Она - моё табу - Настя Мирная

Не сопротивляясь, перекатываюсь на бок, избегая смотреть на задравшуюся до талии футболку и чёрные, почти прозрачные стринги. И совсем, блядь, не вижу серёжки в пупке. Она одёргивает вниз футболку и занимает вертикальное положение. Поднимаюсь на одном локте и закидываю руку ей чуть выше груди. Прихватываю ладонью за предплечье и тащу на себя. Даже если бы у неё было желание упираться, разница в силе не равна.

— Крис, я не ради любопытства спрашиваю. Мне надо знать, чтобы понимать, что меня ждёт и на что рассчитывать.

— Рассчитывать? — выбивает возмущённо.

Перевожу дыхание и сиплю:

— Мы не дети, Кристина, но теперь я просто не знаю, как себя вести. До твоего признания я в жизни подумать не мог, что с тобой случилось такое. Играл…

— Ни с кем. — выдыхает девушка, пряча лицо за волосами. — И до этого тоже.

Я забываю о необходимости дышать. Необдуманно толкаю:

— Ты была девочкой?

Она ничего не отвечает, только глубже ногти в мои руки загоняет. Плотнее жму к груди, зажмурившись.

Блядь… Что же она пережила? Её силой лишили девственности, и после этого никто не касался. Теперь понимаю, откуда весь этот яд и ненависть. Когда с тобой так обращаются, не располагает к какому-либо доверию. А тут и я со своими нападками и угрозами. Считай, дважды девственница, которую оба раза взяли против воли. В эту секунду я не то что не знаю, что сказать, я, блядь, не представляю, как жить. Вина выжигает всё! Даже трогать её не хочу. Но почему Фурия не отталкивает? Прижимается. Оборачивает рукой торс, жадно хватая воздух.

— Просто не делай так больше. — просит негромко, задирая голову выше. Мои глаза закрыты, поэтому исключительно на эмоциях проживаю один из самых тяжелых моментов своей жизни. И ведь не за себя больно. За девчонку, которую так жестоко растоптали. В том числе я. — Андрей. — прибивается губами к щеке. Меня колбасит от жалости к ней и ненависти к себе. — Я прощаю. Андрюша, забудь об этом.

— А ты забудешь? — выписываю, всё сильнее сжимая веки.

Фурия напрягается. Опять дрожью заходится. Ответ мне больше не нужен. Она не забудет. И совсем не факт, что когда-то простит, что бы ни говорила.

Давлю и давлю на неё, стараясь вплавить в себя. Хочется спрятать, сокрыть, защитить.

Замолкаем, рвано впитывая кислород и напряжение. Не замечаю, в какой момент Кристинка засыпает в моих руках. Просто её дыхание выравнивается, а пульс стабилизируется. Тихонько сопит в районе шеи, всё так же сжимая пальчики на кителе. Напряжение с неё не спадает, а меня всё крепче кроет. Ощущаю себя совсем разъёбанным новостями, собственным поступком и тем, что мы с Царёвой теперь вместе. Всё представить не могу, как будут выглядеть наши отношения. А самое пугающее то, как они закончатся. Я могу успокаивать Фурию, но себя ведь не успокоишь. Всего два с половиной месяца, а может и меньше, и Кристина улетит в Америку, а я останусь дослуживать и собирать по кускам разлетевшееся вдребезги сердце, потому что она уже намертво поселилась в нём и теперь уже знаю — не отпустит.

Немного поворачиваю голову, чтобы задохнуться летним ароматом, и шепчу:

— Твою мать, Фурия, ты меня убила. Как теперь? Как потом? — вздымаю глаза к потолку. — Боже, как мне жить, когда она исчезнет из моей жизни? Прошу… Помоги… — снова стягиваю глаза на спящую малышку. — Я тебя так сильно люблю, что ненавижу, Крис.

Глава 17

Она из тех, кого невозможно сломать

Понимаю, что уснул только после тяжёлого пробуждения. Сопротивляюсь, не спеша покидать царство Морфея, но ровно до того момента, пока не ощущаю мягкие губы на шее. Перевожу глаза вниз и крепче сжимаю рукой девушку, так и лежащую у меня на груди. На улице ещё темно, только светлая полоска на горизонте заявляет о предстоящем зарождении нового дня. В спальне с почти полностью задёрнутыми шторами и вовсе стоит мрак. Но это не мешает мне смотреть на Крис и понять, что она не спит. Едва дыша, обводит пальцами пуговицу на кителе, дёргает липучки на карманах.

— Что ты там хочешь найти? — толкаю сонным и слегка осипшим голосом.

Фурия, словно застуканная за чем-то неприличным, одёргивает руку и подрывает голову к моему лицу. Плечо, на котором она спала, отзывается тупой болью. Но, мать вашу, просыпаться, обнимая Царёву, стоит каждой секунды мучений.

— Проснулся? — мило улыбается девушка, наклоняясь ниже, чтобы чмокнуть меня в губы. — Доброе утро.

И, мать вашу, она заливается краской. Даже подумать не мог, что Кристина умеет краснеть, а особенно от такого невинного поцелуя. Тянусь за ней, когда приподнимается, и обжигаю маковые губы ещё одним мимолётным касанием.

— Доброе утро, моя Фурия. — хриплю ей в рот, а она ещё гуще краснеет.

Не сдерживаю довольную улыбку, видя её растерянность. Не верится, что она та самая стерва, одевающаяся как проститутка и играющая своей сексуальностью, как заправская шлюха. Девственница без девственности. Это куда хуже, чем обычная целка. Может, она и ведёт себя так, словно ничего не случилось, но она сломлена внутри. Сейчас, без масок и игр, она совсем другая. Настоящая Крис — мягкая и стеснительная, заливающаяся румянцем от незнакомого ей ранее контакта.

Огромные тигриные глаза широко распахнуты. Порозовевшие щёки. Взлохмаченные, растрёпанные, спутанные волосы раскиданы по спине и плечам, обвивают шею. Одна прядь падает на лицо. Ловлю её пальцами и убираю за ухо, попутно проведя ими по щеке. Царёва шумно сглатывает и роняет взгляд вниз на свои руки, жамкающие одеяло.

— Крис. — зову негромко. Она почти незаметно вздрагивает. — Ты в порядке?

Поднимаюсь, упираясь на локти, и так и зависаю, снизу вверх заглядывая в её глаза.

Она опять дёргается, поведя плечами назад, и пищит:

— Просто это так непривычно. Мы провели ночь вместе, но только спали. Я была уверена, что ты станешь настаивать, а я пока не готова и…

— Тсс… — перебросив упор на одну руку, прикладываю палец к её устам. — Я никогда не стану на тебя давить и напирать, Манюня. — её робкая улыбка озаряет предрассветное время. Ей явно нравится, когда так её называю. — И ничего не сделаю, пока ты сама этого не захочешь.

— Хоть поцелуешь? — бурчит она, но губы всё равно растягиваются.

— Ещё как.

Сдавив её затылок, тащу на себя, сам толкаясь навстречу. Сталкиваемся на полпути. Крис, дабы сохранить равновесие и не завалиться на меня, опирается ладонями на грудную клетку. Пощипываю её губы, с шумом дыша. Путаюсь в волосах, вскоре начиная