Карлики - Максим Дегтерев

С утра я просмотрел новости. О моем деле там ни словом не обмолвились. "Спасение - предусмотрительным! - пророчествовало "Глобальное Страховое Общество" в промежутках между новостийными блоками. Ну как тут возразишь!

Разбирая почту, наткнулся на дело того самоубийцы, чье тело потом пропало из патологоанатомической лаборатории. Виттенгер решил, что раздело о смерти Эммы Перк закрыто, то почему бы и не выполнить мою давнишнюю просьбу.

Когда я взглянул на снимок жертвы, я понял, почему врач рекомендовал мне по крайней мере месяц избегать любых потрясений. Сердце учащенно забилось, затылок сдавила тупая боль. Я сполз с кресла на пол - почему-то мне казалось, что чем ниже я буду находиться, тем скорее пройдет дурнота. Я сел, прислонившись спиной к столу, потом лег. Потолок то надвигался на меня, то отодвигался. Татьяна с утра уехала в Университет, и ждать помощи мне было не от кого. К счастью, ничья помощь и не понадобилась: волны еще раз прошли по потолку и все успокоилось. Затих и тот шторм, что бушевал в моей голове. Я снова сел в кресло.

Если бы не две родинки под подбородком, то вряд ли бы я его узнал так быстро. Я продолжал вглядываться в снимок. Казалось, словно два разных изображения слились вместе. Одно из них в течение минуты я разглядывал в кабинете профессора Франкенберга. Другое изображение принадлежало существу из пещер Южного мыса. Я с трудом взял себя в руки и стал сопоставлять изображение жертвы и собственные воспоминания, какими бы смутными они ни были. Узкие скулы, тонкий нос, глубокие темные глазницы - все это скорее относилось к "туристу". Но у "туриста" было лицо ожившего мертвеца, а это... стоп. Голова совсем не работает - я же смотрю на снимок, сделанный уже после смерти. Разницу можно было бы сформулировать так: у "туриста" лицо ожившего мертвеца, а на снимке - лицо умершего... чуть не сказал живца... - нет, человека, умершего буквально только что. К делу о самоубийстве прилагался единственный прижизненный снимок - с личной карточки жертвы. Нет сомнений - я видел этого человека на экране профессорского компьютера. Странно, теперь я назвал гомоида человеком. Но у него вполне человеческое имя - Джек Браун! Сведения о нем были крайне скудны. Жил один, работал... ого!. , техником в Институте антропоморфологии. Опять Институт! Однако, кроме названия места работы, в материалах дела не содержалось ничего такого, что указывало бы на связь Джека Брауна с Перком. СОБ пришла к выводу, что документы Брауна подделаны, хотя довольно искусно. В патологоанатомическую лабораторию тело привезли поздно вечером, а уже ночью оно было выкрадено, поэтому среди материалов дела не было результатов вскрытия.

Я связался с Витгенгером. Он сидел у себя в департаменте; говорить со мной из офиса ему не хотелось. Я сразу это понял и потому был предельно лаконичен.

- Привет, что-то давно тебя не слышно, - вяло поздоровался он.

- Привет-привет, дела были кое-какие... Спасибо за сообщение, ну, за то, последнее...

- Я понял, продолжай... - поторопил он меня.

- Только в нем кое-чего не хватает.

- И чего же?

- У последнего пациента отсутствует история болезни.

- Ее нет, - кратко ответил Виттенгер. Это и так ясно. Я спросил:

- Снимки тела успели сделать?

- Да.

- В обычном или расширенном диапазоне?

- Расширенном...

- Пришли.

- А тебе зачем?.. Стоп, не надо, не объясняй. Потом, при встрече... А босс в курсе?

Он сказал "босс", а не "твой босс" или "твой шеф", - словно у нас с ним один босс на двоих. Видимо, они с Шефом здорово сблизились, пока я был вне игры.

- В курсе, - соврал я не моргнув глазом.

- Хорошо, пришлю, - пообещал он.

- Спасибо. Тогда до встречи.

- Не за что. Пока.

Вот так история! Что только не делают гомоиды, чтобы их не обнаружили, - даже трупы воруют!

Через полчаса пришли снимки. Длинное, худое, истощенное тело. Что-то не срослось у господина профессора - сверхчеловеки оказались слабоваты. Но никаких намеков ни на трехкрылый треугольник, ни на какой-либо другой-опознавательный знак. Затея с самого начала выглядела безнадежной. Очевидно, Номура не из их компании.

Снимок Джека Брауна подтвердил опасения, зародившиеся в тот момент, когда я впервые увидел гомоида воочию. Отныне мне не следует надеяться на то, что два оставшихся гомоида будут походить на профессорские снимки. Вероятно, они делались давно - лет пять, может, десять назад, и с тех пор гомоиды сильно изменились. Говорить о сходстве можно лишь по некоторым формальным признакам: строение черепа, цвет и разрез глаз. Номура не подходил ни по одному параметру. Мне очень хотелось, чтобы круг лиц, причастных к "делу гномов", ограничивался самими гномами и сотрудниками Института. Номура не был сотрудником Института - он был нашим сотрудником. И он - не гном. Тогда кто он? Шефу не понравилась бы такая постановка вопроса.

Джонс - другое дело. Он - и сотрудник Института и, если хорошенько загримировать, мог сойти за гнома. Формально Джонса можно принять и за Блондина, и за Младшего, если бы не цвет глаз, но ведь его нетрудно изменить. Снимок Джонса находился у меня под рукой, но мне необходимо было увидеть Джонса "живьем". Я набрал его код. Ком-лог Джонса вежливо сообщил, что хозяин для меня недосягаем, но если мне так будет угодно, то комлог передаст ему мое сообщение. Отсутствие Джонса можно объяснить чем угодно, но я решил уточнить у Виттенгера, разрешил ли он и Джонсу и остальным, кто допрашивался в связи с убийством Перка, покидать Фаон.

- Что еще? - недовольно буркнул Виттенгер. Он сидел все в том же кабинете, за спиной у него сновали люди.

- Я по поводу Джонса, вы, случайно, не знаете, не покидал ли он Фаон?

- Покидал.

- Вы ему разрешили? Ведь во время следствия...

- Следствие завершено, - грубо прервал меня Виттенгер.

- Куда он направился?

- В отпуск. - Полицейский сообщил мне не совсем то, о чем я его спрашивал.

- А про остальных вы что-нибудь знаете?

- Остальные - это кто? - попросил он уточнить.

- Симонян, Шлаффер и Дейч.

- Шлаффер в командировке, двое других - здесь. Несмотря на его недовольство, я продолжал спрашивать:

- И куда у него командировка?

- На Оркус, - ответил Виттенгер.

- И по чьему распоряжению?

- Симоняна, насколько мне известно.

- Это вам Шлаффер так сказал?

- Да... А что, я должен был проверить? - подозрительно спросил Виттенгер. Ничего предосудительного в командировке на Оркус я не видел и потому ответил:

- Да нет, я так, на всякий случай спросил.

- Тогда это все? - Виттенгер был как на иголках.

- Все! - громко ответил я, и мы расстались не прощаясь.

Шлаффер меня не особенно интересовал, но поспешный отъезд Джонса меня встревожил. Нет никаких гарантий, что он действительно уехал и действительно в отпуск. Нет даже гарантий, что он жив... Я позвонил в Отдел и попросил Яну выяснить, когда и в каком направлении отбыли и Джонс, и Шлаффер. Если они улетали через космопорт, чтобы затем воспользоваться Терминалом Фаона, и если они путешествовали под собственными именами, то начальное направление их маршрутов выяснить несложно. Через сорок минут Яна перезвонила и сказала, что у Шлаффера на двадцать пятое августа был заказан транзит до Оркуса и он его использовал. Следы Джонса ведут к ТК-Хармас (т. е. к терминалу планеты Хармас) и там теряются. Джонс покинул Фаон двумя днями позже Шлаффера.