ДАрманьяки - Луи Бриньон

– Да, – без тени волнения ответила Луиза, – я буду защищать мое дитя всеми силами. Святая дева Мария привела меня к вам, дабы с моей помощью наказать зло. Она поможет мне и охранит от бед и несчастий. Я глубоко верю в её божественную руку. И я верю в то, что вас она выбрала моим защитником. Будьте им. Поступайте, как считаете нужным. Я с радостью приму любое ваше решение. Можете не считаться с моим положением. Поместите меня в убогое жилище, дайте пищу, которая не позволит мне умереть с голоду, и будьте рядом, когда опасность придёт, чтобы отнять жизнь моего ребенка, и я стану благословлять вас.

– Перестаньте, – не выдержал переполненный чувствами Филипп, – перестаньте, ради бога. Я и так чувствую себя последним из подлецов. Но клянусь честью, я всё исправлю. Я не позволю ни одной слезинке упасть из ваших глаз. Даже тень беды не коснётся вашего чела. Отныне вся моя жизнь станет искуплением за то зло, что я причинил вам. И помните, горе тому, кто посмеет посягнуть на жизнь… моего сына. Да, моего сына. – Филипп подошёл к лежавшей Луизе и, опустившись на колени, взял её руку и искренним голосом, идущим из самых глубин души, сказал:

– Луиза, я причинил вам много соря, так позвольте мне сделать вас счастливой. Вы говорили, что поклялись святой деве Марии в том, что вашим телом будет обладать лишь супруг ваш. Так позвольте выполнить вашу клятву. Станьте моей супругой, сегодня, сейчас…

Луиза долго и с нескрываемой нежностью смотрела на Филиппа.

– Я не стану противиться божьей воле, которая велит мне слушаться вас, – тихо ответила Луиза, – поступайте, как считаете правильным, но думайте прежде всего о себе. Я знаю, вы любите другую, и стоит ли отказываться…

– Помолчите, Луиза, – прервал её взволнованно Филипп, – отныне не будет в моей жизни другой женщины, кроме вас. Если вы чувствуете ко мне неприязнь, я приму это без жалоб и никогда не потревожу вас своей настойчивостью. Для меня достаточно знать, что вы будете счастливы. Об ином я и не помышляю!

– Я стану вашей супругой!

Вечером того же дня, в присутствии Жоржа де Крусто, Капелюша, настоятельницы монастыря, Шарлотты де Лаваль и некоторых из сестёр монастыря, Филипп с Луизой обвенчались. Церемония была скромной и короткой. Этот брак отличался от всех других браков, ибо основан был не на любви, а на страданиях. Сразу же после церемонии Филипп вместе с новоиспеченной графиней Арманьяк отправился в Осер. Мемфиза покинула монастырь ещё до церемонии.

Глава 21

НОВЫЙ ГЛАВА ОРДЕНА

Несколько дней спустя поздней ночью Гилберт де Лануа спустился в подземелье ордена в сопровождении двух человек в монашеских одеяниях. Эти люди проводили Гилберта де Лануа в зал, где он обычно встречался с отцом Вальдесом. Но на сей раз зал был пуст. Всемогущий глава ордена отсутствовал. Гилберт де Лануа был удивлён его отсутствием, но не подал вида и молча прошествовал через всю залу вслед за двумя монахами. Они подошли к двери, которую часто видел Гилберт де Лануа, но ни разу до сегодняшнего дня не переступал её порога. Один из монахов открыл дверь. Вслед за ними Гилберт де Лануа перешагнул через порог и оказался в длинном и очень узком коридоре, пол, стены и потолок которого были выложены камнями. Сверху, меж камней, сочилась вода. Несколько капель упало на шляпу Лануа. Он инстинктивно посмотрел наверх, затем снял шляпу и отряхнул её от воды, при этом не останавливая шага. Они прошли около двухсот шагов, когда упёрлись в тупик. Стена, перед которой они стояли, выглядела как небольшая арка и была выложена из удивительно правильных круглых камней. Один из монахов последовательно, один за другим, нажал на четыре камня. В ту же минуту стена с глухим грохотом начала отодвигаться, открывая проход. Когда Гилберт де Лануа вошёл через проход, то увидел, что находится в небольшой четырёхугольной комнате с низким потолком. Прямо напротив него была дверь. И ещё две двери были справа от него в каменных нишах. На стенах возле дверей горели факелы, которые смутно освещали всю комнату. Монах прошёл вперёд и открыл первую дверь справа от Лануа. Но не вошёл внутрь, а только придерживал открытую дверь. Гилберт де Лануа прекрасно понял это приглашение и, не раздумывая, вошёл внутрь. Комната, в которой он оказался, была довольно просторной. Здесь было очень много книг и разного рода вещей, начиная от предметов обихода и заканчивая приборами для астрологических наблюдений. Она была ярко освещена тремя большими подсвечниками, что стояли на круглом столе в самом центре комнаты. Гилберту де Лануа не понадобилось много времени для того, чтобы понять: он находится в святая святых – личных покоях отца Вальдеса. Сам старец лежал в углу на просторной кровати. Под головой лежал десяток подушек. Старец поманил иссохшей рукой Гилберта де Лануа. Тот немедленно подошёл к старцу и, опустившись на колени, с трепетом прижался губами к его руке.

– Возьми стул и сядь рядом со мной! – проскрипел едва слышно отец Вальдес.

Гилберту де Лануа была оказана высочайшая честь. Он предчувствовал, что предстоит весьма важный разговор. Гилберт де Лануа выполнил пожелание старца. Когда он опустился в кресло рядом с кроватью, отец Вальдес безмолвно снял с пальца перстень, на котором в виде печати с наружной стороны было изображено непонятное чудовище с тремя рогами, и протянул его Гилберту де Лануа.

– Отныне ты глава ордена!

Гилберт де Лануа ожидал нечто подобное, но жест старца заставил его испытать необычайное волнение и трепет ощущения таинства, что происходило в этой комнате.

– Отец мой…

– Молчи и слушай, – повелительно прервал его отец Вальдес, заметно трясущимися руками надевая перстень на палец Гилберта де Лануа. Когда перстень оказался на пальце, отец Вальдес продолжил говорить, но говорить так тихо, что Гилберту де Лануа пришлось напрячь слух.

– Последнее время неудачи преследовали наш орден, и я задумался, почему они происходят. Арманьяк у нас в руках, но внезапно исчезает. Затем дофин исчезает прямо перед тем, как мы собираемся убить его. Мы пытались убить Арманьяка в замке, но ему удалось уцелеть.

– Я почуял запах предателя, но не мог понять, кто он. Но когда я узнал, что противоядие от Патриция исчезло, а после того – что плод, отравленный им, сумел непостижимым образом выжить, сомнения мои ушли, открыв истину, – старец закашлялся и некоторое время не мог продолжать, но вскоре справился с кашлем и продолжал говорить:

– Одна из наших сестёр видела предателя. Но и без её слов понятно, кто это был. Эта тварь давала яд юным девам, которых я приносил в жертву. Она знала, что толика их крови служит мне для изготовления состава, которым я пользуюсь более 50 лет. И теперь мой организм отравлен. Ни одно противоядие не может спасти меня от смерти. Это продолжалось слишком долго, – старец закашлялся, и на этот раз изо рта хлынула кровь. Несколько капель брызнули на подушку. Гилберт де Лануа взял полотенце, лежавшее у ног старца, и бережно стёр кровь.