Отпечаток вины - Дмитрий Одиссеев

не догорела, оставив комнату в полумраке. Тишина окутала меня, но я не чувствовал уюта. Это была тишина, которая говорила мне о том, что путь будет долгим, и я только в самом его начале. Я остался сидеть за столом в архиве управления, когда в коридоре начали постепенно гаснуть лампы. Кабинет освещался лишь слабым светом одинокой лампы на столе, излучающей мерцание на исписанные листы и старые газеты. Часы над дверью отметили полночь, и только тогда я понял, сколько времени провёл, просматривая материалы. Мои глаза жгло от напряжения, но я не мог оставить это дело. Каждая бумага была словно кусочек мозаики, которую я отчаянно пытался собрать. Взрыв в театре был не просто несчастным случаем, это я знал точно. Слишком многое указывало на спланированность этого акта. Но загадка становилась только сложнее. Строки в рапортах начали сливаться перед глазами, и я провёл руками по лицу, чувствуя усталость. Стук в дверь неожиданно вывел меня из транса. Я поднял голову, инстинктивно бросив взгляд на часы. Никто не приходит сюда в такое время. На мгновение воцарилась тишина, прежде чем стук повторился, более настойчиво. Я поднялся, слегка насторожившись, и шагнул к двери. Открыв её, я столкнулся с хозяйкой дома, где снимал квартиру. На её лице читалось беспокойство.

– Пётр Андреевич, – начала она. – К вам кто-то пришёл. Я хотела было прогнать их, но они настаивали, что это срочно.

– Кто? – спросил я, нахмурившись.

– Не представились, – ответила она, пожав плечами. – Высокий человек, в плаще. Сказал, что его зовут Яков.

Имя мне ничего не говорило. Я быстро вернулся к столу, сложил все бумаги и убрал их в ящик. Мысль о позднем визитёре вызывала беспокойство, но и любопытство. Зачем кто-то пришёл ко мне так поздно? И почему он знал, где меня искать? Яков ждал меня на улице. Он стоял под фонарём, который отбрасывал длинную тень на мокрую мостовую. Его плащ был тёмным, капли дождя стекали по его полям, а шляпа прикрывала лицо, оставляя лишь часть подбородка видимой. Я остановился в нескольких шагах, не делая поспешных движений.

– Корсаков, – произнёс он, и его голос был низким и хриплым, будто он давно не говорил. – Я ждал, что вы выйдете.

– Кто вы? – спросил я, сдерживая желание перейти к агрессивным вопросам.

– Человек, который знает больше, чем вам рассказывают, – ответил он, делая шаг ко мне. – Я знаю, что вы хотите найти ответы. И я пришёл предложить вам их. Я скрестил руки на груди, пытаясь сохранить видимость равнодушия.

– Почему я должен вам верить?

– Вы не должны. Но я думаю, что у вас просто нет другого выбора, – он открыл небольшой портфель, который держал в руке, и протянул мне папку. – Здесь записки и документы, которые никогда не попадут в архив вашего управления. Потому что те, кто их скрывают, делают это осознанно. Я колебался, но, наконец, взял папку. Его слова были слишком загадочными, чтобы оставить их без внимания. Я открыл её прямо там, под дождём. Внутри были старые отчёты, заметки и карта города, на которой красным были отмечены несколько точек. Одна из них – театр.

– Это место, где вы найдёте то, что ищете, – сказал Яков, кивая на карту. – Но будьте готовы. Ответы не всегда приносят облегчение. Он повернулся и скрылся в тени улицы, прежде чем я успел задать следующий вопрос. Я стоял под фонарём, крепче сжимая папку, и пытался осознать, что только что произошло. Мои инстинкты кричали о ловушке, но желание узнать правду пересилило осторожность. Вернувшись в свою квартиру, я расстелил на столе карту и заметки из папки. Мои глаза бегали по линиям, ищущим связи между отмеченными точками. Каждая отметка представляла место, связанное с последними месяцами преступлений: старый склад на окраине города, пирс у реки и, конечно, театр. Все эти места казались несвязанными, но что-то в них меня беспокоило. Как будто я смотрел на узор, который пока не мог распознать. Я решил начать с театра. Завтра я вернусь туда. Но не для того, чтобы смотреть на обгорелые стены. Теперь я знал, что искать. Утро в Санкт-Петербурге всегда начиналось с лёгкой дымки, которая окутывала крыши домов и узкие мостовые. Я стоял у окна, наблюдая, как первые солнечные лучи медленно пробиваются сквозь серое небо. Моя комната освещалась этим мягким светом, который падал на старый деревянный стол, где всё ещё лежала карта из папки, переданной мне ночью. Красные отметки на карте казались живыми, как будто они ждали, когда я начну действовать. Я посмотрел на часы, висящие над дверью: едва перевалило за шесть утра. Весь город ещё спал, но мне не было покоя. Взяв карту, я свернул её и убрал в карман пальто. Убедившись, что всё готово, я двинулся к выходу. Мостовая была мокрой после дождя. Я ступал осторожно, чтобы не поскользнуться, при этом стараясь держаться ближе к зданиям. Улицы были почти пустыми, если не считать редких фигур спешащих рабочих и продавцов, устанавливающих свои лавки. Воздух был свежим, но холодным, пробирающим до костей. Оперный театр встретил меня тишиной, которая казалась почти зловещей. Его величие, которое прежде завораживало, теперь было опалено памятью о той трагедии. Рабочие уже начали восстановление: слышались стук молотков и скрип деревянных балок. Я остановился у ворот, наблюдая за их суетой. Никто не обращал на меня внимания, что, впрочем, было мне на руку. Я шагнул внутрь, стараясь не привлекать внимания. Ветер гулял по разрушенному залу, играя с остатками бархатных тканей. Запах копоти всё ещё витал в воздухе, несмотря на усилия рабочих очистить место. Мои ноги автоматически привели меня к лестнице, где я видел последний момент Дмитрия, и мой взгляд остановился на месте его падения. Казалось, что время здесь замерло, сохранив каждую деталь той роковой ночи. Но я знал, зачем пришёл. Взяв карту из кармана, я ещё раз взглянул на отметку. Она указывала на северо-восточную часть здания, где располагалась боковая сцена. Двигаясь через обломки и оставшиеся конструкции, я нашёл её. Место было тихим, почти забытым среди остальных работ. Здесь, возле стены, я увидел небольшую металлическую дверь. Её поверхность была покрыта следами копоти, но ручка была чистой. Она явно была использована недавно. Моё сердце ускорилось, когда я потянул её на себя. Дверь открылась с лёгким скрипом, и передо мной открылось узкое помещение, больше похожее на склад. Внутри было темно, но я заметил старый деревянный ящик, стоящий у стены. Его покрытие было потрескавшимся от времени, но замок выглядел