке камень. Голова у нее кружилась, и она знала, что если попробует пойти на кухню чего-нибудь перекусить, ноги просто сложатся под ней, иона рухнет на пол. Ей оставалось только прилечь и постараться прийти в себя.

3

Ей казалось, что она не спит, но, как и в постели Кезуар, сейчас ей трудно было отличить сон от бодрствования. Видения, которые открылись ей в темноте ее собственного живота, обладали настойчивостью пророческого сна и оставались у нее перед глазами, да и музыка дождя служила идеальным аккомпанементом воспоминанию. И только когда облака ушли, унося потоп в южном направлении, и между промокшими занавесками проглянуло солнце, сон окончательно завладел ею.

Проснулась она от звука ключа в замке. Стояла ночь или поздний вечер, и вошедший Миляга включил в соседней комнате свет. Она села и собралась уже было позвать его, но передумала и стала наблюдать через полуоткрытую дверь. Она увидела его лицо всего лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы она представила себе, как он входит к ней и покрывает поцелуями ее лицо. Но он не вошел. Вместо этого он расхаживал из угла в угол по соседней комнате, массируя руки, словно они сильно болели, сначала разминая пальцы, а потом - ладони.

В конце концов терпение ее кончилось, и она поднялась с постели, сонно бормоча его имя. Вначале он не услышал, и ей пришлось позвать его второй раз. Лишь тогда он повернулся и улыбнулся ей.

- Все еще не спишь? - сказал он нежно. - Не надо тебе было вставать.

- С тобой все в порядке?

- Да. Да, конечно. - Он поднес руки к лицу. - Знаешь, это очень трудное дело. Не думал я, что оно окажется таким трудным.

- Хочешь рассказать мне о нем?

- Как-нибудь в другой раз, - сказал он, подходя к двери. Она взяла его за руки. - Что это такое? - спросил он.

Яйцо до сих пор было у нее в руках, но в следующее мгновение ей пришлось с ним расстаться. Он выхватил его из ее ладони с проворством карманного воришки. Рука ее потянулась за ним, но она поборола инстинкт и позволила Миляге рассмотреть находку.

- Хорошенькая штучка, - сказал он. И потом, слегка более напряженным тоном:

- Откуда она у тебя?

Почему она не ответила ему? Может быть, потому что он выглядел таким усталым, и она не хотела взваливать на его плечи новые откровения, когда он и так изнемогал под грузом своих собственных тайн? Отчасти из-за этого, но отчасти и по другой причине, которая была ей куда менее понятна. Это как-то было связано с тем фактом, что в ее видении он был гораздо более измученным, несчастным и израненным, чем в жизни, и почему-то это его плачевное состояние должно было оставаться ее секретом, по крайней мере, на время.

Он поднес яйцо к носу и понюхал его.

- Я чувствую твой запах, - сказал он.

- Нет...

- Точно, чувствую. Где ты его хранила? - Его рука скользнула у нее между ног. - Здесь, внутри?

Не такая уж нелепая мысль. Действительно, когда яйцо снова будет у нее, она вполне может положить его и в этот карман, чтобы насладиться ощущением его веса.

- Нет? - сказал он. - Ну что ж, я уверен, что этот камешек мечтает об этом. Думаю, полмира забралось бы туда, если б смогло. - Он прижал руку сильнее. - Но ведь это мои владения, не так ли?

- Да.

- И никто не входит в них, кроме меня.

- Да.

Она отвечала механически, думая только о том, как бы вернуть яйцо назад.

- У тебя нет чего-нибудь, на чем можно поторчать? - спросил он.

- Было немного травки...

- Где она?

- По-моему, я все выкурила. Но я не уверена. Хочешь, чтобы я посмотрела?

- Да, прошу тебя.

Она протянула руку за яйцом, но прежде чем ее пальцы успели коснуться его, Миляга поднес его ко рту.

- Я хочу оставить его себе, - сказал он. - Хочу его немного понюхать. Ты ведь не возражаешь?

- Я бы хотела получить его назад.

- Ты его получишь, - сказал он с легким оттенком снисхождения, словно она была ребенком, не желавшим делиться игрушками. - Но мне нужен какой-то талисман, который напоминал бы мне о тебе.

- Я дам тебе что-нибудь из нижнего белья, - сказала она.

- Это не совсем то же самое.

Он прижал яйцо к языку, а потом повернул его, вымочив в своей слюне. Она наблюдала за ним, а он - за ней. Он чертовски хорошо знал, что она хочет получить назад свою игрушку, но он не дождется, чтобы она стала умолять его об этом.

- Ты говорила о травке, - напомнил он.

Она вернулась в спальню, поставила лампу рядом с кроватью и стала рыться в верхнем ящике своего туалетного столика, где она в последний раз припрятывала марихуану.

- Где ты была сегодня? - спросил он у нее.

- Ездила к Оскару домой.

- К Оскару?

- Ну да, к Годольфину.

- И что Оскар? Резв, как молодой козленок?

- Я не могу найти травку. Скорее всего, я всю ее выкурила.

- Ты мне рассказывала об Оскаре.

- Он заперся у себя дома.

- А где он живет? Может быть, мне стоит зайти к нему? Поговорить, подбодрить.

- Он не захочет с тобой встречаться. Он вообще ни с кем не видится. По его мнению, скоро должен наступить конец света.

- А по-твоему мнению?

Она пожала плечами. В ней накапливалась тихая ярость против него, хотя она и не могла дать себе отчет, в чем причина этого. Он отобрал на время ее яйцо, но не в этом заключалось его главное преступление. Если камень поможет ему защитить себя, то почему она должна жадничать? Она проявила мелочность и теперь жалела об этом, но он, он - сейчас, когда между ними не проскакивали искры страсти - он казался просто грубым. Уж этот недостаток она не ожидала в нем обнаружить. Бог знает в чем она только не обвиняла его в свое время, но только не в отсутствии тонкости. Если уж на то пошло, наоборот, иногда он вел себя слишком утонченно, сдержанно и обходительно.

- Ты рассказывала мне о конце света, - сказал он.

- Разве?

- Оскар напугал тебя?

- Нет, но я видела нечто такое, что действительно меня напугало.

Вкратце она рассказала ему о Чаше и о ее пророчествах. Он выслушал ее молча, а потом сказал:

- Пятый Доминион на грани катастрофы. Мы оба об этом знаем. Но нас она не затронет.