Эллиот Майлз - Т. Л. Свон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отпираю дверь и с силой распахиваю ее. Слава богу, что никого из соседей нет, мы орем так, что стены трясутся.
– Не надо мне угрожать, Кэтрин! – рычит он.
– А это и не угроза! – захлопываю дверь у него перед носом и кричу сквозь нее: – Это обещание!
Он колотит кулаком по двери, и она сотрясается, грозясь соскочить с петель.
– Убирайся! – кричу я.
Еще один удар, эхо которого разносится по всему дому.
– Ты сейчас проломишь эту гребаную дверь, Эллиот! Я не шучу! Уходи! – Выкрикивая эти слова, я накидываю щеколду и поднимаюсь по лестнице.
Выглядываю в окно и вижу, что он расхаживает по тротуару, точно тигр в клетке. Эндрю выскочил из машины и что-то говорит ему, явно пытаясь успокоить.
Сердце тяжело бухает в груди. Жду, что будет дальше. Разгневанный Эллиот Майлз – то еще чудовище, и, будь я проклята, сегодня я не хочу иметь с ним дела.
Пожалуйста… просто уезжай.
Через десять минут слышу, как громко хлопает дверца, выглядываю в щелочку между шторами и провожаю взглядом медленно отъезжающий «бентли». Облегчение затопляет меня, и я обессиленно падаю на кровать.
Надо же! – восклицаю, продолжая кипеть негодованием. – Вот надо же быть таким мудаком!—
Глава 20
Эллиот
Сижу в баре с бокалом виски. Сегодня утром ездил в офис, но ушел рано.
Никакого настроения работать. Да что там, никакого настроения ни для чего.
У меня в животе катается свинцовый шар, катается и все никак не укатится. В субботу вечером я облажался… капитально.
Но, скажу в свою защиту, эта женщина и мертвого из себя выведет. Она что, и вправду думала, что я буду сидеть там весь вечер, наблюдать, как кто-то на нее дрочит, и оставлю это без последствий?
Бросаю взгляд на часы. Два пополудни. Она не пыталась со мной связаться, и я тоже не стану этого делать.
Кэтрин Лэндон как она есть, упрямая, как гребаная преисподняя.
Мысленно перебираю варианты: их, кстати, немного. Придется либо приползти на брюхе, либо распрощаться с ней. Я знаю, что в ближайшее время она не станет бегать и искать меня.
Тяжело вздыхаю и листаю список контактов в телефоне, нахожу номер, который ищу, и сокрушенно качаю головой. Такое со мной впервые, я никогда раньше так не делал. Обычно я только радуюсь: ушла – и скатертью дорожка. Сохнуть по женщине – это новый, еще неизведанный круг ада.
– Алло, «Парк-Авеню Флорист», слушаю вас, – отвечает нежный девичий голосок.
– Скажите, пожалуйста, можно заказать срочную доставку цветов?
– Конечно. Мы можем доставить в течение часа. Назовите адрес.
– Здание компании «Майлз Медиа», десятый этаж, для Кэтрин Лэндон.
– Какие цветы вы хотели бы послать?
– Э-э… – Ненадолго задумываюсь. – А что вы посоветовали бы для… чтобы выйти из положения…
– В качестве извинения?
– Да.
– Ну… насколько большие извинения нужны?
– Очень большие! – закатываю глаза. – Самые большие, какие у вас есть.
– Хорошо, тогда… красные розы?
– Наверное.
– Дюжину.
Задумчиво почесываю лоб.
– М-м-м… это очень упрямая женщина.
– Четыре дюжины?
– Да, возможно.
– Так, записала. А какой текст хотите на открытке?
– М-м-м… – Опять задумываюсь. – Может быть, просто «прости меня»?
Как-то это неубедительно.
– Хорошо. – Слышу, как она тарахтит по клавиатуре. – Четыре дюжины красных роз и «прости меня» на открытке.
– Да.
– А подпись?
Морщу лоб, задумавшись; хорошо бы придумать что-то остроумное, но я не в состоянии ясно мыслить, когда она на меня злится.
– «С любовью, Эллиот».
Черт бы ее подрал!
Она держит меня за яйца и прекрасно об этом знает.
– Значит, в итоге получается «прости меня, с любовью, Эллиот»? – переспрашивает девушка, проверяя детали заказа.
– Да. Можете сообщить мне, как только цветы будут доставлены?
– Разумеется, сэр.
Я оплачиваю заказ кредиткой, вешаю трубку и жду.
Спустя час и четыре бокала виски у меня звонит телефон.
– Да?
– Цветы доставлены, сэр.
– Она их приняла?
– Да, лично расписалась за доставку.
– Спасибо.
Вешаю трубку и кусаю губы: это может означать что угодно. Набираю номер Кейт.
– Алло, – отвечает она.
От ее тона у меня сводит челюсти. Она жаждет ссоры.
– Привет, Кэтрин.
– Чего тебе надо, Эллиот?
– Я… – Замешкавшись, думаю, что сказать дальше. – Я хотел узнать, получила ли ты розы.
– Получила, спасибо. Однако на всей земле не хватит роз, чтобы загладить твое поведение.
Закатываю глаза. А она хоть открытку прочла?
– Прости меня.
Она молчит.
– Я вел себя возмутительно и сожалею об этом.
Молчит.
– Но в защиту свою скажу, этого можно было легко избежать. Почему ты просто не сказала ему, что у тебя есть бойфренд?
– У меня нет бойфренда, Эллиот, ты дал это понять предельно ясно.
– Ну, возможно, он есть, – выпаливаю я. И тут же сморщиваюсь – вот дерьмо!
– В таком случае, возможно, мой бойфренд – гребаный придурок.
– Возможно.
– И возможно, ему следует научиться держать себя в руках, иначе он получит отставку.
Усмехаюсь.
– Может быть, ты уже успокоишься?
– Не затыкай мне рот, Эллиот! И, помоги мне боже, если ты еще когда-нибудь будешь заниматься гребаным флиртом с другой женщиной на другом языке в моем присутствии, то я…
Перебиваю ее:
– Ты прекрасно знаешь, что я делал это только для того, чтобы заставить тебя ревновать.
– А вот не сработало!
Вот чувствую, что она улыбается! Я почти дожал ее.
– Может быть, самую малость все-таки да?
– Эллиот! – рычит она. – Богом клянусь, если ты еще когда-нибудь выкинешь такую штуку…
– Ты скучала по мне прошлой ночью? – спрашиваю я, не дослушав. – А я по тебе скучал.
– Нет, не скучала и сейчас очень занята.
– А что делаешь?
– Пропускаю твои розы через шредер.
Хмыкаю, с ней этот номер не проходит.
– У меня сегодня вечером аукцион, потом я к тебе заеду.
– Нет, не надо. Просто увидимся завтра вечером.
Прихлебываю виски. Я не хочу, чтобы она вешала трубку, эта чертова баба дрессирует меня как щенка.
– Я прощен? – интересуюсь.
– Цыплят по осени считают, Эллиот. Я об этом подумаю.
Улыбаюсь, поскольку понимаю, что прощен.
Слышу чей-то возглас у нее в кабинете.
– Ой, а это от кого?
– От моего бойфренда, – тут же отвечает она.
Я морщусь… от бойфренда. Вот как это получилось? Само собой вырвалось.
– Позвони мне позже, – со вздохом говорит она.
– Ладно, – говорю, но не отключаюсь.
– Пока, Эллиот. – Она отключает связь первой, и я топлю довольную улыбку в содержимом бокала.
Миссия выполнена.
Я смотрю на картину, стоящую на мольберте передо мной.
«Бессмертная»
– Разве это не самое прекрасное, что ты видел в своей жизни? – говорю
