Дебютантка - Марго Вуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Продолжаю реветь, пока вода не становится горячей, а одежда – тяжелой и липнущей к телу. Прислоняю голову к стене и закрываю глаза. Почти засыпаю, как вдруг слышу голос.
– Эллиот? Ты здесь?
Приходится выплюнуть воду изо рта.
– Здесь, – отвечаю я. От рыданий у меня болит горло, а челюсти свело. – Я тут, – говорю снова, немного громче.
Приближаются шаги, затем отодвигается душевая шторка. Надо мной возвышается Роуз, в ее глазах все еще полыхает ярость. Зашибись. Сейчас она наверняка будет орать на меня. Я снова начинаю плакать.
– Роуз, прости, – выдыхаю я. – Прости.
Но она не кричит, не злится и не читает мне нотаций. Вместо этого она наступает в воду, садится на корточки и обнимает меня своими сильными руками. – Ш-ш-ш, не надо, не извиняйся, – говорит она. – Кентон мне все рассказал.
Я стискиваю ее руки, кладу отяжелевшую голову ей на плечо и реву еще сильнее.
Так мы сидим в объятиях друг друга, пока я не выплакиваю все слезы, а горячая вода не сменяется холодной.
Интерлюдия
Уф!
Ну и жесть, согласны?
Предлагаю сделать небольшой перерыв и сходить в туалет, нанести тканевую маску из алоэ, потискать щенка или выпить минералки со вкусом грейпфрута.
Глава 10
Не проходит и тридцати шести часов после вечеринки, как Кентон отчисляется из Эмерсона, а мой самолет садится в Цинциннати. Я предоставила колледжу разбираться с произошедшим и не стала заявлять в полицию. Теперь, когда Кентон бросил учебу, мне остается только забыть об этом инциденте и жить дальше[55]. После приземления я отключаю режим полета на телефоне, и он взрывается кучей сообщений от Роуз.
Роуз: Как прошел полет? У меня новости: статус твоей жалобы по Разделу IX[56] обновился в связи с отчислением студента (то есть Кентона). Теперь на ней пометка «в ожидании дисциплинарного взыскания».
Роуз: Не знаю, что значит «ожидание дисциплинарного взыскания», но постараюсь выяснить. Поскольку расследования не будет, твоя конфиденциальность не пострадает.
Роуз: Это не означает, что ты должна изменить отношение к нему или к ситуации в целом. Просто решила поставить тебя в известность.
Роуз: Если захочешь поговорить на каникулах, звони. В любом случае, надеюсь, ты немного отдохнешь и проведешь время с семьей. Не вини себя, Эллиот. Увидимся в новом году.
Что ж, думаю, дело закрыто.
Я выхожу из самолета и получаю свой чемодан в зале выдачи багажа. Когда машина из Lyft останавливается у терминала прибытия, я отправляю папе ссылку из приложения, чтобы он мог отследить время моего приезда. Где-то на пустынном шоссе между северным Кентукки и центром Цинциннати я уношусь мыслями в события минувших дней и понимаю, что в свалившемся на меня бардаке забыла об одной огромной детали. Люси. Я не сказала Люси. Она не знает.
Я смотрю в окно на серое небо и со страхом думаю о том, как сообщить своей лучшей подруге, что ее парень не просто хотел ей изменить – он пытался сделать это со мной, без моего согласия. А теперь он бросает учебу, и Люси, вероятно, никогда его больше не увидит. Кислота из сердца стекает в желудок. Я должна рассказать ей. Прямо сейчас. Но такой разговор не для ушей случайного таксиста. Звонить из дома тоже не вариант: там обе мои сестры и мама в предпраздничной суматохе. Я достаю телефон из кармана, меняю в приложении пункт назначения, и водителю приходит уведомление. Он включает поворотник и сворачивает на следующем съезде в сторону Алмс-парка.
* * *Не знаю, почему для разговора с Люси выбрала парк. На улице чертовски холодно, а небо – темное и хмурое, словно в любую секунду на меня обрушится огромный снежный вал. Хотя какая разница. Я на месте. Сейчас или никогда.
Я нахожу скамейку с видом на мутную воду реки Огайо и звоню Люси. Раздается четыре гудка, прежде чем она берет трубку.
– Привет, Эллиот.
Странно… Обычно она отвечает «Привет, любовь моя». Что-то здесь не так.
– Э-э, привет… – Я прочищаю горло и делаю вторую попытку. – Привет, Люси! Хорошо добралась до дома?
– Мне ехать всего десять минут. – Тишина. Что-то определенно не так. – Зачем ты звонишь, Эллиот?
Начинает падать снег, и становится еще холоднее. Я расхаживаю взад-вперед, пытаясь согреться и успокоить нервы. Черт, следовало заранее придумать, что буду говорить. Делаю глубокий вдох и прочищаю горло. Ладно, была не была.
– В общем… я хотела рассказать тебе кое-что о Кентоне. Не знаю как…
– Не утруждайся, – прерывает она меня холодным и раздраженным тоном. – Я уже в курсе.
– В курсе чего?
– Насчет тебя и Кентона, Эллиот.
Черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт, черт.
– Что? Как?.. – Я начинаю паниковать. – Откуда ты узнала?
– Из блога Мики, – шипит Люси в трубку. – Он написал, как вы с Кентоном липли друг к другу на вечеринке, а потом вместе пошли в спальню.
– Это… все было не так, – еле слышно шепчу я. Мне не хватает воздуха.
– А сегодня утром я получила сообщение от Кентона. Он говорит, что бросает меня и возвращается в Нью-Йорк.
– Все не так, – повторяю я, но она не слушает.
– Да тебе плевать на всех, кроме себя, скажешь нет? – Никогда еще Люси не говорила со мной таким язвительным тоном. Обычно от нее и слова-то грубого не услышишь… – Я ради тебя из кожи лезла вон: носила еду и кофе, помогала с учебой, уделяла время и выслушивала твои постельные истории. И вот благодарность? Ты-то для меня никогда – ни разу – пальцем о палец не ударила.
Знаю, я не должна сейчас защищаться. Люси просто реагирует на то, что считает правдой. Однако слова вылетают у меня сами собой.
– Когда бы? Если ты была не с Кентоном,
