Изгони меня, или Дачная готика - Рина Когтева

– И много людей они обычно собирают из местных?

– Человек десять-пятнадцать, остальные сами вокруг шляются.

Де Торквемада вдруг схватил Дарью за руку, притянул к себе и зашептал на ухо.

– Гермес мог бы просто отозвать нас и направить на другое дело. Почему-то он этого не делает. Ему нужно, чтобы мы оставались здесь, но не искали Немастора. Для этого он даже свое шоу сюда пригнал. Завтра смотрите в оба. В этой истории слишком много непонятного.

Он отпустил ее так же неожиданно и ушел в свою комнату. Дарья осталась стоять несколько огорошенная. Ну и что это было? Но спрашивать бесполезно – скажет, что сделал это, чтобы Гермес их не подслушал, а Дарья слишком мнительная. Или вообще ничего не скажет.

***

Терпкая душная майская ночь. Поют птицы, пахнет цветами. Со стороны старой церкви из-за леса поднимается полная луна, низкая, совсем не по-весеннему спелая. Там за церковью, за лесом, почти под самой луной, по трясине, от которой поднимается смрад, по стоячей воде, бледный измученный, идет мужчина, еще вчера мальчик, еще вчера молодой, еще вчера красивый. Запекшиеся губы шепчут одно и то же раз за разом.

– Нехристовой душой заделываюсь, от божией власти отрекаюсь, да церковную силу попираю, иконы болотной водой заделываю, коль то делано, то бесовская сила из омута болотного призвана, да туманом болотным она нежена, да над миром саваном мертвым ложена, огнями болотными скачана.

Мужчина, вчерашний мальчик, повторяет эти слова снова и снова, хотя их уже и не разобрать, и вот в какой-то момент луна опускается почти до самой земли, заливает ее своим светом, и прямо перед мужчиной, который недавно был мальчиком, загораются два красных глаза. Желтый свет луны, похожий на свет старой электрической лампочки, обрисовывает силуэт мохнатого существа, сидящего на корточках.

– Ут, – говорит существо.

«Я тут». Мужчина, который больше не мальчик, наклоняет голову, и на его лице медленно расплывается улыбка.

– Привет… – тянет мужчина.

У него светлые волосы, синие глаза, если стереть с лица грязь, то оно снова будет красивым.

– Привет… – повторяет мужчина.

– Не… – с усилием выговаривает болотный черт, – ма…стор.

– Немастор, – соглашается мужчина, – да, я – Немастор.

– Оешь?

«Что хочешь?»

Только сейчас становится заметно, что мужчина волочет за собой по земле сумку. Он с трудом наклоняется и достает из нее квадратный предмет. Шкатулка.

– Открой, – он кладет ее прямо на воду перед чертом.

Почему-то шкатулка не тонет.

– Ташь? – спрашивает черт.

«Что дашь?». Потому что болотная нечисть древнее демонов. Демоны для болотных чертей – дети, могущественные, суетливые, но все же дети, со свойственным им максимализмом.

– Не убью, – говорит демон.

– Ташь!? – настаивает черт.

Потому что для черта угрозы демона, что комариный укус.

– Чего ты хочешь? – спрашивает демон и совершает ту же самую ошибку, что и тысячи несчастных до него.

Черт, у которого ответ готов, говорит. Демон удивляется, но соглашается. Черт кивает, вспыхивают под желтой луной яркие искры его глаз. Щелкает замок, шкатулка открывается. Мужчина, который был мальчиком, протягивает руку и касается сложенных ветхих страниц.

***

Томаса де Торквемаду что-то разбудило. Он резко сел на кровати и прислушался. Ничего, кроме обычных ночных звуков. Томас протянул руку и отодвинул занавеску. В окно светили фонари, почему-то их было два. Луна, понял де Торквемада, это сегодня такая странная луна, слишком большая и слишком яркая. Обычно такое бывает осенью, но никак не весной. Еще одна странность в целой череде необъяснимого. Томас открыл окно. Запах был странным, необычным, манящим, и почему-то знакомым. Де Торквемада закрыл окно и лег на кровать. Он смотрел в потолок и думал о том, что же все-таки происходит. Вдруг он заметил, что запах никуда не исчез, а, казалось, стал только сильнее. Томас повернулся и уткнулся лицом в подушку. Да, тот самый запах. Запах Дарии. Рука де Торквемады невольно скользнула по простыне, перед глазами встали чувственные образы вчерашней ночи, на губах заиграла улыбка. Дария, Дария… Она рядом, нужно всего лишь подняться по лестнице, и там находится источник этого манящего запаха. Она его не отвергнет, не поэтому она была такой сегодня утром. Нет, она… Рука стиснула простыню, в глазах де Торквемады вспыхнул красный свет, в воздухе запахло гнилью, серой и плесенью.

– Дария… – просипел де Торквемада.

Этажом выше Салтыкова перевернулась на другой бок.

– То ему спать надо, то орет на весь дом… – сонно прошептала она.

Томас сидел на кровати, ссутулился, седые волосы стояли дыбом. Он понял. Он наконец-то все понял: почему здесь Гермес, зачем нужны письма Дарии, зачем нужно завтрашнее представление, а главное – он вспомнил, что такое Немастор.

В восемь тридцать утра Дарья сидела за столом на кухне и пила чай с печеньем. Не то, чтобы ей хотелось есть, но нужно было как-то скоротать время, а другого способа она придумать не смогла. Надо бы уже выходить, но Томас Иванович несколько задерживался. Нет, он уже встал, Дарья слышала, как он копошится у себя в комнате, но почему-то никак не выходит.

– Мы опоздаем! – крикнула Дарья и с грохотом поставила чашку на стол.

На самом деле, ей было наплевать, что они опоздают на съемки какого-то там шоу. Сложно было даже сказать, кто именно раздражал ее больше: Томас или Гермес. Оба хороши, подумала Дарья. Один – Великий Инквизитор со своими замашками, второй – просто Великий, причем Трижды, по его собственному убеждению.

– Да что вы там делаете-то? – не выдержала Дарья.

Дверь в комнату Томаса распахнулась. Дарья сначала закусила губу почти до крови, чтобы не рассмеяться, а потом подперла голову рукой и задумчиво произнесла.

– Томас Иваныч, ну вы прям… Ну прям…

– Кто? – мрачно спросил де Торквемада.

– Ну прям мачо… – выдохнула Дарья, все-таки не выдержала и захохотала.

Томас, по всей видимости, одел то, что ему принесла редактор съемочной группы. На нем был линялый синий спортивный костюм, белая майка с надписью TURKEY[36] и растоптанные серые кроссовки.

– Очень эффектно, – заверила его Дарья.

Сама она оделась скромно, но со вкусом: в джинсы, кеды и белую рубашку. Все это вместе взятое стоило примерно как половина дачи Рыпина.

– Там еще роль была, – Томас помахал в воздухе папкой.

– Да ну? – удивилась Дарья.

– По дороге прочитаете, – де Торквемада бросил бумаги на стол и вышел.

Дарья пробежалась глазами по строчкам, сначала бегло, потом уже внимательнее.

– Да что б…

Бодро вышагивающего де Торквемаду Дарья догнала уже на дороге.

– Бред какой-то! – выпалила она.

– Почему же? – де