Проклятие дьяка Лютого - Ольга Постнова

Самоубийство. Слово скатывалось с языка, оставляя неприятное ощущение сухости на губах. Как выяснилось, бедолаге было всего сорок два года. Красивый, здоровый, благополучный, респектабельный, не имеющий причин для обиды на жизнь, придумал прыгнуть вникуда.

Конечно, молодость, здоровье, силы и материальная обеспеченность сами по себе еще не гарантируют долгую жизнь. И все же, имея хоть что-то из перечисленного, можно позволить себе заманчивую роскошь – попытаться изменить судьбу. Существует и другая крайность: всем обеспеченный человек находит удовольствие в том, что с завидным постоянством оттачивает свою способность быть несчастным и, в конце концов, доводит себя до нервного истощения. Такое возможно, если одиночество, в конце концов, одерживает верх над всеми удачами и победами.

Рубцов не успел или не пожелал обзавестись семьей, а в Линочкином понимании это означало глобальное душевное одиночество, способное довести до отчаяния. Ей нравилось думать о своем таинственном незнакомце, как о человеке, попавшем в капкан жизненной пустоты. Она придумала несколько драматических сюжетов, где сама выступала то в роли отчаянной героини-спасительницы, то в роли печальной сострадательницы, а чаще всего – многомудрой утешительницы. Сюжеты развивались, углублялись, наполнялись диалогами, но никогда не имели четкого завершения.

Размышляя и фантазируя, Линочка переносилась в сказочный мир, страшный и манящий; мир, в котором Рубцов чудесным образом оставался жив. Он – заколдованный злыми чарами принц, спящий красавец, разбуженный… А вот дальше фантазии Линочки заходили в тупик здравого рассудка.

Однако фантазии не были совсем уж бестолковым способом убить время. Каждый новый сюжет сказки, связывающий живое и мертвое, заставлял ее возвращаться к началу, то есть, к реальности. Неожиданно в памяти Лины стали всплывать детали, которые раньше ускользали от внимания: беспорядок в машине, вывернутые карманы пиджака – они составляли резкий контраст с внешним лоском Рубцова и порождали смутную тревогу. Вспомнились и другие подробности: маленький круглый значок с золотой надписью «ДСХ» на черном фоне закрепленный на лацкане и перстень-печать с гравировкой «РС» на указательном пальце.

***

Реальная жизнь, как и сказка, тоже складывалась неудачно. Свадьбу пришлось отложить. Так решил Кондрат Иванович. Линочка согласилась. Да, тетки не зря твердили: неприятности и мужчины ходят за руку.

Кстати, тетушки, как и спящий красавец, составляли неотъемлемую часть сюжета Линочкиных фантазий: родственницы удостоились роли рассказчиц, на которых можно успешно списать все угловатости и шероховатости новоиспеченных чудесных историй.

Когда Лина «выныривала» из созданного мира, она принималась жадно глотать воздух, точно рыба, выброшенная на берег. Все чаще ей приходилось вспоминать слова, сказанные перед тем, как хлопнуть дверью и уйти от теток.

«Кого способны воспитать две старые девы? Только еще одну, третью, старую деву себе в компанию».

В общем-то, мысль правильная, но теперь Лина понимала: даже самые правильные мысли не всегда стоит озвучивать. Все чаще она застывала перед фотографией, пришпиленной канцелярскими кнопками к стене. Снимок – одна из тех немногих вещей, которые Лина забрала с собой из дома тетушек. Семь лет она проходила мимо фотографии, и лишь недавно заметила нечто странное, долгое время ускользавшее от внимания. Что такое? Как будто ничего не изменилось, но Лина абсолютно отчетливо ощущала движение. Не на снимке, конечно, а в своей душе. Самая обычная фотографическая картинка: худенькая девочка, Линочка, в нарядном платье, сидит в несуразно большом кресле рядом с тетушкой Мартой, круглолицей и очень хорошенькой. Мартины на снимке нет: старшая тетка не переносила фотокамер.

В то время Линочке шел одиннадцатый год. Она осиротела, переехала к теткам и готовилась переходить в другую школу, ту, что поближе к дому. Красивое платье, заколка-бабочка, грустный взгляд, уныло опущенные уголки губ – все знакомо, да что-то не так.

Первый год жизни у теток казался Линочке почти чудом. Она без труда нашла подходящие сказочные маски. Марта стала Гердой, повзрослевшей и расставшейся с Каем навсегда. Кстати, почему? И кто такой Кай? Ах, да! Забавно. У реального Кая другое имя, и работал реальный Кай на местном хлебозаводе. Он довольно часто появлялся в квартире, приносил пакетики, пахнущие ванилью, корицей и чем-то еще, что Марта, то есть, Герда, добавляла к своей выпечке. Постепенно визиты гостя стали редким явлением и, в конце концов, прекратились вовсе. Каю не нравилась Линочка, он не хотел делить с ней внимание Герды. А что же Герда? Осталась одна дожидаться момента, когда выросшая Линочка отблагодарит за самоотречение и заботу: «Кого способны воспитать старые девы?»

Окажись на месте Марты Мартина – все пошло бы по-другому. Снежная Королева умела отвечать строптивице по-королевски – остужающей мысли затрещиной. Линочке частенько доставалось от Королевы, но воспитанница любила строгую тетку за то, что она не предпринимала попыток заменить мать и не досаждала излишней чувствительностью, как иной раз делала Марта.

Сколько им было лет, когда они решили взвалить на свои плечи заботу о племяннице? От неожиданно открывшейся истины Лина впала в оцепенение и минуты две шевелила губами, не находя силы поверить цифрам.

Так вот, что скрывала фотография на стене! Вот, мимо чего можно пройти и не заметить. Им было столько же, сколько Лине сейчас. Получается: тетушки старше ее всего лишь на пятнадцать лет; на год обогнали Кондрата и на два отстали от Рубцова.

Странно, но простенькие математические расчеты произвели на Линочку столь сильное впечатление, что все фантазии о спящем красавце окончательно зашли в тупик. Принц мертв, и, возможно, убит. Не зря же следователь Бобров, хитро прищурившись, поведал историю изобретательного самоубийцы… с двумя огнестрелами в голову.

***

Рано или поздно в жизни каждого человека наступает День Больших Перемен. Начинается он с разбитой чашки, бутерброда, упавшего маслом вниз, неожиданно перегоревшей лампочки и ключей, завалившихся в узкую щель между тумбочкой и стеной. Все это следует одно за другим и выводит из равновесия. Но, если бы всё заканчивалось только мелкими неприятностями! Так нет же: за мелочью следует середнячок. Вы смотрите на часы, обнаруживаете неподвижные стрелки, паникуете, хватаете с вешалки куртку, нервно обуваетесь и обнаруживаете – на сапоге сломана «молния». После секундного ступора, приходите в себя, рывком открываете дверцу стенного шкафа, где, вроде бы, должна находиться другая пара сапог; сверху на вас падают вещи из категории «пусть пока полежат, выкинуть успею». В результате вы опаздываете на работу, получаете нагоняй от начальства, выслушиваете недовольное фырканье коллег, а к вечеру, когда уже можно вздохнуть свободно, рассчитывая на завершение неприятностей, раздается звонок сотового телефона и вы, еще до начала разговора, совершенно точно знаете: все, что было до этого звонка – пустяки.

– Приду в семь, – коротко сообщил Кондрат и отключил трубку.

Значит, дела, назначенные на вечер, придется отложить? Ничего особенного, но за день случилось столько особенных ничегошек, что очередная из них едва не довела Линочку до слёз. А Мартина предупреждала: «Дурак считает деньги, умный – время. Неважно, который из них окажется рядом с тобой: ни с твоими деньгами, ни с твоим временем считаться все равно не будут».

Еще одним подтверждением слов Мартины неожиданно оказался следователь Бобров. С ним Лина столкнулась нос к носу в дверях здания почты.

– А я вас жду, – заявил Егор Константинович. – Ваш автобус убыл минуту назад, и возвратиться минут через сорок. У нас вагон свободного времени.

– У нас? – переспросила Лина, старательно сдерживая накопившееся раздражение. – Лично я всегда чего-нибудь не успеваю, да и у вас, мне кажется, нет никакого вагона.

– Я очень организованный, – скромно ответил Бобров. – Так вы не будете против, если я вас провожу?

– Зачем? Дело же закрыто? Или открылись новые обстоятельства?.. или, как там у вас говорится?

Егор Константинович рассмеялся.

– С чего мне начать?

Вместо ответа Лина пожала плечами. Смех следователя показался неуместным.

– Дело закрыто, – подтвердил следователь. – Для меня ничего нового нет. А вот вопрос «зачем?», пожалуй, останется без ответа.

– Почему? – Линочка вскинула руку и взглянула на часы. Она вознамерилась ускорить шаг, но Бобров, как назло, остановился, и принялся сосредоточенно вчитываться в объявления, расклеенные на фонарном столбе. Изучив содержание нехитрых сообщений, следователь достал из кармана ручку, зачеркнул точку после слова «Объявение» на одном из них и дописал пропущенную каким-то торопыгой букву «л».