Испанский сон - Феликс Аксельруд

Но ладно… главное, АПЕЛЗСИН была создана и приступила к действию; минуло лет пятнадцать, и мы решили, что подготовка реванша завершена. Рановато, видно: устроили опять голосование — а нас опять по мордасам… а мы, года через три — еще одно… и опять…

И все равно мы не теряем надежды на справедливость; при смене тысячелетия торжественно отметим полвека нашей борьбы. Жаль только, что каждый год приходится начинать заново. Этот Ральф Эдвардс, видите ли, ежегодно приезжает сюда с голливудскими красотками и устраивает праздник для горожан. Кому не охота повеселиться? В такие дни АПЕЛЗСИН вынуждена свою работу сворачивать. А тут еще какой-то новый охотник до славы снял кино под названием «Правда или Последствия, Н.М.»… дрянной фильмец, право дело! и город в нем показан черт-те как. Но что до того выборным! Их уж сколько поколений сменилось, а только и знают, что от радости за паблисити ручки потирать. Много, много препон восстановлению исторических наименований…

Старина Эбенизер сокрушенно умолк.

— А в чем заключалась игра? — спросил Сид, чтобы нарушить это тяжкое молчание.

— Какая разница? — пожал старина плечами. — Ну, загадывают загадки… а ответить не дают: сразу врубают этакую глушилку… Не смог ответить — то есть, сказать правду — плати за последствия.

— Чем платить?

— Должен что-то сделать… типа игры в фанты, знаете? Да черт с ней, с этой игрой.

— Но за какие еще наименования вы боретесь? — осведомился Вальд. — Насколько я понимаю, речь идет об одних-единственных Горячих Ключах…

— Не совсем так, — покачал головой Эбенизер. — Дело в том, что еще раньше город назывался не Горячими Ключами, а Голубиными — тут в тополях по-над речкой голубей было до черта. В результате АПЕЛЗСИН разделена на две фракции. Мы вместе, плечом к плечу, боремся против ненавистных Правды Или Последствий, но вот за что именно — здесь мнения расходятся; одни за Горячие Ключи, другие за Голубиные…

— А вы за какие? — спросил Вальд.

— Я президент, — строго сказал Эбенизер, — по уставу обязан воздерживаться… Кстати! вы подали мне одну интересную мысль. Как, бишь, Санта-Фе по-настоящему?

— Вы имеете в виду La Villa Real de Santa Fe de San Francisco de Asis? — уточнил Сид. — Это значит Королевское Поместье Святой Веры Святого Франциска Ассизского. Красиво, что и говорить.

— Опять предвижу две фракции, — озабоченно пробормотал старина, строча под диктовку Сида. — Одни захотят по-испански, другие в переводе. Заведу-ка я, пожалуй, регистр.

— В таком случае, — посоветовал Сиду Вальд, — продиктуй ему Лас-Вегас тоже.

— Надеюсь, здешний? — живо спросил старина.

— Конечно, — снисходительно ответил Сид. — Вашему лет триста, не меньше; тот, что в Неваде, против него сущее дитя. Настоящее название — Nuestra Señora de los Dolores de Las Vegas; буквальный перевод, пожалуй, бесполезен, а по смыслу это — Богоматерь Долин.

— Дальше, — потребовал Эбенизер, шустро записывая вслед за Сидом и проставляя в списке номера.

— Само собой, Сокорро; но учтите, я точно не знаю — Тейпана это или Пилабо…

— Не беда, — сказал Эбенизер, — создадим топонимическую комиссию; кадры есть, время тоже… Для начала достаточно. Предвижу вдумчивую, серьезную работу. — С этими словами он встал, выпрямился и высокопарно произнес: — Джентльмены! Вы внесли весомый вклад в дело противодействия легкомысленному единогласию и защиты исконных имен. В качестве президента Ассоциации, выражаю вам свою признательность, — он с чувством пожал руки обоим, — и поднимаю тост за торжество нашего дела.

Бокалы звякнули.

— От имени всех отсутствующих здесь членов Ассоциации, — голос старины Эбенизера неожиданно сделался вкрадчивым, — независимо от фракционной принадлежности… э-э… имел бы честь видеть таких широко информированных и идейно воспитанных джентльменов в рядах… э-э… короче, не желаете ли вступить в АПЕЛЗСИН?

Воздухоплаватели переглянулись.

— Но мы же как бы иногородние, — неуверенно сказал Сид.

— Вы даже иностранцы, — сказал старина, — но тем лучше. Вначале мы примем вас в качестве членов-корреспондентов, а затем обоснованно переименуем Ассоциацию в международную. Пусть знают, что наше дело крепнет и ширится! Итак?

— Мы подумаем, — уклончиво сказал Сид.

Лицо старины Эбенизера выказало нетерпение.

— Неужели, — вопросил он гневно, — в ваших странах нет позорно переименованных городов?

— В Испании как-то не очень, — замялся Сид. — Вот в России, это да…

— Знакомо ли вам чувство патриотизма? — рявкнул Эбенизер с негодованием. — Ведь мы могли бы аккредитоваться при ООН!

— Мы подумаем! — внушительно повторил Вальд. — А сейчас… может, обсудим судьбу страуса?

— Что ее обсуждать, — горько хмыкнул Эбенизер. — Говорите, он ваш? У меня нет основания вам не верить. Забирайте… — Он тяжело вздохнул и беспомощно развел руками. — Я просто хотел завести живое существо.

На глазах у всех троих появились слезы.

— В сущности, я так одинок, — проникновенно сказал Эбенизер. — За моими грубоватыми повадками скрывается простая, где-то детская душа; я всю жизнь мечтал завести хотя бы кролика. Но поглощенность общественной деятельностью… не говоря о суровой профессии…

— А кстати, кто вы по профессии? — бестактно перебил Вальд.

— Не имею права разглашать, — буркнул старина и продолжал прежним проникновенным тоном: — И вдруг, смотрю, во дворе страус. Я так обрадовался! Я подумал: вот и птичка, вестимо, отбившаяся от своих… вдвоем нам будет неплохо… Как жаль!

— Есть вариант, — сказал Вальд не менее вкрадчиво, чем Эбенизер за пару минут до того. — Вы хотели бы оставить у себя страуса — ну, не насовсем… скажем, на какое-то время?

— А что?

— Мы можем это устроить.

— Хм.

— Даже денег на провизию дадим, — ляпнул Сид.

От такой необдуманной реплики Сида лицо старины Эбенизера претерпело ряд быстрых метаморфоз. Вначале оно озадачилось, затем просияло, затем сделалось хитрым и, наконец, неприступно-важным. Вальд зло посмотрел на товарища. Сид покраснел и попытался было что-то добавить, но смешался и горестно махнул рукой.

— Это можно обсудить, — сказал Эбенизер. — Разумеется, я не стану брать у вас деньги на кормежку страуса; на пенсию, что мне платит правительство, я бы мог прокормить целое стадо.

— А что же тогда?

— Подумайте сами, — предложил старина и многозначительно прочитал, как бы сам себе: — Nuestra Señora de los Dolores de Las Vegas.

— Да это шантаж! — с возмущением воскликнул Сид, проявив на сей раз редкостную догадливость.

— Неужели? — хмыкнул старина. — Обижаете! Если бы я сейчас поднял ствол и сказал: «А ну, братки, мухой записываться!» — вот тогда, согласен, это был бы шантаж. А так я просто делюсь с вами откровенными мыслями. С чего бы я оказывал услуги неизвестно кому? Это было бы попросту глупо. Вот ежели это боевые соратники… нуждающиеся в помощи единоверцы…