Игры для взрослых мальчиков - ВИН Александр

Птица была хороша.

Тиади ритуально стукнул обушком топора по закаменевшему глиняному шару, потом еще раз, посильнее, затем, встав на колени перед разворошенным и слабым уже костром, стал снимать сколотые верхние черепки.

Густой аромат горячего влажного мяса хлынул на поляну. Ряды едоков сомкнулись еще более, кто-то услужливо подсунул под руки Тиади все тот же кусок брезента.

— На нем чисти, в траве-то запачкается…

Бельгиец поднял сияющий взгляд на Глеба.

— Черт побери, как все хорошо у нас получается!

— Погоди ты, вот, возьми еще соль у Бориски!

Обожженная до красноты и черных фрагментов угольковой пригорелости, твердая глина была осторожно скинута с вершины несуразного шара, и в результате образовалось большое, грубое керамическое блюдо с едой внутри.

— Бери ножку, тебе ножка положена! Макни в соль. Ну как?

Не в силах оторваться от горячего бельгиец замычал от удовольствия и поднял к толпе большой палец.

— Есть! Теперь все остальные. Стоп! Женщины и дети кушают в первую очередь. Начинаем с самых маленьких. Стивен, давай, отламывай самое вкусное! Ну, чего медлишь?

— Я не хочу.

Крохотный ботаник надвинул себе каску еще больше на глаза и тихо отошел в сторону.

— Ну, знаешь ли…

Капитан Глеб и сам был «знаешь ли», но сегодняшняя роль требовала от него бойкого куража и щедрости.

— Профессор, к барьеру! Вам причитается вторая ножка!

Бадди тоже как-то нехотя протянул руку за угощением.

— Я отнесу Николасу.

— О, как славно! Вот это друг! Настоящий дружище! Налетай, давай, остальные!

Минут сорок потребовалось мужчинам на то, чтобы обглодать убиенного гуся и запить его оставшимся молоком.

Постепенно вечерело.

Густым становилось совсем недавно освободившееся от пелены дождливых туч небо, в лесу с оптимизмом зачирикали какие-то смелые птицы.

Часть боевого отряда устроилась у восстановленного, жаркого костра. Кое-кто из хозяйственных мужичков сновал между огнем и палатками с мокрыми личными вещами в руках. Макгуайер задумчиво прогуливался по кромке оврага.

— Глеб, они здесь! Бандиты… Те самые, «Красная рука»!

Даже по голосу было заметно, что Тиади очень сильно встревожен.

— Что ты? О чем? Какие еще бандиты!..?

— Пойдем, сам увидишь.

Придерживая Глеба под локоть и суетливо посматривая по сторонам, Тиади двинулся к ближним кустам, на окраину лагеря, где был припаркован его микроавтобус.

— Смотри. Колеса пробиты.

Также осторожно оглянувшись на свет костра, Глеб Никитин опустился перед машиной на колено.

Действительно, вишневый «микрик» стоял в высокой траве как-то неуклюже, сильно осунувшись носом вниз. Оба передних колеса топорщились слабой, без воздуха, резиной. На правом очень заметно зиял свежий, сантиметра в два-три, разрез.

— А если не бандиты это сделали, то кто же тогда?

Растерянность Тиади была значительна, по ситуации.

— Из наших-то мужиков кому это надо? И зачем? Мяса, что ли, кому-то не хватило? Да нет, смешно…

Продолжая бережно поддерживать Глеба под локоток и рассуждая, бельгийский парнишка опять ловко и настойчиво повлек его к костру.

— Нет. Это совсем не наши, не иностранцы! Может, кто-то из русских мужчин, которые в поселке живут, сюда пробрался и отомстил мне, ну, сам понимаешь, из-за этой местной девушки?.. А, как ты думаешь? Они же здесь такие… провинциальные, как правильно еще сказать, отсталые. Они не хотят, чтобы я к ней ездил! И чтобы она со мной встречалась! А мы так любим друг друга! Вот уже два года…

Свободной рукой Тиади прикрыл свои печальные глаза.

— Или, может, колеса у машины испортил ее родственник, вроде кузен, как моя девушка его называла? Он тоже живет рядом, нервный парень такой, мне он уже два раза угрожал, даже Яна нашего ругал очень, грозился тоже убить из-за своей сестры! Эти грубые крестьяне всегда хотят ущерб обеспеченным людям сделать…

Шагов за десять до высокого кострового огня они остановились. Тиади последним окончательным жестом вытер глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Как будем теперь поступать, ведь у меня только одно запасное колесо имеется? Никуда мы сейчас и не сможем поехать. Получается, Глеб, я опять тебя подвел…

— Ничего, ничего… Не расстраивайся ты особо. Мне наконец-то удалось дозвониться — сюда уже едет наша «техничка». Так что…

Совсем не грубо капитан Глеб снял со своего плеча слабую бельгийскую ладошку.

— Ну, ладно, Тиади, не грусти. Сейчас у лесника раздобудем тебе еще одну запаску, все потихоньку устроится. Выше нос, приятель, мы справимся и с этими неприятностями!

— На свертывание лагеря у нас полчаса!

Все вещи грузим в «скорую техническую помощь», сами размещаемся в кузове! Несите Николаса в кабину, за раненым англичанином я присмотрю сам.

— А куда мы сейчас направляемся? В баню?

Тщательный Стивен Дьюар, посверкивая очочками, держал в руках смятую бумажку с перечнем мероприятий «RED-SPETZNAZ».

— У нас ведь не было сегодня тактической игры, значит по времени нам положена сейчас баня. Правильно?

— Не правильно. Вы гуся съели? Съели. Было вкусно?

— Вкусно. Но мало.

— Вот и я об этом же говорю. Одного блюда маловато будет. Не могу же я вас, таких замечательных, без десерта оставить! Поэтому сейчас мы едем пить кофе!

— Может, лучше начнем сразу с водки?

Это из-за плеча Глеба в их милую беседу встрял значительный ростом Николас.

— А вот контуженым людям — сегодня только простокваша! Йогурт, то есть, извиняюсь, сэр.

— Глеб, подожди немного! Не уезжайте никуда без меня! Я сейчас, я быстренько!

Пока большинство путешественников, соблюдая уже ставшую привычной процедуру разборки палаток, переругивались, пересмеивались и носили в машину вещи, Бориска, звеня пустой эмалированной посудой, умчался по тропинке в направлении фермы.

К костру, с другой стороны поляны, от больших деревьев подъехал скромный отечественный автомобиль с военными номерами. Водитель, молодой матрос в синей рабочей форме и в бескозырке, остался за рулем, а к Глебу, ловко выпрыгнув из кабины на траву, подошел знакомый капитан-лейтенант.

— Товарищ контр-адмирал приказал передать вам… — Офицер достал из внутреннего кармана кителя сложенный вчетверо лист бумаги.

Глеб протянул руку к записке.

— Приказано передать на словах.

Лицо капитан-лейтенанта и в этот вечер было доброжелательным, не более. Посмотрев по сторонам и убедившись, что рядом с ними никто не стоит, он начал негромко, но внятно читать.

— «…По запросу относительно твоего раненого иностранца, получена любопытная информация. Прошу быть срочно у меня. В субботу, как только выведешь группу из леса».

Глеб Никитин присвистнул, задумчиво провел рукой по коротким волосам.

— Что-нибудь еще?

— Никак нет. Разрешите идти?

Машина плавно покачивалась, скользя иногда по мягкой лесной грязи. С веток на них падали редкие холодные капли, остатки прошедшего дождя.

Хотелось пока молчать.

— Представляешь, они меня ведь ждали, сказали, что сразу же тогда поверили мне! Я же им обещал! Они меня еще картошкой печеной угостили… — Бориска несколько замедлил свое хвастовство. — И вина выпить предлагали, то есть водки, совсем немного… Но я отказался.

А они такие добрые! Там тетя Шура такая была, она все про меня хорошее говорила, рассказывала мне все новости. Она потом меня еще немного до леса проводила, показала, где доярку с их фермы убили, прямо так и показала пальцем на бугорок у дороги, где ее нашли…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А еще, представляешь, Глеб, на этой ферме другие женщины говорили, что у пенсионерки одной в большом поселке исчезла вдруг козочка маленькая, посреди бела дня, на чистом лугу, как вознеслась, говорят… Через день она вернулась, ну, козочка-то эта, вся такая чистая, как благодать на нее снизошла, тетя Шура говорит, что красная лента у козы была повязана на шею, и копытца стали такие чистенькие, лакированные, с золотыми блестками…