Она - моё табу - Настя Мирная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Фурия. — предупреждающим тоном шипит Андрюша.
— Что? — развожу руками. — Мне так-то не в кайф почти голой сидеть.
— Так, всё, подробности я знать не хочу. — весело высекает Паша и выходит из спальни.
— Ненормальная. — качает головой Андрей, сдержано улыбаясь
В одно движение скидываю покрывало и спрыгиваю на пол. Немного неуверенно подхожу к нему и останавливаюсь в паре шагов, снова оробев. Не понимаю, что со мной происходит, когда он рядом. Даже после всего, что я позволила ему делать со своим телом, сложно смотреть в чёрные провалы. Опять стыд, жар и краска накатывает. И неизменное желание, чтобы прямо подо мной разверзлась земля и поглотила меня.
— Крис. — выдыхает мужчина, сам делая шаг навстречу. Оборачивает руками плечи и придавливает в груди. — Мне пора возвращаться в часть.
Со странным свистом втягиваю воздух и замираю. Хватаюсь за его плечи в попытке удержать. Головой понимаю, что это неминуемо, но глупое сердечко воет о нежелании отпускать его. Нам ещё так о многом надо поговорить, столько сделать, просто немного времени побыть вместе, привыкнуть. Плотно зажмуриваюсь и снова вдыхаю воздух с примесью леса и металла полной грудью.
— Тебя подвезти? — шуршу, упёршись лбом в грудную клетку.
— Паха на машине. — желание побыть с ним рядом хоть ещё чуть-чуть забивает цементом каждую мышцу, тело каменеет. Будто ощутив это, Андрей целует в макушку и хрипит: — Но я не против, если подбросишь. Нам есть что обсудить.
Жар в груди набирает градусов. Вместе с кровью стрелой бросается к щекам и придаёт им цвет свёклы. Ни случившееся между нами, ни то, что произошло год назад, я обсуждать не хочу. Но привыкла решать проблемы по мере их поступления.
— Мне надо переодеться. — вскидываю голову вверх, поймав взглядом мягкую улыбку на жёстких губах.
— Переодевайся. — ухмыляется, продолжая обнимать.
— Одежда в ванне.
Словно неохотно отпускает меня и через несколько секунд возвращается с моим шмотом.
— Сядь. — командует, стоит мне протянуть руку, чтобы забрать вещи. Насупившись, делаю ещё одну попытку, но псих поднимает руку вверх и смеётся, отлично зная, что я дотянусь до одежды, только если встану на табуретку или заберусь на кровать. — Сядь, Фурия.
— Что ты делаешь? — шиплю недовольно, скрестив руки на груди. — Отдай мне вещи.
Только ему пофигу. Продолжая ухмыляться, толкает меня на кровать. Нависает на руках надо мной, мешая подняться.
— Выдохни, Фурия. И расслабься. И не шипи.
Не спеша, отталкиваясь ладонями, опускается на пол. Приподнимаю верхнюю часть тела, опираясь на локти, и столбенею. Задравшаяся при падении футболка сбилась в районе талии, оголив прозрачную чёрную сетку, являющуюся дорогим нижним бельём. А Андрюша… Он… Мамочки… Он смотрит! Внимательно. И очень-очень близко. Между его лицом и моим животом не больше десяти сантиметров. Дикий сползает ещё ниже и втягивает носом воздух.
— Господи… — выпаливаю, всё больше погружаясь в безумие его действий. — Андрю-ю-юша, хватит.
— Кристина, дыши. Я ничего ужасного не делаю.
— Д-делаешь. — выбиваю дробью.
Его кипящее дыхание обжигает живот. Я дрожу. Вся. И изнутри, и снаружи. И не могу понять от чего: возбуждения, неизвестного искушения или страха.
Горячий рот парня прижимается к животу в том месте, где покоится резинка трусов, и оставляет меня в покое. Почти. Он приподнимает правую ногу за щиколотку и натягивает на неё шорты, а после и на вторую. Медленно тащит их вверх. Шероховатые пальцы пробегают по нежной коже на бёдрах.
Я не дышу. Клянусь, не дышу. Грудную клетку сдавливает стальными обручами, и они всё больше сжимаются. Падаю на постель и сгребаю простынь, стараясь не смотреть на то, что делает Андрей. Но чувствую. Очень ярко и отчётливо. Его дыхание, касания, взгляд. Я прекрасно знаю, что тонкая сетка почти ничего не прикрывает. Ощущаю себя совсем голой. Мне хочется его остановить, оттолкнуть, но не могу даже пошевелиться. Воспоминания самого ужасного дня в жизни оплетают мозг, словно вьющийся сорняк. Мне слишком долго приходилось вытравливать их любыми ядами, но, кажется, я пропустила срок следующего опрыскивания.
Я сама заявила Андрею, что хочу с ним секса, но и представить не могу, как сделать следующий шаг, ведь я совсем его не знаю. Только почему-то верю словам, что он не причинит мне боли и не станет давить.
— Ты там жива? Крис?
Я слышу его голос. Даже могу расслышать отличительные нотки переживания в нём, но сказать ничего не получается. Прочищаю горло и приоткрываю глаза. Мужчина стоит в полный рост с перепуганным выражением.
— Жива. — выталкиваю на выдохе.
Он опускается рядом и прижимает к себе, удерживая за лопатки.
— Ты испугалась? — толкает глухим тоном.
Сглатываю и отрицательно качаю головой.
Он не узнает. Никто не узнает. Никогда.
Надеваю маску. Улыбаюсь. Пихаю его ладонями в грудину и рычу:
— Кажется, мальчик, ты опять превращаешься в маньячело. Вообще тормозов нет? Тут Пашка. А ты опоздаешь на построение. Да и с меня хватит. Надоел. Руки при себе держи. И не только руки.
Отталкиваю его и поднимаюсь на ноги. Натягиваю до конца шорты и застёгиваю ширинку и пуговицу. Дикий подрывается следом, нависая надо мной, как скала над обрывом.
— А ты, кажется, опять становишься стервой.
— Оу… — тяну невинно. — И что, я тебе такой не нравлюсь?
Он улыбается. Искренне. Дёргает меня, впечатывая в бетонные мышцы, и склоняется к самому лицу.
— Я тебя любую ненавижу, Фурия.
— А я ненавижу, когда ты маньячишь!
Сопротивление бесполезно. Вместо того, чтобы вырваться, обнимаю. Вместо злости — улыбаюсь. Вместо того, чтобы заставить поторопиться и не нарываться на проблемы, тянусь к нему и целую. Мне звиздец как нравится прижиматься к горячему торсу с небольшим количеством жёстких, тёмных, вьющихся волосков вокруг плоских сосков. А ещё я понимаю, что хочу ощутить их собственной кожей. Невозможно сильно хочу. Выбираюсь из точёных мускулами рук и отхожу немного. Повернувшись спиной, поднимаю вверх руки и бомблю ужасно тихо:
— Закончи то, что начал. Одень меня.
Дикий подходит. Медленно. Невозможно медленно. Пространство застывает. Воздух замирает. Тишина окутывает нас, и только грузные шаги и наше раздробленное, тяжёлое дыхание разбивает её на осколки. Ощущаю его присутствие
