P.S. Я тебя ненавижу - Лорен Коннолли

Даже если он коснётся меня сегодня, это не значит, что завтра он снова бросит меня ради какой-нибудь Розалин, убеждаю я себя.

Но всё равно не могу. Это слишком похоже на прошлое.

— Я хочу сделать что-то другое, — говорю я, избегая прямого ответа.

— Всё, что захочешь, Мэдди. Если хочешь просто обниматься, мы можем. — Он разводит руки в стороны. — Это не обязательно должно быть сексуально.

Чёрт.

Мистер Ответственность собственной персоной. Пришёл напомнить мне, что получать оргазм с мужчиной, которого я не так давно ненавидела и который живёт на другом конце страны, — возможно, не самая разумная идея.

— Можешь просто заткнуться и снять штаны? — рявкаю я.

Телефонные операторы для секс-звонков, берегитесь, Мэдди Сандерсон выходит на рынок.

Дом хмурится, пристально глядя на меня. Я жду, что он откажется. Сменит тему. Начнёт разговор.

Но потом его длинные пальцы опускаются к поясу его брюк, где кофта задралась, обнажая несколько сантиметров обжигающей кожи на его животе. Я хочу провести языком по этой линии, как будто это кислый мармелад.

Дом медленно проводит рукой по ткани, и в этот момент я замечаю приличный бугор под его джинсами.

— Эти штаны? — уточняет он, будто нуждается в инструкциях.

Я моргаю.

Этот ублюдок издевается. Я вижу это в том, как его губы сжаты, сдерживая ухмылку.

Я захлопываю рот, чтобы не выдать улыбку в ответ.

— Да, Дом. Эти штаны. — Стараюсь говорить невозмутимо. — Сними их.

— Зачем?

Он проводит большим пальцем под поясом, но, несмотря на очевидное возбуждение, не спешит подчиняться.

— Затем я хочу убедиться, что ты не напихал туда носков для уверенности в себе, — отвечаю я, скрестив руки на груди.

Когда Дом выдыхает короткий, удивлённый смешок, я решительно возвращаюсь к кушетке. Останавливаюсь между его раздвинутых колен и нависаю над ним настолько, насколько позволяет разница в росте, сверля взглядом его тёплые, тёмно-карие глаза.

— Я хочу, чтобы ты снял штаны, потому что хочу заставить тебя кончить.

Потому что он владел моим оргазмом целые годы, и теперь мне нужен возврат. Баланс.

Чтобы доказать, что это не перепих из жалости.

Мне нужно, чтобы Доминик Перри развалился в моих руках. Потому что, кажется, в этой паре только я всегда оказываюсь разбитой.

— А если я хочу, чтобы ты кончила? — Он тянется ко мне, ладонью накрывает моё бедро, затем медленно скользит вверх, под свитер, к горячей коже на талии.

Скоро мне придётся избавиться от одежды, иначе я просто свалюсь в обморок от перегрева. Может, стоит приоткрыть окно и впустить немного снежной метели?

Но сначала надо ответить на его вопрос.

— Доминик Перри, я предлагаю облизать и пососать твой член, пока ты не кончишь мне в рот. Это эксклюзивное предложение высокого класса. Я не раздаю их кому попало.

Я наклоняюсь, целую его в губы и смакую, как рвано он выдыхает.

— Так что, ты хочешь, чтобы я забрала своё предложение обратно, или снимешь штаны?

Оставляю его наедине с, надеюсь, лёгким выбором, делаю шаг назад, скрещиваю руки на груди и вызывающе поднимаю бровь.

Дом дышит глубоко, размеренно, его грудь медленно вздымается и опускается.

И наконец, он расстёгивает пуговицу на джинсах, опускает молнию. Но, как истинный приверженец порядка, сперва он снимает с себя рубашку одним плавным движением.

Я прикусываю губу, чтобы не застонать при виде его голого торса.

Сколько ночей за последние месяцы я провела в постели, прокручивая в голове тот момент, когда он затащил меня в бассейн, а я обвила его ногами? Я представляла, как царапаю его напряжённую кожу ногтями, пока он оттягивает мои короткие шорты в сторону и входит в меня, пока вода поддерживает нас.

Но сегодня мне не нужно представлять. Сегодня он прямо передо мной. Он отбрасывает обувь, стягивает джинсы и трусы.

В тишине комнаты отчётливо слышен звук, с которым его эрекция освобождается и ударяет по животу.

Головка его члена налита кровью, и я невольно задумываюсь, есть ли в этом возбуждении доля боли. Настолько ли он твёрд, что буквально умоляет меня избавить его от напряжения? Мысль заставляет меня облизнуть губы.

Но прежде чем приблизиться, я возвращаю услугу и быстро избавляюсь от собственной одежды — мне сейчас не до дразнящих игр.

Обнажённая, я падаю перед ним на колени.

— Чёрт, — выдыхает Дом, и мне безумно нравится, какие безответственные слова он произносит рядом со мной.

Я обхватываю его основание одной рукой, а другой скольжу вниз по собственному телу. Касаюсь губами головки, раздвигаю пальцами свои складки. Облизываю каплю на кончике, нахожу свой пульсирующий клитор. Захватываю его глубже, тёпло и влажно, одновременно надавливая и водя пальцами там, где мне больше всего нужно. Он не похож ни на какой вкус, только на секс, желание и годы нереализованной потребности. Краем глаза я замечаю, как его пальцы сжимаются в кулак на мягком покрывале, костяшки белеют.

Мой клитор пульсирует в собственном ритме, и стоны сами собой вырываются из горла, отдаваясь вибрацией на члене Дома, пока я медленно заглатываю его и глубоко дышу через нос.

— Мэдди… — Он произносит моё имя с ноткой неверия. — Ты… Чёрт. Ты сейчас сама себя трогаешь?

Он давится словами, когда я шире раздвигаю ноги, чтобы он мог видеть.

— Блядь!

И это только начало его грязных словечек. Похоже, когда Дом заводится, он превращается в моряка. Он не в силах сдерживаться, пока я принимаю его глубже, как могу, и ласкаю себя так, как мне нравится.

Его бёдра вздрагивают в особенно сильном порыве, но затем он себя сдерживает, мышцы дрожат от усилия. И вот в этот момент я понимаю его потребность контролировать всё. Потому что ощущение власти над другим смешивается с собственным наслаждением — и это сводит с ума.

— Мне чертовски нужно тебя потрогать, — рычит он, но даже сейчас лишь удерживает меня, сжимая мои распущенные волосы в хвост одной рукой, а другой обхватывая затылок. Он не пытается задавать ритм — просто держится, пока я продолжаю двигаться в своём темпе.

Сырой голод в его голосе поднимает моё собственное возбуждение, и я позволяю его члену выскользнуть изо рта, влажно шлёпнувшись о его живот. А затем вонзаю зубы в солёную от пота кожу его бедренной кости в тот самый момент, когда меня сотрясает оргазм.

Я задыхаюсь, стону, пытаюсь вспомнить, как дышать.

— Чёрт, Мэдди. Дай мне почувствовать.

Пока волны удовольствия прокатываются через моё тело, Дом срывает меня с пола и притягивает к себе на грудь. А затем засовывает руку между