Дебютантка - Марго Вуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К тому времени, как я возвращаюсь в комнату, еда уже прибыла, и Роуз устроила для нас небольшой пикник на полу. Я сажусь на подушку напротив нее и начинаю прихлебывать лапшу, и в конце концов у нас даже завязывается разговор.
– Я почти не видела тебя после аукциона. Надеялась, мы сможем поговорить, – замечает она в перерыве между глотками.
– Это обязательно?
– Нет, – говорит Роуз, и я облегченно вздыхаю, но затем она добавляет: – И все-таки я хочу убедиться, что с тобой все в порядке. Случившееся тебя заметно расстроило.
– Знаешь, хотя у меня довольно широкие представления о «смешном», публичное оскорбление шлюхой точно не подпадает под общепринятое определение «смешного».
Я пытаюсь притвориться, что мне все равно, однако Роуз демонстрирует раздражающую способность видеть меня насквозь. Она перестает есть и смотрит мне прямо в глаза.
– Когда тебя назвали шлюхой, ты расстроилась, потому что в корне не согласна с этим или потому что усомнилась в себе – в той части, которую уже приняла и даже ставила себе в заслугу?
Мне не требуется времени на раздумья: я точно знаю ответ на вопрос.
– Я не считаю себя шлюхой.
– Хорошо, – говорит она и вновь принимается за еду. А потом громко и с горячностью добавляет: – Клянусь, Эллиот, в тот момент я буквально была готова спрыгнуть со сцены и поколотить того, кто это сказал. Поверить не могу, что никто не сделал ставку! Ей-богу, о чем они только думали…
– Если не возражаешь, давай больше не будем об этом, – прошу я. – То есть, очень мило, что ты так негодуешь… Но все-таки я не заслуживаю, чтобы меня защищали. Да, я получила настоящий пинок под зад. Было унизительно, хотя пострадало только мое эго. По правде, я сама виновата. Оттуда, со сцены я увидела всех, с кем переспала и кого потом вычеркнула из своей жизни. И я не виню их за то, что бросили меня там на произвол судьбы. И ты тоже не должна их винить.
На миг задумываюсь, не стоит ли добавить еще что-то, показать ей, как я повзрослела за этот год. Хотя зачем? Поезд ушел. Мы продолжаем есть молча, пока Роуз не меняет тему.
– Ты наконец выбрала специальность? – спрашивает она.
– Ага, «Творческое предпринимательство», – с важностью отвечаю я.
– Эллиот, это же круто!
Вид у Роуз довольный. Она должна гордиться и собой тоже. Если бы не она, я бы до сих пор не представляла, чем хочу заниматься в жизни. Может, я и сделала основную работу, но именно Роуз подтолкнула меня.
– Спасибо, – благодарю я как бы между прочим, а в действительности – от всего сердца.
– Нужно познакомить тебя с Эвой Грей, – продолжает Роуз. – Она тоже учится по этой программе, и ей очень нравится. Она такая милая.
При упоминании имени Эвы перед моими глазами вспыхивает картинка, как они с Роуз целуются на костюмированной вечеринке. Я изо всех сил стараюсь сохранять нейтральное выражение лица и не выдавать своих чувств. Ничего не говорю и просто киваю. Запихиваю в рот целую гору лапши и случайно давлюсь.
– Ты как? – спрашивает она, пока я выкашливаю лапшу.
– Нормально, не в то горло попало, – хриплю я, вытирая суп с подбородка. – Не могла бы ты подать мне салфетку?
Роуз протягивает руку через нашу поляну для пикника, чтобы вручить мне салфетку, и опрокидывает миску с обжигающим супом себе на колени. Дымящаяся жидкость растекается по ее ногам и пропитывает штаны.
– ЧЕРТ!
Роуз вскакивает и пытается вытереть разлитый суп, но тонкая салфетка не годится. Я бросаюсь к шкафу, хватаю один из многочисленных отрезов ткани и спешу промокнуть остальное, но она останавливает меня.
– Бесполезно! Это вощеный хлопок!
– И?!
– Он водоотталкивающий!
– Проклятье, откуда мне было знать?! – В панике я бросаю ткань обратно в шкаф. – У тебя есть какие-нибудь полотенца?
Она зажмуривается от боли и тычет на маленький сундук в углу комнаты. Я бегу к нему и хватаю стопку полотенец, на случай если ей понадобятся все шесть. Оборачиваюсь – и полотенца выскальзывают у меня из рук и кучей падают на пол. Роуз сняла штаны. И я просто пялюсь на нее. Она стоит в нескольких футах от меня с голыми ногами, в толстых шерстяных носках и большом кашемировом свитере, который лишь слегка прикрывает белые трусики. Черт! Я прочищаю горло и заставляю себя отвести взгляд, чтобы не смущать ее. Поднимаю с пола одно из полотенец и вслепую бросаю ей. Подойти ближе я не осмеливаюсь.
– О, так гораздо лучше. Слушай, ты не могла бы принести немного льда из общей комнаты? – спрашивает Роуз, но до меня не сразу доходит. Мысленно я повторяю себе только одно: «Не смотри, не смотри, не смотри». – Эллиот? – снова окликает она меня.
– Лед, да, конечно, точно. Я мигом!
Я выскакиваю и бегу по коридору в общую комнату. Тянусь за пластиковым стаканчиком сбоку от автомата со льдом, но их нет. Должно быть, здесь сегодня все вычистили. Ищу что-нибудь, в чем можно отнести лед, и ничего не нахожу. В голову приходит единственно возможное решение. Чертыхаясь, снимаю свою тонкую, видавшую виды футболку и остаюсь в черном спортивном бюстгальтере. Все нормально, убеждаю я себя. Как будто иду на занятия йогой. Подхожу к автомату, набираю в футболку лед и несу его по коридору. Прежде чем зайти в комнату, делаю глубокий, совсем не успокаивающий вдох и толкаю дверь. Роуз сидит на краю кровати – все еще без штанов – и втирает какой-то сладко пахнущий бальзам в обожженную кожу.
– Что это? – интересуюсь я, когда кладу футболку со льдом рядом с ней на кровать.
– Мед манука.
Она зачерпывает еще немного из прозрачной баночки и растирает его по бедрам.
– Мед? Он помогает при ожогах? – спрашиваю я, стараясь не думать о вкусе этого меда на ее коже.
– Его можно использовать в разных медицинских целях. Моя мама помешана на гомеопатии, – говорит она, нанося еще один слой меда. – Пожалуй, этого хватит. Можешь помочь мне со льдом? Не хочу вымазать твою футболку.
Она поднимает руки, и я борюсь с желанием приблизиться и слизнуть мед прямо с ее пальцев.
– Да не заморачивайся, – говорю я и осторожно делаю шаг назад. Надеюсь, расстояние меня спасет. – Это старая футболка, просто выброшу ее.
– Или постираешь, – предлагает она с легкой улыбкой.
– Да, точно.
Роуз берет мою футболку со льдом и осторожно кладет себе на бедра. Она сдерживается, чтобы не вскрикнуть, когда холодная ткань касается горячей кожи. На кромке
