Эльфийские саги (сборник) - Константин Пимешков

Перед деревьями Тимоха сбросил газ, но стволы осин раздвинулись, открыв присыпанный листьями проход. В глубине его мелькнула лохматая борода лешего.

Оглядываясь, Виктор двинулся следом. Трактор ехал по вытянутой полянке, которая чудесным образом перемещалась по лесу. Деревья не вытаскивали из земли корни, как в сказке. Не гнулись. Просто оказывались в стороне, освобождая дорогу лешему. А потом, дав проехать трактору, так же незаметно возвращались на место за спиной Виктора. Лес становился привычно непролазным осинником, в котором отродясь не бывало никаких полянок.

На берегу узкой протоки Тимоха затормозил. Высунулся из кабины и крикнул:

– Где копать будем?

– Вон там – с кряжа? – ответил Виктор.

Трактор подкатился к песчаному обрыву, из которого вся деревня брала песок. Опустил на траву стальные лапы и отвал. Тимоха повернул кресло к торчащему сзади ковшу и взялся за рычаги.

Виктор, наблюдая, как хуторянин наваливает на берегу кучу песка, спросил у стоящего рядом Кирюши:

– А ты только ненадолго можешь деревья передвинуть?

– Смотря какие и зачем. Ну, и куда – тоже надо посмотреть. Бывают места, в которых деревья не растут. Сколько ни пересаживай – либо назад вернется, либо засохнет.

– У меня две яблони растут так, что ялики в сарай приходится кругами таскать. А срубить жалко – старая антоновка, ароматная. Сейчас такую и не найдешь.

– Пойдем посмотрим, что там у тебя с яблонями.

В беседке сидели приехавшие вчера рыбаки. Пили чай и перебирали разложенные на столе воблеры. Кивнули Виктору, а семенящего рядом Кирюшу будто не заметили. Хотя в полуденную жару мужичок в тулупе выглядел нелепо. Знатно отвел им глаза леший!

– Эти, что ли? – подошел к яблоням Кирюша.

– Эти, – подтвердил Виктор. – Их бы поближе к беседке пересадить.

Леший прошел между кривыми стволами. Погладил спускающиеся к самой земле ветви. Постоял, словно прислушивался к чему-то. Медленно вернулся к беседке. Почесал затылок и оглянулся на мужиков. Те уткнулись носами в снасти и внимания ни на что вокруг не обращали.

– Сюда, что ли?

– Сюда.

– Хорошее место. Но вдвоем им тут тесно будет – засохнут, – Кирюша осмотрелся и показал рукой: – Вторую придется выше гнать.

Рыбаки, видимо, услышали разговор. Закрутили головами. Виктор приготовился врать и изворачиваться, но леший провел перед собой ладонью, словно вытирал стекло. Мужики снова склонились над столом.

– Только сразу не получится, – произнес Кирюша. – Если ненадолго надо дорогу открыть, то можно быстро. А если хочешь, чтобы дерево на всю оставшуюся жизнь в другое место переселилось, то надо не спеша его двигать.

– К осени-то успеешь?

– Конечно! Недельки за три управлюсь. Только ты их поливай. Особенно с той стороны, куда пойдут. И много поливай, чтобы земля мягкой стала. Тогда быстрее получится.

Мужики в беседке разложили воблеры по коробкам. Посматривая на темную тучу над горизонтом, рассуждали, собираться на рыбалку или нет. Кирюша прищурился и сказал:

– Ты скажи им, чтоб не беспокоились. Не будет сегодня дождя.

К вечеру Тимоха успел несколько раз насыпать и сдвинуть кучу песка в заросшее камышом русло. Под конец переехал на тот берег и, опустив отвал, разровнял запруду.

– Всё! – выпрыгнув из трактора, сказал он. – Обмыть бы…

– Вот придет Лина, новоселье и обмоем, – предложил Виктор.

– Я за ней схожу! – заторопился Кирюша. – Только надо трактор отсюда убрать. Лина технику не любит.

– Ну, показывай дорогу! – полез в кабину Тимоха.

Пока леший выводил через лес трактор, Виктор дошел до мотеля. Прихватив бутылку коньяка, стопочки и фрукты на закуску, спустился к реке. По вьющейся вдоль берега тропинке прошел до излучины. Свернул в лес, чтобы обойти заболоченную низину, с которой начиналась старица.

За деревьями мелькнул желтый песок откоса. Вдоль него ковылял Кирюша. Рядом, медленно переставляя большие ноги, шла Лина. Кикимора выглядела как обросшая густой тиной коряга. В спутанных волосах застряли веточки. Прозрачная капля свисала с длинного острого носа. На узких плечах лежало ожерелье из кувшинок.

Виктор зажмурился, но кикимора стала как будто ближе. Шлепая широкими ступнями по заболоченному берегу, она добралась до чистой воды и обернулась. Помахала рукой. Улыбнулась, показав острые пожелтевшие зубы. Виктор с закрытыми глазами помотал головой, но продолжал видеть плывущую к запруде Лину.

Открыв глаза, Виктор медленно сделал шаг. Еще один. Шел и не мог понять, что с ним происходит. Откуда взялся этот сон наяву? Почему кикимору сквозь закрытые веки он видел лучше, чем открытыми глазами?

– Ну, что ты там тащишься?! – поторопил его Кирюша. – Давай быстрей! Ночь на носу, а Лине еще обустраиваться надо!

На следующей неделе в мотель заглянул районный прокурор, приходившийся Тимохе зятем. Подошел к Виктору и строго спросил:

– Это ты сказки леснику рассказываешь? Он же у нас дурак – шуток не понимает. А ты ему про лесную нелюдь…

– Да я ж не знал…

– Теперь знай! Кстати, чего это вы там копать затеяли?

Виктор рассказал про старицу. Прокурор усмехнулся:

– Узнаю Тимоху. Сам живет без машины, на телеге в магазин ездит, а для какой-то кикиморы готов технику по буреломам гробить. Кстати, фермера, что удобрения в овраг свалил, мы нашли. Штраф содрали, заставили выгрести все и на свалку вывезти. Только торфяник-то он уже загадил.

4. Влюбленные

4.1

Яркое весеннее солнце пробивалось сквозь листву узкими лучиками. Трава на полянке, зажатой между болотом и кустами ивняка, тянулась к теплу и свету. Казалось, она росла прямо на глазах.

– Так почему Дубки? – Виктор вытащил из сумки копченую колбасу, положил на расстеленную дерюжку. – Вокруг березы, да ивняк вдоль болот.

– Дубы растут дальше, у Глубокого, – Гоша вздохнул. – Тебя Кирюша туда не пустит, будь ты ему хоть трижды другом. Даже за ящик водки.

– Чего это так?

Гоша отвечать не торопился, достал маленький кривой нож – таким из картошки глазки выковыривать. Ловко снял с колбасы шкурку, принюхался.

– Эх, надо было к Тимохе на хутор зайти. Вот у него колбаска…

Виктор обиделся:

– Не мог сказать? Я же там машину оставил.

Гоша проворчал, нарезая колбасу:

– Теперь сказал. Ты только с дочкой его поосторожнее. Он ее замуж мечтает выдать. Мне уже второй год сватает. Надежный ты, говорит, человек, и не летчик.

– А что там у него с летчиками? – спросил Виктор.

– Так Вера за летчика замуж вышла. Потом приехала с сыном и без мужа.

– Бросил?

– Нет, разбился.

Виктор от удивления выругался. Гоша невозмутимо пояснил:

– А Тимоха все равно считает – виноват! Женился, сына родил – не имеешь права помирать!

– Дурдом какой-то!

– Скоро другой дурдом придет, – Гоша кивнул в сторону болота.

За разговором Георгий успел кривым ножичком нарезать колбасу. Виктор достал из рюкзака банку. Соленые огурчики ему презентовала будущая теща. Она умудрялась так солить их, что даже вялые экземпляры приобретали твердость и хрустели на зубах.

– А что ты там про дубы у Глубокого говорил? – вспомнил Виктор.

– Что не видать тебе их. Кирюша туда уже второй год никого не пускает. Тебе глаза от пенька отвел. Меня по осени в болото загнал. Уж ему от бабушки досталось! Только без толку! Недавно какие-то туристы пытались пройти к озеру. Так он их два дня кружил по лесу. Я этих ребят потом встретил у магазина в Селище. Сидят, на навигатор смотрят, а там трек раз шесть чётко по кругу.

– Силён!

– Во-во. От любви вся сила!

Виктор чуть не уронил бутылку водки на хрустальные стопочки. Гоша усмехнулся:

– Ты чего? Не знал, что ли?

– Чего?

– Кирюша в Алену влюбился! Почти сто лет не замечал, а тут – в одночасье! Так он, получается, тебе не сказал? А все: Виктор, друг, да я за него… Наверное, мало ты его водкой поил.

Из зарослей ивняка, отделявших бор от болота раздался скрипучий голос:

– Не поил! Что я, сам пить не умею?

На полянку вышел Кирюша – невеликий мужичок, заросший мехом от макушки до ступней и запястий. Крепкие, лопатообразные ладони высовывались, казалось, из рукавов свитера. Бережно прижимая к груди ольховый хворост, леший засеменил кривыми ножками к догоравшему костерку.

– Что ж вы, человеки бестолковые, за углями не следите? Прогорят же! – запричитал он. – Смотри, Ольг, они ж так мне косточки перемывали, что про костер забыли…

Следом за лешим появился Ольг. Смотрящий местного болота нес на плече огромного налима. Его любимый плащ от комплекта химзащиты болтался, хлопая по голенищам резиновых сапог. Водяной всегда ходил по лесу обутый. Говорил, что за перепонки боится. Виктор подозревал, что, в отличие от не признающего одежды Кирюши, Ольгу просто нравилось одеваться.

Конец ознакомительного фрагмента.