От Бунина до Бродского. Русская литературная нобелиана - Гаянэ Левоновна Степанян

От первой революции до «Судьбы человека»

Михаил Александрович Шолохов родился в станице Вёшенская на хуторе Кружилин 11 (24) мая 1905 года. Его отец, Александр Михайлович Шолохов, происходил из Рязанской области. Он сменил много занятий: и скот скупал, и сеял хлеб на покупной земле, и приказчиком был, и управляющим на паровой мельнице — ​вот неполный перечень всех его занятий. Мать, Анастасия Даниловна Черникова, происходила от бывшего крепостного из Черниговской губернии. Она рано осиротела, служила помещице Поповой, и та выдала ее насильно замуж за сына станичного атамана Кузнецова. От него Анастасия ушла к Александру Шолохову, а официально они поженились после смерти ее первого мужа.

Семья часто переезжала. В географии их перемещений и хутор Каргин, и Воронежская область, и Москва. В 1919 году Михаил Шолохов окончил четвертый класс Вёшенской гимназии, а в 1920‑м, когда ему исполнилось 15, на Дону установилась советская власть. Шолохов безоговорочно ее принял и стал учителем по ликвидации безграмотности среди взрослого населения в хуторе Латышове Каргинской станицы. Он пытался участвовать в деятельности недавно образованной комсомольской ячейки, но в комсомол его не приняли, так как он считался сыном эксплуататора.

В том же 1920 году он стал продовольственным инспектором, командовал продотрядом в 270 человек и занимался продразверсткой. Дважды оказывался на краю гибели. Сначала вместе со своей группой Шолохов попал в плен к Махно и ждал расстрела, но его пощадили. А в августе 1922‑го его арестовали свои же за излишнюю даже по тем временам жестокость во время продразверстки. Семнадцатилетний подросток, он не знал ни меры, ни пощады. Но родители принесли подложную метрику. По ней выходило, что он на два года младше. Такое же впечатление он производил и внешне: низенький, лицо моложавое. Поверив, что ему 15, трибунал заменил расстрел годом исправительных работ в колонии для несовершеннолетних и отправил в Болшево под Москвой.

Отработав год и выйдя на свободу, будущий писатель остался в Москве и занялся самообразованием. Как некогда отец, он сменил множество профессий: и грузчика, и разнорабочего, и каменщика, и трудился в домоуправлении рабочего жилищно-строительного кооператива «Берите пример!». Он посещал литературные вечера и семинары группы «Молодая гвардия». Первые публикации появились в 1923 году. Это были фельетоны на злобу дня.

В 1924 году Шолохов вернулся на Дон и написал «Донские рассказы» (книга выйдет в 1926‑м с предисловием Александра Серафимовича). Тогда же он посватался по любви к Лидии Петровне Громославской, младшей дочери станичного атамана Петра Яковлевича Громославского. Тот же настоял, чтобы Шолохов женился на старшей дочери — ​Марии (1901–1992). Для нашего повествования примечательно ее прошлое: в 1918 году она училась в Усть-Медведицкой гимназии, директором которой состоял Фёдор Крюков — ​признанный в начале ХХ века писатель. Ему, по некоторым версиям, приписывается авторство «Тихого Дона».

Молодые обвенчались в 1924 году. В браке у них родилось четверо детей: Светлана, Александр, Михаил, Мария.

Светлана Михайловна Шолохова, дочь писателя, вспоминала: «Мама была старше папы на три года. Но когда он посватался, и мама спросила: “Сколько тебе лет?” — ​он ответил: “Мы с тобой ровесники”. Узнала она, что он ее обманул, уже когда в семье были дети. Родители всегда были вместе. Папа даже на охоту и рыбалку маму с собой возил, говорил ей: “Поедем охотиться”. Она пыталась отговориться: “Мне некогда”. Но он настаивал и уже в машине шутя журил ее: “Ну что за непутевая бабенка у меня жена: сидела бы дома, штопала мужу носки, так нет, она тащится на охоту”. Но сам быть без нее нигде не мог. Для него это и не охота была, и не рыбалка, если ее нет рядом. Кстати, она стреляла не хуже, чем он, и как рыбак была гораздо терпеливее»[154].

Поначалу молодые жили у родителей жены. В том доме Шолохов с октября 1925 года начал работу над «Донщиной», менее грандиозной по замыслу, чем «Тихий Дон». Шолохов написал пять-шесть авторских листов и понял, что на самом деле он хочет сказать намного больше, чем полагал вначале. Замысел возрос и углубился. Писатель ездил по донским хуторам, беседовал со старожилами, работал в архивах — ​все ради того, чтобы на страницах своего произведения проследить за трагической судьбой людей, попавших в исторический водоворот 1914–1921 годов. Рукопись «Донщины» погибла в годы Великой Отечественной войны, и это одна из причин, почему Шолохова повторно заподозрили в том, что «Тихий Дон» украден. После смерти отца в 1926 году Шолохов задумался о покупке собственного дома. В 1928‑м он купил его в Вёшенской и продолжил работать над романом.

Первую книгу «Тихого Дона» писатель завершил к сентябрю 1927 года, а вторую — ​уже к марту 1928‑го. Скорость, с которой рождался сложноорганизованный текст, включавший высокую образность и множество живых героев, поражает.

Шолохов предложил рукопись сначала Гослитиздату, потом журналу «Октябрь», но везде получил отказ. Помогло вмешательство тогда уже признанного классика соцреализма, автора образцового романа «Железный поток» А. С. Серафимовича. Журнал «Октябрь» начал публикацию первых трех частей в январе 1928 года. В мае в издательстве «Московский рабочий» (в серии «Новинки пролетарской литературы») тиражом 10 тыс. экземпляров вышло отдельное издание первой книги, а в январе 1929‑го в том же издательстве выпустили вторую книгу. Почти одновременно роман выходил в серии «Роман-газеты».

19 апреля 1928 года газета «Правда» опубликовала статью Серафимовича про «Тихий Дон»[155]. Роман стал очень популярен, Шолохов получал тысячи писем от читателей и ездил выступать в разных городах страны.

Однако в 1929 году отношение критики к роману изменилось. В сентябре на многодневном II пленуме Российской ассоциации пролетарских писателей Шолохову поставили в вину идеализацию деревни, патриархального уклада и отход от классовой непримиримости в отношении казаков. Это означало, что казаки, враждебные советской власти, по мнению критиков, были изображены у Шолохова слишком человечными и вызывающими симпатию. Алексей Селивановский, Александр Бусыгин, Алексей Сурков и другие докладчики говорили, что «Шолохов не пролетарский писатель (впрочем, это замечание справедливо. — ​Г. С.) и что смакует описание казачьей сытости, сытости зажиточного крестьянства верховых станиц…»[156]. Вероятно, большую роль в дальнейшей судьбе романа сыграла более сложная, более неоднозначная и более осторожная позиция А. А. Фадеева: он согласился, что Шолохов писатель не пролетарский, но отказался причислять его к «врагам рабочего класса»: «Шолохова ни в коем случае не нужно расценивать