Мертвая тишина - С. А. Барнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мое предположение подтверждается группой примерно из тридцати протестующих возле ворот. С раскрасневшимися от холода лицами они потрясают своими плакатами, в унылом утреннем свете едва ли не пылающими яркими красками. По лозунгам легко отслеживаются как сюжетные линии истории, так и предпочтения протестующих в плане этих самых линий:
Инопланетяне, добро пожаловать на Землю!
Семьи «Авроры» — за правду
Верните их ДОМОЙ!
«Верукс» лжет
Жадность = Смерть
Не убий!
Не совсем уверена насчет двух последних, адресованы ли они ко мне лично или же к «Веруксу», «Сити-Футуре» и всему космо-промышленному комплексу.
Выпади мне возможность пройти через все это снова… Ничего бы этого не произошло. По крайней мере, я бы точно держала рот на замке на борту «Роли», а не выложила свою несвязную и невразумительную историю, едва лишь пришла в сознание и смогла хоть сколько-то внятно говорить. Не то чтобы я тогда ясно соображала, впрочем, чтобы принимать осмысленные решения — обезвоженная, с проломленным черепом да провалами в памяти.
Пришла я в себя в медицинском отсеке «Роли», в изоляции согласно протоколу. Было холодно, ужасно хотелось пить, и я совершенно не помнила, как там оказалась. Меня обнаружили в спасательной капсуле в процессе поисков ЛИНА. Очевидно, «Гинзбург» забил тревогу, когда мы не явились на встречу и пропали из эфира.
Подстегиваемая безотлагательностью, в тогдашнем моем состоянии толком мне и не понятной, я рассказала врачу и капитану «Роли» все, что знала и помнила, — слишком много, но недостаточно.
Моя история достигла Земли раньше меня самой, немедленно породив сотни конспирологических теорий и одну наспех состряпанную докудраму, которую «Верукс» быстро заблокировал.
Когда наш состав протискивается в приоткрытые электронные ворота, я мельком замечаю маленькую девочку, которая почему-то кажется знакомой. Ее держит за руку женщина, выкрикивающая протестные лозунги. Волосы девочки заплетены в две косички, в которых что-то желтеет. Бабочки.
Изабелла? Я вытягиваю шею разглядеть получше, однако обеих уже скрыла толпа. Если они вообще там были.
Я зажмуриваюсь. Мне нужно сделать это хотя бы ради семьи Кейна. Ради семей их всех. Они заслуживают ответы, и мне не верится, что «Верукса» хватит на большее, нежели стараний отмыться да подсунуть банальную отговорку, всего лишь подтверждающую их собственную безгрешность.
Впереди вырастают гигантские белые ангары для шаттлов, и меня захлестывает ошеломительное ощущение дежавю. Здесь я проходила обучение. Здесь, на этом пусковом комплексе, села на свой первый шаттл к первому грузовику и первому анализатору, РЗТ4. РЕТА — ПЕТА. Что ж, вполне уместно именно отсюда и отправиться в последний полет.
Едва лишь транспорт останавливается перед ангаром № 4, как у двери моего купе возникает Макс, словно бы опасаясь моего бегства. Рид с надувшимся видом дожидается метрах в четырех. Он нетерпеливо бросает взгляд на часы.
Донован открывает дверь купе.
— Приехали, выходите, — машет он мне рукой, однако не двигается, пока я не оказываюсь снаружи. По пути к открытым воротам ангара мужчина держится позади меня.
Макс определенно открывается мне с новой стороны. Такой оживленный и деятельный. Меня даже приводит в замешательство подобная разница между его прежней манерой сиделки у постели тяжелобольной и нынешним образом инициативного решалы.
Я как будто и не знаю этого человека, как бы ни была уверена в обратном.
В мучительно ярком отсеке ангара перед шаттлом, предназначенным для доставки нашей экспедиции на более мощный корабль — возможно, класса «Ударник», — стоят навытяжку три отделения собственной службы безопасности «Верукса», двадцать один человек — мужчины и женщины — в черной форме и защитной экипировке. Многие косятся в нашу сторону, и в их взглядах сквозит подозрение. Все вооружены до зубов, и я даже не узнаю, что за оружие у них на плечах, не говоря уж о скрытом в сумках. В сторонке складированы ящики с логотипами «Верукса», знаками «огнеопасно» и предостережениями вроде «Только для санкционированного использования».
Зрелище и без того нервирующее, но они еще и окружены мертвецами.
У меня так и перехватывает дыхание.
Плачущие, окровавленные, топчущиеся рядом или распростертые на полу у ног сотрудников службы безопасности. Жертвы? Преступники? Трудно сказать, но точно не существующие в реальности, судя по отсутствию реакции безопасников и Макса.
Некоторые призраки, однако, одеты в форму охранников «Верукса» — наверно, погибшие коллеги. Некоторые кричат или умоляют своих все еще живых товарищей.
Не выдерживаю и отвожу взгляд.
Все это добром не кончится. С подобной уймой оружия да в сочетании со сценами смерти на «Авроре» и тем, что привидится сотрудникам… Как пить дать будет кровавая баня. Угрожающая и нам, и выжившим на борту — если таковые имеются.
— Макс, — шиплю я вслед мужчине, когда он, подобно человеку, наконец-то узревшему очевидное решение своей самой больной проблемы, устремляется к отряду. — Макс!
Донован останавливается и разворачивается ко мне. Явное раздражение на его лице быстро сменяется обычным выражением озабоченности.
— Что бы ни находилось на «Авроре», застрелить это нельзя. Это не какой-то диктатор, с которым «Веруксу» надоело иметь дело.
В ответном взгляде Макса читается неодобрение. Как будто я не знаю, на кого работаю.
— Так не пойдет. Вот это все, — я обвожу широким жестом вооруженных безопасников и заодно окружающих их фантомов, — очень плохая идея. — Уже представляю, как все это будет. Они палят по тому, чего там нет — или все-таки есть, но в любом случае люди гибнут. А уж если им случится пробить обшивку корпуса лайнера… Достаточно вспомнить, что натворили мы — даже без оружия.
— Предоставьте это нам. А вы занимайтесь собой. — Ответ Донована представляется словесным эквивалентом самого что ни на есть снисходительного поглаживания по головке. С этим мужчина следует дальше.
Я только и качаю головой. Если он их не предупредит, это сделаю я. Хотя бы попытаюсь.
Макс останавливается перед шеренгой — ноги в потертых кожаных туфлях расставлены, руки за спиной. Никогда не понимала эту позу «я здесь главный».
— Отделения «Альфа», «Браво», «Чарли»!
— Здравия желаю, сэр! — немедленно гаркают они в ответ.
— Благодарю за службу!
Затем Донован отрывисто кивает, что, очевидно, служит сигналом.
Шеренга тут же рассыпается, и безопасники устремляются к ящикам и начинают загружать их в шаттл. Помимо излишне тяжелого вооружения в уже и без того нестабильной ситуации, здесь не так что-то
