Сумерки (пер. Аделаиды Рич) - Стефани Майер

— Обычно ты в более хорошем настроении, когда у тебя такие светлые глаза, — заметила я, пытаясь отвлечь его от мрачных мыслей.

Уловка удалась — он в изумлении уставился на меня.

— Что?

 — Когда у тебя черные глаза, ты более раздражителен — поэтому я и удивляюсь, — продолжала я с невинным видом. — У меня есть теория на этот счет.

Он прищурился.

— Опять теории?

— Угум, — я тщательно пережевывала маленький кусочек хлеба, стараясь не выдать волнения.

— Надеюсь, на этот раз ты выкажешь чуть больше независимости в суждениях... или ты опять комиксов начиталась? — на лице явилась тень насмешливой улыбки, но в глазах стояла тревога.

— Нет, она не из комиксов. Но я и не сама ее придумала, — призналась я.

— Ну и… — он ждал.

Но в этот момент официантка уже огибала перегородку, в руках у нее был поднос с моей едой. Мы оба одновременно выпрямились при ее приближении, и я поняла, что все это время мы сидели, неосознанно склонившись друг к другу через стол. Она поставила передо мной тарелку — выглядело блюдо весьма заманчиво — и быстро повернулась к Эдварду.

— Вы не передумали? — спросил она. — Неужели мы ничем не сможем Вас соблазнить?

Мне показалось, или в вопросе был подтекст?

— Нет, спасибо, ничего не нужно. Впрочем, еще колы не помешает.

Длиной белой кистью руки он указал на пустые стаканы передо мной.

— Конечно, — она забрала стаканы и ушла.

— Так что ты говорила? — спросил он.

— Я скажу тебе в машине. Если… — я сделала паузу.

— Выдвигаешь условия? — подняв бровь, зловеще спросил он.

— У меня появились вопросы, ты же понимаешь.

— Ну еще бы.

Официантка принесла еще две колы. На этот раз она молча поставила их на стол и удалилась.

Я отхлебнула глоток.

— Ну, начинай, — поторопил он. Голос звучал напряженно.

Я начала с самого жгучего. Или мне так казалось.

— Как ты оказался в Порт-Анджелесе?

Он опустил глаза и не торопясь положил свои большие руки на стол, одну на другую. Глаза вспыхнули на меня из-под опущенных ресниц, а на лице мелькнула ухмылка.

— Следующий вопрос.

— Но это же был самый легкий!

— Следующий вопрос, — повторил он.

В досаде и разочаровании я отступила. Развернула прибор, взяла вилку и бережно подцепила с тарелки равиоли. Затем медленно положила ее в рот и, не отрывая взгляда от тарелки, принялась жевать. Грибная начинка оказалась вкусной. Я проглотила равиоли и сделала еще глоток колы, прежде чем поднять глаза.

— Ладно. — Свирепо посмотрев на него, я вернулась к теме. — Предположим, чисто гипотетически, разумеется, что есть некто… кто знает то, что люди думают, как говорится, читает мысли — за некоторыми исключениями….

— Гипотетически, только за одним исключением, — поправил он.

— Ладно, за одним исключением, — мне стало страшно оттого, что он мне подыграл, но я старалась не показать вида.

— Как это работает? Есть какие-нибудь ограничения? Как этот… некто… может найти кого-то другого ровно тогда, когда это очень нужно? Как он может знать, что она в беде? — я уже не понимала, остался ли в моих косвенных вопросах хоть какой-то смысл.

— Чисто гипотетически? — спросил он.

— Да, разумеется.

— Ладно, если бы этот некто…

— Давай назовем его Джо, — предложила я.

Он криво усмехнулся.

— Пусть будет Джо. Если бы этот Джо не считал ворон, момент его появления не имел бы столь решающего значения. — Он покачал головой и возвел глаза к потолку. — Только ты умудряешься вляпаться в неприятности в таком месте, как это. Знаешь, ты, должно быть, исчерпала возможности преступного мира этого городка на полмесяца вперед.

— Мы вели беседу в чисто гипотетическом ключе, — ледяным тоном напомнила я.

Он засмеялся, глаза потеплели.

— Да, ты права. Так назовем тебя Джейн?

— Но как же ты узнал? — спросила я, уже не в силах сдерживать любопытство. Я поймала себя на том, что снова наклонилась к нему через стол.

Он колебался, не находя сил преодолеть внутренние противоречия. Не отрываясь, он смотрел мне в глаза, и я поняла, что настал решающий миг: он взвешивал, мог или нет просто сказать правду.

— Мне можно доверять, ты же знаешь, — прошептала я и невольно потянулась, чтобы коснуться его сплетенных рук. Он слегка отпрянул, и я отодвинулась.

— Не знаю, есть ли у меня теперь выбор, — тихо, почти шепотом сказал он. — Я ошибся — оказалось, что ты намного наблюдательнее, чем я мог бы предположить.

— Я думала, ты всегда прав.

— Почти всегда. — Он снова покачал головой. — И еще в одном я ошибся насчет тебя. Ты притягиваешь не несчастные случаи — это недостаточно широкое определение. Ты притягиваешь любые неприятности. Если есть что-нибудь опасное в радиусе пяти километров от тебя, вы непременно встретитесь.

— Ты и себя включаешь в эту категорию? — догадалась я.

Его лицо, окаменев, потеряло всякое выражение.

— Без сомнения.

Я снова потянулась к нему через стол и на этот раз не стала обращать снимание на то, что он опять отодвинулся. Я положила кончики пальцев на его руку. Его кожа была холодной и твердой, как камень.

— Спасибо, — горячо сказала я. — Уже второе.

Его лицо смягчилось.

— Не надо третьего, ладно?

Я сердито глянула на него, но все же кивнула. Он убрал руки и спрятал их под стол, но наклонился ближе ко мне.

— Я ехал за тобой до Порт-Анджелеса, — торопливо заговорил он. — Я еще никогда раньше не следил за кем-то, охраняя его жизнь, и это оказалась невообразимая морока. Возможно, просто потому, что речь идет о тебе. Простые люди как-то умудряются прожить день без такого количества катастроф.

Он остановился. Я старалась понять, чувствую ли досаду оттого, что он следил за мной, но вместо этого вдруг ощутила странный прилив удовольствия. Он пристально смотрел на меня, должно быть, удивляясь, с чего бы это вдруг на моих губах появилась улыбка.

— Ты когда-нибудь думал о том, что, когда мой жребий выпал в первый раз, ну, тогда, с фургоном, ты вмешался в решение судьбы? — я попыталась переключиться на отвлеченные рассуждения.

— Это не был первый раз, — его голос был еле слышен. Я с удивлением уставилась на него, но он опустил глаза. — Первый раз был, когда ты встретила меня.

При этих словах я внезапно вспомнила его убийственный черный взгляд в мой первый день в школе и вздрогнула от ужаса. Но ощущение покоя и безопасности, которое окутывало меня со всех сторон, словно кокон, в его присутствии, заглушило воспоминание. Когда он поднял глаза, то не нашел в моем взгляде ни следа страха.

— Ты помнишь? — спросил он. Его лицо, лицо падшего ангела, было очень серьезно.