История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 8 - Джованни Казанова

Глава VIII

Уникальный маскарад. Мои счастливые амуры с прекрасной маркизой К. Покинутая марсельянка; я становлюсь ее спасителем. Мой отъезд в С.-Анж.

Нуждаясь для своего плана в персонах, заслуживающих доверия, я подумал о двоих, в которых мог быть уверен без малейшего сомнения. Это были муж Зенобии, потому что я нуждался в портном, и сама Зенобия, которая должна была быть готова сделать все, что может оказаться необходимым для трех девиц, которых я хотел переодеть. Выйдя пешком, я направился к портному, которого заставил бросить всю работу, чтобы проводить меня к самому богатому старьевщику Милана. Этот старьевщик спросил, нужны ли мне старые одежды или все новое.

— У вас есть новое?

— Да, месье, мужское и женское.

— Найдите, прежде всего, красивую одежду из бархата, совсем новую, никому не известную, без золота и серебра, гладкую.

Он показал мне несколько, и я выбрал голубое платье, подбитое белым сатином. Он сказал мне цену, портной поторговался, и мы сошлись в цене. Это была одежда, которую я предназначил любовнику кузины.

— Найдите мне другую красивую одежду, для хорошо сложенного мужчины, на три дюйма ниже меня.

— Вот, желтого цвета, рытого бархата, подбитое сатином того же цвета.

— Я его откладываю. Запишите цену.

Это была одежда, которую я предназначил для офицера.

— Найдите мне два женских платья, с юбками, новые. Эти дамы очень хорошо сложены, шести дюймов ниже меня.

— Вот, два зимних платья разного вида, но оба замечательные.

— Мне нравится. Запишите цену и отложите.

Одно из этих платьев было из сатина цвета пламени, другое — из шелковых очесов, лилового цвета. Кузины были одного роста. Затем я спросил у него платье для любовницы офицера, на два дюйма меньше ростом, чем кузины, и он дал мне одно, в полоску. Я спросил у него тонких рубашек, и он показал мне батистовые, мужские и женские. Я купил две мужских и три женских, обшитых прекрасными кружевами. Я купил также прекрасные батистовые платки и куски ткани, по пол-локтя, из бархата различных расцветок, сатина и шелка. Я заплатил ему около двухсот дукатов золотом за все, но при условии, что если кто-то захочет узнать, что я все это купил у него, и я дознаюсь, что это выяснилось от него, он должен будет вернуть мне все мои деньги и забрать обратно весь свой товар, в каком бы состоянии он ни был. Он подписался под этим условием, портной все принял и пошел отнести все это, вместе со мной, в меблированные апартаменты, что я снял. Пригрозив, что убью его, если он кому-то поведает о работе, которую я ему поручил, я заперся с ним в комнате, разложил на столе мужские одежды и, достав из кармана нож, стал проделывать там дыры, затем, вставляя туда пальцы, раздирать, — два-три дюйма туда, сюда, — штаны, куртки, одежду, подкладку, не имея силы сдержать смех при виде портного, бледного и трясущегося, который решил, что я сошел с ума, и боялся, что я перережу ему горло.

Нанеся на два комплекта одежды до шестидесяти ранений, все в том же духе, я выложил перед портным все бархатные платки и куски батиста, что я купил, двадцати различных качеств.

— Вам нужно будет напрячь свое искусство, чтобы восстановить эти одежды, кое-как обшивая прорванные места и пришивая самым случайным образом или так, как вам захочется, эти разрозненные куски. Вы видите, что у вас много работы. Я велю приготовить вам еду в другой комнате, и вы не выйдете отсюда, пока ваша работа не будет закончена. Я пришлю вашу жену; у нее тоже будет работа, и она будет спать здесь с вами.

— И вы хотите, чтобы порезали на куски также и эти три прекрасные платья?

— Разумеется.

— Это убийство. Моя жена будет плакать.

Перед тем, как пойти за Зенобией, я купил пять пар шелковых белых чулок, мужских и женских перчаток, две шляпы из самого тонкого велюра, мужские карикатурные маски и три женские, с красивыми натуральными физиономиями, но серьезными. Я купил также фарфоровые тарелки. Я сложил это все на портшез, усадил туда Зенобию и отвел ее к кондитеру.

Я застал ее мужа за работой по подбору кусков для заделывания отверстий. Зенобия была сбита с толку, ибо, когда увидела меня кромсающим женские одежды так же, как я проделал с мужскими, она всерьез испугалась. Муж ее ободрил, и когда она поняла мое намерение, она согласилась, что я, возможно, в своем уме, несмотря на странную идею, пришедшую мне в голову. Зенобия обогатила мою идею, когда я сказал, чтобы она уменьшила эти платья, так, чтобы дамы, что их наденут, вызывали еще большую любовь, чем обычно. Зенобия разорвала их на шее, у плеч, и надорвала юбки так, что стало видно рубашку и ноги более чем на половину голени. Я оставил их работать, велев их кормить, заходя три или четыре раза в день, чтобы посмотреть их работу, и выходя каждый раз все более довольным. Работа была окончена только в субботу после обеда. Я отпустил мужа, дав ему шесть цехинов, но оставил Зенобию, так как она должна была понадобиться девицам… Я позаботился доставить в комнату пудру, помады, гребни и все, что может понадобиться девицам комильфо. Я позаботился также о наличии шнуров и лент.

Назавтра, в пять часов, я застал игру в полном разгаре и, не видя девиц, зашел к тетушке, где они находились. Они сказали мне, что не играют, так как г-ну Барбаро слишком везет.

— Но мой брат выигрывает, — говорит м-ль К.

Когда тетя вышла, они спросили у меня, сказал ли мне лейтенант, что у него есть еще другая девушка, и я заверил их, что они все останутся довольны, но не более, чем я. Я сказал, что мне надо поговорить с лейтенантом завтра утром.

— Скажите нам, как мы будем замаскированы.

— Как вы мне и приказали. Я ничего вам не скажу сверх этого. Разве вы не сказали, что хотите быть уверены, что останетесь неузнаны? Вас не узнают.

— Но как мы будем одеты?

— Вы застанете всех врасплох, вызовете всеобщее любопытство. Образуете свой кружок с начала и до конца бала. Но не спрашивайте меня, как, потому что я хочу насладиться вашим удивлением. Театральные эффекты — это моя страсть. Вы узнаете все не ранее чем после ужина.

— Вы хотите, чтобы мы поужинали?

— Если вам угодно. Я большой объедала, и надеюсь, что вы не будете столь жестоки, чтобы заставить меня есть в одиночестве.

— Нет, разумеется, если это доставит вам удовольствие. Мы поедим еще раз после обеда. Я боюсь только, что вы из-за нас понесете большие расходы.

— Это пустое. Покидая Милан, я буду поздравлять себя, что вкусил удовольствия в компании двух самых очаровательных девиц этого города.

— Как отнеслась к вам фортуна?

— Каркано выиграл у меня двести цехинов за день.