Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса - Илья Гилилов

Часто можно слышать мнение, что идентификация реальных прототипов героев драматических произведений - дело неблагодарное, и ее результаты не всегда надежны; с этим можно согласиться. Но в "парнасских" пьесах, написанных для очень узкой кембриджской аудитории, почти все герои имеют конкретных прототипов, которых аудитория узнавала так же, как она понимала многочисленные рассеянные в тексте намеки (хотя, вероятно, далеко не всем было понятно все). Не забудем также, что Галлио появляется только в первой части "Возвращения с Парнаса", которая не печаталась и, судя по всему, вообще мало кому была известна.

Теперь еще раз вчитаемся в сцену встречи студентов с Бербеджем и Кемпом - актерами труппы лорда-камергера, пайщиком которой был и Шакспер. Актеры невежественны и жадны, они хотят задешево нанять голодных студентов. Кемп не верит в их способности - однажды он видел, как они разыгрывали в Кембридже какую-то комедию и делали это плохо: "... они не умеют говорить на ходу, а только стоя на одном месте". Бербедж надеется, что их можно будет подучить, а кроме того, они смогут написать для актеров пьесу. Но Кемп настаивает на своем: "Мало кто из университетских перьев умеет писать хорошие пьесы, они слишком пропахли этим писателем Овидием и этим писателем Метаморфозием и слишком много болтают о Прозерпине и Юпитере. Наш друг (fellow {О различных значениях этого слова читатель уже знает.}) Шекспир всех их побивает, и Бена Джонсона в придачу. О, этот Бен Джонсон - зловредный тип. Он вывел на сцене Горация, который дает поэтам пилюли {От недержания слов.}, но наш друг (fellow) Шекспир устроил ему самому такую чистку, что он потерял всякое доверие". Невежество клоуна и танцора Кемпа, принимающего название знаменитой античной книги за имя автора, проявляется и в других его высказываниях перед студентами. Что касается "университетских перьев", чьи писания "пропахли" латинской классикой, то подсчитано, что Шекспир в своих произведениях упоминает Юпитера 30 раз, Диану - 50, Аполлона - 42, Венеру 17, а запомнившуюся Кемпу Прозерпину (жену Плутона, богиню подземного мира) - 6 раз. Следовательно, танцор Кемп имел все основания относить насквозь "пропахшего" классикой и именами античных богов Шекспира к "университетским перьям".

Конечно, пьесу - в том числе и вторую часть "Возвращения с Парнаса", писали не Бербедж и Кемп, а кто-то из "университетских умов и перьев"; актеры же могли вообще не знать, что кембриджские остряки "вставили" их в пьесу.

Нет никаких документальных указаний на то, что кто-то из актеров труппы считал Шакспера при его жизни писателем, драматургом. Впервые несколько пьес с именем Шекспира на титульных листах были напечатаны лишь в 1598 году, в списках же для разучивания ролей актерами имя автора тем более не указывалось и рядовых актеров вообще вряд ли интересовало. И не только актеров. "Ричард II" игрался на лондонских сценах неоднократно, но печатали пьесу без имени автора, и даже через несколько лет, при расследовании на самом высоком уровне дела Эссекса, где злоумышленная постановка этой пьесы инкриминировалась заговорщикам, именем автора никто даже не поинтересовался.

Как я уже говорил, не исключено (но и ничем не доказывается), что в отдельных случаях пьесы попадали в труппу через Шакспера, от него требовалось лишь помалкивать о своих доверителях, за что он получал время от времени кошелек с золотыми монетами, которые предприимчивый стратфордец расчетливо пускал в оборот. Но это еще не значит - в любом случае, - что хорошо его знавшие сотоварищи по труппе принимали его за писателя и драматурга. В какой-то степени об игре вокруг сходства имени Потрясающего Копьем и Шакспера мог быть осведомлен Ричард Бербедж, знакомый Рэтленду, Саутгемптону и Пембруку и пользовавшийся их доверием (недаром после смерти Рэтлендов именно Бербедж появляется в Бельвуаре вместе с Шакспером накануне окончательного выдворения последнего из Лондона).

Но кембриджские авторы "Возвращения с Парнаса", судя по сочиненным ими откровениям Галлио и речам Кемпа, знали и о тайне шекспировского псевдонима, и о роли, отведенной в этой игре Шаксперу из Стратфорда, и не упустили случая потешиться на этот счет. Они продолжают потешаться над своими учеными толкователями и сегодня.

Исследователями XIX и XX веков были высказаны различные предположения о том, кто мог быть авторами "парнасских" пьес (все три явно написаны не одной и той же рукой), но вопрос остается открытым. В прологе к первой части "Возвращения" есть прозрачная аллюзия на имя автора, которое-де напоминает о сыре, изготовляемом в Чешире (то есть возможно это имя - Честер или Чешир). Студента с таким подходящим именем в университетских списках второй половины 90-х годов XVI века найти не удалось. Но ведь автор (один из авторов) мог учиться в Кембридже и раньше, сохранив связи с университетом и после его окончания (случай совсем не редкий). Тогда нам следует вспомнить о главном авторе честеровского сборника "Жертва Любви" - о самом Роберте Честере. Он учился в Кембридже (в колледже св. Троицы) в середине 1580-х годов. Его имение в Ройстоне находилось в нескольких милях от Кембриджа, и поддерживать связь с университетской публикой и после завершения курса обучения было для него несложно. В 1600 году его имя значится в списках студентов Миддл Темпл, тесно связанной с Грейс Инн, где занимался Рэтленд;

в начале февраля 1602 года в Миддл Темпл была исполнена шекспировская "Двенадцатая ночь". Честеровская поэма в "Жертве Любви" свидетельствует о том, что Честер знал тайну своего молодого знатного родственника Рэтленда и его супруги и вполне мог быть автором хотя бы одной из частей "Возвращения с Парнаса". Впрочем, это лишь предположение, требующее дальнейших изысканий. Тем более, что сравнительно недавно английскими учеными Ф.Хантли и Е.Хонигманом {9} на роль автора первой парнасской пьесы ("Паломничество на Парнас") выдвинута кандидатура поэта Джона Уивера. Имя "Уивер" (Weever) совпадает с названием самой большой реки в Чешире, и сам поэт в одной из своих поэм подчеркивал это. Совпадают и некоторые другие факты и обстоятельства, кроме такой бесспорной связи имени поэта-сатириста с Чеширом, делающие гипотезу об его авторстве убедительной.

Но однокашник Рэтленда Джон Уивер связан с Великим Бардом еще одним интригующим звеном. Долгое время ученые считали, что надпись на стратфордском настенном памятнике Шаксперу впервые в общих чертах была зафиксирована Дагдейлом в 1656 году. Но оказалось, что эта надпись содержится в сохранившейся рукописи Уивера, датируемой тремя десятилетиями раньше! Хонигман считает, что Уивер переписал эту надпись со стратфордского памятника вскоре после его сооружения. Однако в тексте, написанном рукой Уивера, мы видим некоторое различие с текстом на памятнике. Например, у Уивера отсутствует орфо графическая ошибка, бросающаяся в глаза на памятнике. Хонигман предполагает, что Уивер, копируя текст, исправил ошибку каменщика; возможно, так оно и было. Но вот другое различие объяснить подобным образом гораздо труднее. Дата смерти Шакспера в тексте Уивера - 24 апреля 1616 года, в то время как на памятнике - 23 апреля. Вряд ли Уивер мог допустить такую ошибку, списывая текст с памятника; дело, скорей всего, обстояло иначе. Уивер не списывал текст, он был его автором, а рабочий (мастер), перенося текст на камень, не только допустил орфографические' искажения, но и исправил дату смерти Шакспера (по совету священника или кого-то другого, знавшего точную дату - 23 апреля). Таким образом, есть серьезные основания считать, что Джон Уивер был не только первым поэтом, приветствовавшим Шекспира, но и первым, кто через десять лет после смерти Рэтленда почтил память Шакспера, отождествив его при этом с Уильямом Потрясающим Копьем.

Парнасские пьесы, Кембридж, поэт Джон Уивер, его эпиграммы, его рукописи - чрезвычайно перспективные направления для дальнейших исследований "шекспировского вопроса", для поисков ключей к его решению.

Фаворит на эшафоте. Крушение

Эссекс и его сторонники строили разные планы, как вернуть ему расположение королевы, устранить ненавистных Роберта Сесила и Уолтера Рэли. Происходили тайные совещания, прощупывалось отношение к этим планам шотландского короля и нового лорда-наместника в Ирландии; их ответы были не слишком обнадеживающими - ввязываться в опасную авантюру они не собирались. Сильный удар не только по самолюбию, но и по финансовому положению Эссекса нанес отказ Елизаветы продлить истекший срок пожалованного ему десять лет назад права на откуп ввозимых в страну сладких вин - это был основной источник его доходов, без которого ему грозило почти разорение. Эссекс метался, не знал, на что решиться, позволял себе непочтительные замечания не только о политике королевы, но и о ее внешности - конечно же, находились люди, не упускавшие случая довести эти замечания до высочайшего слуха.