Игры для взрослых мальчиков - ВИН Александр

— Я купил у нее одного гуся, живого, на корню, и договорился, чтобы в нужное время он и его собратья были оставлены пастись на машинном дворе.

— Ты заплатил за этого… за которого Тиади? Значит, мы не украли убитого гуся?!

— Нет. Как ты мог такое про меня подумать?!

И Бориска заимел в свою коллекцию еще один ласково-укоризненный командирский подзатыльник.

Проголодавшийся больше всех Николас вытащил в толпу молоко. В продолжение разговора с юным правдолюбцем Глеб Никитин встречно уколол его:

— Надеюсь, ты не обманным путем приобрел это прекрасное эмалированное ведро?

И получил солидный Борискин ответ.

— Прекрати, командир! Я обещал с возвратом. Доярки мне поверили!

Пока они беседовали о нравственности, остальные мужики с хохотом пили молоко. Сильный голландец держал ведро на весу, а остальные страждущие по очереди приникали к нему, как к большому доброму молоковозу.

Глеб усмехнулся, когда к источнику жадно приник О'Салливан и лишние белоснежные струйки побежали по его подбородку.

«Гигиена, брезгливость… Нормальный ведь парень, когда проголодается».

— Докладывай. Спокойно, без эмоций и подробно. Готов?

— Да, я все записал. Никто меня не заметил.

Своевременное облегчение совести сильно отразилось на взаимоотношениях отцов-командиров. Бориска опять нечеловечески уважал Глеба. И поэтому затараторил.

— Полотенце синее, маленькое, два мешочка полиэтиленовых с новыми носками, жвачка, две пачки, ментоловые, мыло в мыльнице, зубная паста, почти полная с зубной щеткой… Ой, пропустил! Еще была одна зубная паста, целая, в другом пакетике, вместе со станками бритвенными, одноразовыми. Станков — шесть, «Жиллет», с полоской. Так, дальше… Фотоаппарат еще был, ну, ты же его сам видел! Тиади же его и на катере, и в лесу вытаскивал!

Глеб невнимательно кивнул, подтверждая.

— Что еще?

— Еще книга была, небольшая такая, вроде как про путешествия, я обложку посмотрел, дальше не стал читать, трусы, двое, ну, такие обыкновенные, гражданские… Фотография женская в рамочке маленькой, пластмассовой, как зеркальце; чехол, ну, ножны такие старые, рваные, майка «Рибок» без рукавов…

— Стой!

Они оба одновременно оглянулись.

Выкрик, которым капитан Глеб остановил Бориску, сильно выделялся на фоне их тихого шепота, но коллеги были заняты дегустацией молока, и поэтому никто не обратил на это досадное недоразумение никакого внимания.

Глеб взял мальчишку за плечи.

— Еще раз, какой чехол?

— Для ножика, ну, ножны такие обыкновенные, коричневые, из кожи. С заклепочками.

— Пустые?

— Ну да… Правда, извини, я внутрь их глубоко не лазил, может быть, что-нибудь такое мелкое там и было… Но ведь ты же и не предупреждал, чтобы так подробно-то, а?!

— Без ножа? Главное — ножны были без ножа?

— Да, одни, легкие такие.

— И в рюкзаке нож не валялся?

— Нет, я все проверил! Там еще в пакетиках были…

— Все!

Решительным жестом Глеб Никитин остановил дальнейшее перечисление.

— Спасибо, малыш! Ты очень хорошо сегодня поработал!

— А?..

— Оставь меня на секунду, пожалуйста! Иди, попей молочка!

— Я уже напробовался, когда вас не было.

— Теперь сделай то же самое, но в компании. Прошу тебя…

Глеб был почему-то настойчив. Бориска прочувствовал его интонации и в глубокой задумчивости направился к остальным людям.

Знал бы он, о чем мыслил сейчас его проницательный командир!

«Так, неужели!.. Но почему?! И куда он рвался из лагеря все эти дни? К женщине? Допустим. А все эти гадости… Мстить мне за то, что я его постоянно торможу, к русской подруге не отпускаю, красотуля Тиади мог, но он же все время был рядом со мной, а казусы эти совершали люди со стороны! Нет, тут что-то не то…

Почему в аэропорту, когда мы с ним случайно встретились, бельгиец уже знал, что группу поведу я? А про смерть боцмана он не знал… Или сделал вид? Та-ак… он приехал раньше сюда всей группы. Это факт. На сколько дней раньше? Впрочем, это пока не очень важно. Стрелять в меня и в себя в лесу он не мог. И с этим не поспоришь. Кошка, тухлая рыба… Пустые ножны…»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Перед глазами Глеба почему-то мелькнула недавняя торжествующая ухмылка Тиади: «Нет, приятель, нож мне ни к чему, я такими вещами не пользуюсь!»

«Если не пользуется ножом, то где он нашел пустые ножны и зачем таскает этот странный предмет в личных вещах?..»

Яркие картинки загадочных случаев на маршруте, какие-то собственные смутные догадки и наблюдения густо смешивались в размышлениях Глеба.

«Может попозже?.. Да, конечно, через некоторое время информации обязательно станет больше… Должно быть больше! Для этого мне нужно…

Что нужно? Так! Во-первых, прекратить дуться на прелестного парня Тиади! Он же не виноват, что наша персона такая сентиментальная! К тому же командир, то есть я, собственноручно, сам организовал эту дурацкую охоту, и сам же благословил его на такое дикое гусиное убийство! Нет, Тиади славный человечище и нужно срочно ознакомить его с таким моим мнением! Пусть красавец думает, что я горжусь им! Пусть думает… Пусть подавится этим гусем».

— Эй! Кто сегодня у нас ответственный за костер?! Придется вас, милые мои, наказывать за разгильдяйство! Что же вы, судари, за огнем-то не следите?!

С роскошной улыбкой и с руками, готовыми объять все человечество, капитан Глеб широким шагом направился к коллективу.

— Так, Николас, бери вот ту жердь и отодвигай прогоревшие угли и ветки в сторону! Да, примерно на метр, ну, можно чуть больше… Так, правильно!

— Ян! Где наш Ян?! Вот ты где, прекрасно! Сбегай-ка, дружище, в ольшаник, там у дороги хмель растет… Ты хмель знаешь, с шишечками такой?..

— Знаю, не беспокойся.

Не подходя близко, Ян ответил, покусывая травинку.

— Прекрасно! Притащи десятка два листьев хмеля, желательно покрупнее и не рваных, целых! Ага?

— Теперь ты, Тиади!

Капитан Глеб лучился доброжелательностью.

— Кто у нас тут самый лучший охотник?! Кто должен ощипывать свою добычу, а? Держи мой нож и занимайся птицей, доверяю ее только тебе. Справишься? Ну, конечно же, о чем я спрашиваю! Кстати, даю тебе О'Салливана в помощь, он тоже умеет потрошить животных.

Бельгиец с улыбкой триумфатора застенчиво реагировал на похвалы и улыбки соплеменников. Снисходительно подошел ближе к Глебу.

— Мы с тобой приготовим сейчас здесь моего гуся? А как?

— Будет фешенебельно, даже не сомневайся!

— А зачем ты послал Яна туда… за листьями?

— Дружок! — Глеб был предельно искренен. — Мы же должны сделать твою добычу вкусной? Я знаю шикарный рецепт!

Видя, как внезапно оживился Глеб, повеселел и остальной бродячий народ.

Большой голландец освободил от углей и непрогоревших головешек землю под костром. Немного почадив, потревоженные дрова продолжали гореть и на расстоянии от первоначального места.

— Так. Николас, обстрогай эту палку, только не остро, а поплоше, как лопатку… Топор лежит у крайней палатки, где колышки они последние забивали. Ага, там!

Плоской копалкой Глеб Никитин сноровисто выкопал ямку на горячем месте, где только что горел костер.

— В нашем отряде есть специалисты по керамике?

Вопрос был предельно непонятен, но ясен.

Из напряженно облизывающейся толпы выступили двое: молчаливый сильный швед Густаффсон, и какой-то совершенно неприметный немец.

Швед доложил тихо:

— Я работаю в лаборатории специальных керамических пластин, их используют в бронежилетах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А я, — петушком перебил его резвый немчик, — я руковожу отделом римской керамики третьего — четвертого веков…

Дальше слушать знатоков было совсем неинтересно.

— Замечательно! Вы, двое, берите вот этот кусок брезента и притащите на нем из оврага, из-под откоса, килограммов десять глины. Да почище, пожирней, без песка старайтесь, впрочем, что мне вам, профессионалам, лишнее-то объяснять…