Президент планеты - ЧБУ

– Я тебя знаю, – произнесла она самоуверенным тоном.

– Сомневаюсь, – ответила Лилия.

– Так вот о ком говорил мой отец. Он сказал, что приютил у себя богатого клиента, который решит все его проблемы, а оказалось наоборот. Он загнал себя в такую яму, которую и представить было невозможно.

– О ком ты говоришь?

– Меня зовут Мэри Ирвинг, я дочь Реджа, – представилась девушка. – Я прилетела из Финляндии, когда узнала, что здесь происходит. Я там учусь.

– А меня зовут… – Лилия собралась представиться ложным именем Рамона.

– Можешь не говорить, кто ты, – перебила её Мэри с нетерпением. – Ты Лилия Келвин. Не думала, что встречу тебя здесь.

– Ты меня с кем-то путаешь…

– Ты «Супермена» пересмотрела, что ли? Невозможно скрыть свою личность, просто надев очки. Парни Реджа тебя не узнали только потому, что они не следят за светской жизнью. А я слежу. Ты гораздо красивее, чем на фотографиях, хочу сказать.

– Спасибо, – ответила Лилия. То, что её узнали, сейчас совершенно ничего не означало. Со дня на день они с мамой уедут из казино и поселятся в лагере за чертой города под защитой двадцати тысяч солдат.

– Может, и мне то же самое скажешь?

– Хочешь, чтобы я сказала, что ты красивая? – спросила Лилия. Ещё никто так нагло не требовал у неё комплимента.

– Это элементарная вежливость, – сказала Мэри. Непонятно было, шутит она или нет. – Я сказала это тебе, теперь ты отплати тем же.

– Я не делю людей на красивых и некрасивых. Есть гораздо более важные черты. Доброта и преданность, например.

– Вот и зря, – ответила Мэри. – Некоторые люди настолько некрасивы, что даже положительные качества меркнут на фоне их уродства. А если человек красив, этим он подчёркивает и свою доброту, и преданность, и все остальные добродетели.

– Ты очень красивая, – сказала Лилия, чтобы быть вежливой. На самом деле Мэри не была даже симпатичной и знала это. У неё были выпученные глаза, как у глубоководных обитателей океанов, тонкие, почти невидимые губы и щёки, придающие ей грустное выражение. Волосы на затылке и над правым ухом она выбрила, оставив чёрный водопад, бегущий по левой стороне лица. Вкупе с её естественным бледным цветом кожи она походила на привидение. Если ночью её снять с определённого ракурса, видео может послужить доказательством существования загробной жизни.

– Спасибо, я знаю, – ответила Мэри, картинно изображая стеснение. Она улыбнулась, и эта улыбка передалась Лилии. – Все мне это говорят.

Дочь Реджа издала щелчок и выстрелила из воображаемого пальца-пистолета, после чего отправилась к лифту на встречу с отцом. Следом за Мэри на пороге казино появился огромный Вадим, тот самый парень в шортах, вместе с ним вошли Альф и Оскар – трое из участников похищения Майи, жены испанца.

– Это правда, что Мэри приехала? – спросил Вадим, вид у него был безумный, он постоянно оглядывался. Голова у него непроизвольно дёргалась, а глаза бегали по сторонам.

– Приехала, – подтвердила Лилия.

– Как раз вовремя. Значит, у нас ещё есть шанс, – обрадовался Вадим, и его лицо расплылось в короткой, дёрганой улыбке. – Сегодня ночью сюда придут «Тозоку».

С момента, когда лидер «Тозоку» потребовал шесть голов в уплату за нападение на жену испанца, Лилия чувствовала тяжесть в груди, которая не пропадала ни во сне, ни во время бесцельных блужданий. Куро Миура потребовал её голову, потому что не знал, кто она такая; не знал, что она не участвовала в похищении и убийстве Майи. Даже наоборот, всячески протестовала против этого. Однако тяжесть не пропадала. Босс японской мафии потребовал её голову, и если судить по многочисленным фильмам с якудза, которые обожал Андрес, такие люди доводят дело до конца.

Три бугая отправились в комнату персонала, где у них было секретное логово. Лилия пошла следом. Через подземный тоннель она попала в потайную комнату, где не так давно лежал на столе сваренный заживо Грант. Здесь собрались остатки костяка банды. Людей было вдвое меньше, чем в предыдущий раз. Подчиняясь угрозе «Тозоку», половина людей покинула Гибралтар, а другая верила в мирное разрешение конфликта. Помимо успевшей ей запомниться троицы, здесь был старик Сивер с мощным голосом и «агент похоронного бюро» Бернард. Ещё семерых она не знала.

На одной из полок стоял небольшой радиоприёмник. Из него лилась тихая музыка с редкими вкраплениями разговоров радиоведущих.

– Мэри приехала, – сказал Вадим так, словно это решало все их проблемы.

– Это хорошо, – ответил Сивер, и в полупустом помещении его голос прозвучал особенно мощно. С момента, когда Лилия видела его в последний раз, тот, кажется, скурил ещё полтонны сигарет. – Только этого будет недостаточно, она не сможет договориться с Куро Миурой. Нам нужно принести им на блюде большие пальцы рук в знак признания поражения.

– Это н… нужно было сделать сразу же, как только произошло у… убийство, – ответил Бернард. – Сейчас уже п… поздно.

– Да, ты прав, – ответил Сивер. – Сейчас уже поздно.

– Мы можем отрезать себе ладони, – предложил Вадим. В его голосе звучало столько энтузиазма, словно он предлагал поездку в «Диснейленд». – Ладоней должно быть достаточно.

Возбуждение Вадима начало передаваться Лилии. Она почувствовала, какой ужас сковывает разум некоторых присутствующих. Теперь, когда недельный срок на добровольную явку прошёл, отсечением головы «Тозоку» не ограничатся. Смерть похитителей будет куда более мучительной.

– А почему ты не боишься, Рамона? – спросил Оскар у Лилии. – Ты ведь тоже была с нами, а выглядишь так, будто получаешь такие угрозы каждый день.

– Мне нечего бояться, – ответила Лилия, обрадованная тем, что никто не видит её переживаний. – Я не трогала Майю, наоборот, отговаривала Реджа от убийства. Пусть он сам за всё отвечает.

– Виновата, Рамона, ещё как виновата, – ответил Вадим с истеричным надрывом, казалось, он сейчас заплачет. – Мы все были там, мы все допустили это происшествие, и теперь нам нести за это наказание. Таким, как Куро Миура, не докажешь, что ты просто стояла рядом и ничего не делала. Если ты спросишь у него, что тебе следовало сделать, он ответит: взять дробовик и нацелить на Реджа, остановить его. Или поговорить с нами, убедить нас, что мы поступаем неправильно, чтобы мы остановили Реджа. Позвонить в «Тозоку», да что угодно. Ты была там и ничего не сделала, значит, виновата.

Голос Вадима становился то высоким, то низким, он постоянно менял темп разговора. Его глаза смотрели в сторону Лилии, но видели будто сквозь неё. Широкое лицо подрагивало в такт его мыслям. Каждое его слово, как удар ножом, проникало в разум Лилии.

– Возьми себя в руки, чемпион, – произнёс Сивер, и его тон произвёл отрезвляющее воздействие на