Война, погубившая Россию. Записки премьер-министра Великобритании - Дэвид Ллойд Джордж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, на русском фронте не было такой нужды в тяжелой артиллерии, как на Западе. Ни австрийцы, ни немцы не были в состоянии соорудить такую гигантскую линию двойных и тройных траншей вдоль этого огромного фронта. Здесь война была в большей степени маневренной войной. 75-миллиметровки с должным количеством снарядов могли здесь иметь успех. Миллионы снарядов, попусту затраченных в упрямых и ненужных атаках на Западе, сослужили бы здесь полезную службу.
Если бы русские обладали достаточной артиллерией, чтобы прорваться через австрийский фронт, более легкая и подвижная артиллерия довершила бы остальное. Даже несколько сот лишних путеметов с достаточным количеством патронов полностью остановили бы германское наступление.
* * *
Каждый, кто имел случай познакомиться с донесением нашего талантливого военного атташе на восточном фронте или с какой-либо заслуживающей доверия историей кампании 1915 г., знает, что сокрушительные поражения, которые потерпели русские армии, вызывались не численным превосходством немцев (русские превосходили немцев по численности по всему фронту) или недостатком храбрости, выносливости и дисциплины у русских солдат; их безграничная храбрость в тяжелых условиях всегда останется чудом,
Эти поражения русских не следует приписывать также недостаточному военному искусству русских генералов. По общему мнению они удачно провели отступление. Попытки германского командования зайти в тыл русским ни разу не увенчались успехом, и русским удавалось отступать, не потеряв в большом количестве снаряжения.
Это объяснялось умелым руководством генералов и прекрасными боевыми качествами солдат. Однако легко вести в бой великолепно снаряженную армию, но совсем не легко руководить разбитой армией, разочаровавшейся в победе, после того как ее неоднократно бил в бою неприятель, о котором известно, что он обладает гораздо лучшим снаряжением. Великий князь Николай Николаевич и его генералы заслуживают, чтобы мы это признали.
Но почему в таком случае эта храбрая армия под руководством столь искусных генералов бежала подобно стаду овец по равнинам Польши и болотам Галиции. Ответ следует искать в приведенных мною отрывках из донесений беспристрастных английских офицеров, присутствовавших при этой трагедии храбрецов, которых бюрократическая тупость лишила средств самозащиты и защиты страны, за которую они готовы были отдать жизнь.
Они не были побеждены лучшими войсками; у них не было случая померяться силами грудь с грудью с солдатами неприятельской армии, сражавшейся против них. Они видели миллионы германских снарядов, проносившихся по воздуху в направлении к их окопам, разрывавшихся и вносивших разрушение и смерть, они слышали грозную трескотню пулеметов, которую вели наступавшие немцы, но они редко встречались с врагом, который расстреливал их на безопасном расстоянии из пушек и ружей.
Русские укрепления расстреливались чудовищными германскими пушками. Те, кому удавалось остаться живым после бомбардировки, оказывались без малейшего прикрытия, которое могло бы защитить их от такого дождя пуль и осколков снарядов, какое человечество не запомнит со дня Содома и Гоморы. Отступление в боевом порядке было для русских единственным способом спастись самим и спасти свою страну. Но даже при отступлении сотни тысяч солдат погибали от шрапнели и тяжелых разрывных снарядов.
Если бы русская артиллерия была вдвое сильнее, и русские имели достаточное количество снарядов, если бы русские позиции могли быть защищены достаточным числом пулеметов, германские войска встретили бы на восточном фронте то же сопротивление, которое они встречали при наступлении на западном фронте, и они не могли бы позволить себе нести те потери, к которым приводили их непрерывные атаки.
На австрийском фронте, где качество неприятельских войск было значительно хуже, чем на германском фронте, храброе наступление русских вслед за достаточной предварительной артиллерийской подготовкой не только нанесло бы поражение австрийцам, но этот успех мог привести русские войска к воротам Вены.
Австрийские армии сильно отличались от германских. Русские одерживали сравнительно легкие победы над австрийцами, но они не были в состоянии использовать их вследствие недостатка артиллерии.
Хорошо снаряженная русская армия могла бы перейти через Карпаты, проникнуть на венгерскую и австрийскую равнины, пробиться к славянским братьям в Хорватию и Чехо-Словакию и угрожать столице двуединой монархии. Румыния при этих условиях чувствовала бы себя в безопасности и могла бы бросить свои 500000 войск на австрийцев, а Болгария признала бы, что на стороне союзников сражаться выгоднее, или соблюдала бы нейтралитет.
* * *
Итак, если бы мы отправили в Россию половину тех снарядов, которые затем были попусту затрачены в наших плохо задуманных боях, и ⅕ пушек, выпустивших эти снаряды, то не только удалось бы предотвратить русское поражение, но немцы испытали бы отпор, по сравнению с которым захват нескольких обагренных кровыо километров французской почвы казался бы насмешкой. Кроме того, Австрия была бы разгромлена. Только быстрая переброска на австрийский фронт нескольких дивизий германской пехоты и нескольких батарей германской артиллерии могла бы спасти двуединую монархию от катастрофы.
Если бы Россия одержала победу, Болгария вступила бы в войну на стороне союзников. Балканская федерация, включавшая Сербию, Румынию и Грецию, а может быть, и Болгарию иа юге, и итальянская армия на западе совместно с русской армией на востоке могли бы в бою против разбитой и разъединенной Австрии закончить войну в 1915 г.
Быть может, этот расчет грешит в сторону оптимизма. Но вполне очевидно, что если бы снаряжение русской армии было усилено, Австрия была бы в конце кампании 1915 г. на дороге катастрофы. Германии трудно было бы предотвратить крах в лагере ее ненадежного союзника.
К весне 1916 г. Англия, Россия, Италия и Балканская федерация, хорошо снаряженные (конечно если бы своевременно было начато производство снарядов), могли бы начать объединенное наступление против Австрии, которое завершило бы се распад. Изолированная и ослабленная Германия должна была бы тогда столкнуться лицом к лицу с полными сил Францией и Англией; она с радостью заключила бы мир, признав себя побежденной и разбитой.
Ухудшение положения России
В июне 1916 г. я должен был присутствовать на заседания военного совета. Прежде чем я вошел в зал заседаний кабинета, секретарь премьера Картер пригласил меня жестом в свою комнату. Обычно спокойный и сдержанный, он, очевидно, находился во власти какой-то эмоции, которая делала его речь почти нечленораздельной. В конце концов он рассказал мне, что крейсер, на котором наш военный министр лорд Китченер отправился в Россию, натолкнулся на мину у Оркнейских островов, и что лорд Китченер утонул вместе со своим штабом.
Смерть лорда Китченера оставила свободным место военного министра. Я сознавал, что это место может быть предложено мне. Я согласился взять на себя военное министерство с значительными опасениями, отчасти в виду общей военной политики, отчасти потому, что не любил работать со
