Война, погубившая Россию. Записки премьер-министра Великобритании - Дэвид Ллойд Джордж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Промышленная цивилизация Запада, которая требует непрерывного, хорошо организованного, точного труда, не повлияла на жизнь и привычки 90 % русского народа. Во время войны мне пришлось встретиться с несколькими примерами этого врожденного и укоренившегося свойства русских, которое влияет на всю их деятельность.
Один русский офицер, с которым я встретился на конференции во время войны, заявил мне, что настоящие русские были, по существу, непрактичными мечтателями, он предложил мне назвать русского, который когда-лпбо обнаружил способности делового характера в торговле, в финансах или политике. Я назвал нескольких. Он говорил по поводу каждого: «Это не русский, это немец», или «он армянин», «он грузин», «он швед», «он еврей». Тогда я спросил его: «А вы?» Он отвечал: «Я грек».
Это, конечно, чересчур огульное обвинение народа, который насчитывает более ста миллионов человек и который совершил немало великого. Но мой деловой опыт в сношениях с русскими показал мне, что в этом циническом замечании содержалась немалая доля истины.
* * *
Вот характерный пример странного сочетания гения и неспособности. Русские химики — люди исключительных знаний, способностей и силы воображения. В начале 1915 г, русское интендантское управление встретилось с такими же затруднениями, которые пришлось преодолеть и нам. Недоставало взрывчатых веществ, которые до сих пор употреблялись для снарядов и патронов; было необходимо немедленно найти новый вид взрывчатых веществ. Дело было передано химикам. Через несколько недель, после того как ученые химики не пришли, по-видимому, ни к какому практическому результату, в лаборатории был послан запрос, чтобы установить, насколько удалось приблизиться к разрешению проблемы.
Оказалось, что химики забыли о срочной задаче, которая им специально была поручена. В своих экспериментах они натолкнулись на новое химическое открытие, которое было для них гораздо более важно, чем взрывчатые вещества для снарядов, и они продолжали работать над ним с интересом и энтузиазмом, заставившим их забыть, что их родина была вовлечена в борьбу с внешним врагом не иа жизнь, а на смерть, и что к ним обратились за помощью в попытке предупредить грозившую катастрофу.
Вот еще одна иллюстрация тех же практических недостатков русского темперамента. Когда немцы применили в России первую газовую атаку, были использованы вначале такие же примитивные предохрапительиые средства, что и у нас, которые были изобретены тут же на месте. Когда этих средств оказалось недостаточно, обратились за помощью к англичанам и французам. Нас просили немедленно доставить партию противогазов, которые были изобретены для защиты союзных войск на Западе. Мы немедленно послали в Петроград сотни тысяч масок последнего образца. Перед тем как отправить их на фронт они были представлены предварительно на заключение русскому химику, который не колеблясь пришел к заключению, что противогазы далеко не во всех отношениях были хороши. Поэтому партию задержали в Петрограде, пока русские профессора были заняты изобретением лучших масок.
Превосходный противогаз так и не был изобретен. Английские маски были в конце концов отосланы по назначению, но за это время много тысяч храбрых солдат задохлось от газа.
Если бы мы не знали о том, как слаба была производителъноста русской промышленности при самодержавном строе, мы могли бы указать на большие арсеналы в Перми и Петрограде и на многие другие хорошо оборудованные заводы в этой обширной стране. Мы могли заявить, что мы честно считали, что Россия вполне в состоянии удовлетворить потребности своих армий без значительной поддержки извне. Альбер Тома сказал мне по возвращении из России в 1916 г., что он позавидовал Путиловским заводам близ Петрограда. Эти заводы были оборудованы новейшими машинами. В этом отношении они превосходили лучшие из французских арсеналов. Но руководство никуда не годилось, было лениво, беспечно и допускало ошибки.
Неспособность русских к руководству не была, однако, открытием, и не нужно было специально ездить в Россию, чтобы обнаружить эту черту русских. Из-за этой неспособности Россия так и не смогла произвести необходимое оружие. Когда в мае 1915 года тевтонский ураган пронесся над обреченными армиями московитов, их великолепные арсеналы могли выпустить лишь первые четыре больших орудия, к производству которых приступили в начале войны.
* * *
Пока русские армии шли на убой под удары превосходной германской артиллерии и не были в состоянии оказать какое-либо сопротивление пз-за недостатка ружей и снарядов, французы с гордостью указывали на огромные запасы снарядов, готовых к отправке на фронт. Я вспоминаю конференцию по вопросам военного снаряжении в Париже, на который французские генералы со всей гордостью собственников, достигших зенита своего богатства, с увлечением приводили статистические данные о накопленных ими миллионах снарядов.
А какова была роль Англии, когда она только приступала к производству снарядов по-настоящему, к производству сотен больших и малых пушек и сотен тысяч снарядов всех калибров? Английские генералы рассматривали производство военного снаряжения с такой точки зрения, как-будто речь шла о большом состязании или скачках и было необходимо, чтобы Англия была снабжена одинаково, а если возможно, то лучше всякого другого участника состязания.
Военные руководителя Англии и Франции, казалось, не понимали самого важного — что они участвовали совместно с Россией в общем предприятии и что для достижения общей цели необходимо было объединить их ресурсы, причем каждый должен был самым обыкновенным образом взяться за выполнение того, что было ему по силам.
Дух коллектива совершенно отсутствовал в течение первых лет войпы. Каждый из участников слишком много думал о своих собственных достижениях, и очень мало думал о победе всего коллектива. Французские генералы признавали важнейший факт, что Россия имела огромное численное превосходство над другими, но эго признание никогда не приводило к каким-либо практическим результатам, за исключением постоянного требования, чтобы Россия прислала большую армию во Францию на помощь французам с тем, чтобы ослабить потери самой Франции в защите ее собственной территории.
Пушки, ружья и снаряды посылались Англией и Францией в Россию до ее окончательного краха, но посылались с неохотой; их было недостаточно, и когда они достигли находившихся в тяжелом положеппи армий, было слишком поздно, чтобы предупредить окончательную катастрофу.
В ответ на каждое предложение снабдить Россию снарядами французские и английские генералы заявляли в 1914, 1915 и 1916 гг., что им нечего дать, и что уже
