Блуждающие в Хроносе - Данис Н
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капрал рванул руку к ножу и выдернул его, тут же замахнувшись в сторону шеи лейтенанта. Ялмар отступил на шаг, сместив корпус назад, и незамедлительно контратаковал кулаком в челюсть. Мир в глазах Брига окрасился во все мыслимые цвета и он, крутанувшись по направлению удара, свалился на каменную площадку. Нож покатился из разжатого кулака. Не потеряв сознания, он пытался встать на подгибающиеся ноги, кровь стекала с рассечённой губы тягучей струйкой, он злобно глядел на своих подручных, призывая ему помочь. Оба, явно боясь гнева капрала и преодолевая ужас перед ещё не слишком знакомым лейтенантом, кинулись в атаку. Первого Ялмар остановил кулаком по носу, живо отправив того в нокаут. Второй успел, взмахнув рукой, вытянуть кулак в направлении цели. Увернувшись от удара, лейтенант зафиксировал руку нападавшего в локте и резким движением перекинул через себя, припечатав к плацу и немедля завершив трепыхания лежащего стражника двумя быстрыми ударами по лицу. Бриг, подобрав нож, уже торопился к открытой спине лейтенанта. Воин оскалился, не в силах сдерживать наплыв веселья, а из строя продолжал доноситься мерзкое тюленье завывание, которое можно было назвать смехом лишь с натяжкой. Быстро обернувшись, лейтенант слёту подхватил бегущего на него капрала. Левой рукой сжал запястье с ножом, а правой подцепил шею нападавшего, оторвав того от земли. Ноги капрала болтались на манер подвешенного. Ялмар посильнее сжал запястье противника, послышался звон выпавшего ножа. Он поднял капрала ещё выше и с силой швырнул того об плац. Послышался тяжёлый шлепок голой спины о камень. Бриг, корчась от боли, как червяк на мостовой, пытался вдохнуть. Воин подошёл ближе, явно борясь с соблазном раздавить тому кадык каблуком и закончить его мучения.
Вдруг опомнившись, лейтенант убрал улыбку с лица. Подняв голову, взглянул на своих людей. Стояла абсолютная тишина, даже те что подметали на плацу, остановившись, заворожённо, с неприкрытым страхом взирали на избиение, но поймав взгляд светловолосого верзилы, быстро принимались за свои дела. Лишь один человек в шеренге улыбался до ушей. Тот самый паренёк среднего роста стоял, прижав кулак к животу с оттопыренным большим пальцем к верху.
– Всех троих на гауптвахту, – спокойно произнёс Ялмар, озвучив имена исполнителей приказа. – Остальные, примите к сведенью произошедшее. Разойтись.
– Можно ли это считать положительным ответом, лейтенант? – спросил подходящий к нему Ингольф.
– Как-то оно само вышло, – признался воин.
– Судя по твоей улыбке, тебе явно не впервой такие методы.
После усталого вздоха воин решился на откровенный ответ:
– Есть два способа добиваться уважения подчинённых. Первый, демонстрируя своим примером прилежную дисциплину. Занимает очень много времени и, признаться, не слишком действенный. Второй – добиться послушания через животный страх. Гораздо быстрее и действенней, с условием, что придётся этот страх поддерживать и впредь. Времени на первый вариант у меня нет.
– Куда-то торопишься?
– Скажем просто, я не отличаюсь терпением… за редкими исключениями, – многозначительно произнёс Ялмар, глянув на стоявшего поодаль Томми.
Капитан покивал в знак понимания.
– Я потратил много времени на первый вариант и даже преуспел в нем, но в итоге всё вышло так, что пришлось начинать с нуля, – с досадой признался Ингольф.
– То не ваша вина, капитан, – подбодрил его воин и, помяв костяшки пальцев, продолжил: – Не сочтите за грубость, но вам стоит оставить службу и уйти на покой. Когда здесь были ваши люди, возможно был шанс… я тут, конечно, недавно, но успел увидеть достаточно, чтобы понять, это место не спасти, и вам это… уже не по зубам.
Ингольф, вместо обиды ухмыльнулся.
– Да, я это уже не потяну, но ведь теперь есть ты, – с гордостью посмотрев на лейтенанта, произнёс капитан. – И потом, я все равно ничего больше не умею. Воевать и служить на благо государства, вот и все мои навыки, – замолчав на мгновение, старик потёр ноющее плечо и продолжил: – Знаешь, меня столько раз ранили, что я уже и не помню, что значит жить без боли во всем теле. И с каждым серьёзным ранением я всё ждал достойной смерти, но она так и не пришла, я уже думал, что проклят жить, пока не начну ходить под себя и, пуская слюни пузырями, дрыхнуть в собственных нечистотах. А когда сменили весь гарнизон, то единственное, что я создал… видя к чему это приводит, меня посетило отчаяние с явным желанием прыгнуть на меч и прекратить сие подобие жизни. И все же, что-то меня сдержало. Надежда, быть может. А спустя месяц появляешься ты. И вот, теперь я лишь сторонний наблюдатель за твоими действиями. Можешь считать меня сентиментально настроенным стариком, но я верю, что ты все исправишь, – капитан улыбнулся, сверкнув синими глазами, в которых на мгновение показалась та сила, что некогда была в этом человеке.
Ялмар, не в силах посмотреть в глаза Ингольфу, покивал головой, отведя глаза в сторону.
Почему же он ощущал замешательство? Ведь он ничего не должен этому человеку, ничем не обязан. Впрочем, как ничего не должен любому из живущих, и как только дело будет сделано, он уйдёт туда откуда пришёл, оставив свою фальшивую жизнь.
Попрощавшись с капитаном, воин, тяжело переставляя ноги, поплёлся к выходу, возле которого его поджидал довольный Томми. Улыбка сползла с его лица, как только он разглядел чёрную тучу висевшую над головой шефа.
Пройдя вместе несколько этажей в молчании, воришка вдруг решился озвучить свои мысли:
– В тебе идёт борьба… борется прагматизм который подкреплён горьким опытом и желание совершать поступки ради высоких целей. Второе присуще юнцам.
– Ты ещё про двух волков внутри каждого человека расскажи, – раздражённо кинул Ялмар, уставившись в пустоту перед собой.
– Не настолько же я банален, – ответил плут, натянуто улыбнувшись. – Слушай, а когда… когда ты потерял веру в людей?
– Не сказать бы, что она потеряна безвозвратно, но я помню момент, когда её основание начало подтачиваться… – Томми и раньше выступал штатным психологом, и сейчас его внимательные уши были готовы к экстренному приёму пациента, которому требовалось выговориться. – На второй год клановых войн, когда мы разбили захватчиков, посягнувших на нашу землю, конунг по имени Эйрик Добрый, под чьим знамёнами я служил, решил, что нельзя упускать момент и надо продолжить поход, вплоть до Ледяного моря, дабы
