Президент планеты - ЧБУ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Нет», – махал головой Дарвин. Ему не нужны были эти деньги. Если бы он и принял их, то не от посторонних людей, а от тех, кому доверял и с кем дружил.
Ещё полтора часа Дарвин играл на синтезаторе, перебирал все известные ему классические композиции, потом они закончились, и он начал сначала. Ему не хотелось вслед за классикой играть популярные современные мелодии, чтобы не разрушать выстроенную им гипнотическую атмосферу. Расходиться зрители начали только в темноте, когда свою активность повысили москиты. Те, кто был в шортах и юбках, ушли первыми. Следом исчезли полицейские. Все словно вспомнили, что направлялись куда-то, прежде чем решили послушать выступление. Толпа разошлась, и остались только бездомные из ближайших лагерей.
– Поздравляю, парень, – произнёс Руди и похлопал его по плечу. – Триста четыре доллара тридцать девять центов.
– Ого, – удивился Дарвин. Ему дали целых три сотни. Раньше он за эту сумму мог приобрести только одноразовую порцию соуса для пасты с белым трюфелем, а сейчас мог накупить целую гору полезных вещей. – Значит, я могу отдать вам долг! Хотя бы часть для начала.
– Мне ничего не надо, – ответил Руди. – Может, другие ребята и возьмут назад свою часть, а мою оставь себе. Заслужил.
– Мне верни, – сказал Кутайба. – За свои семьдесят долларов я куплю целый ящик газировки.
– И мне, – сказала Венди. – Не настолько я богата, чтобы отказываться.
– И мне, – сказал Шичиро. – Кажется, свою лепту я уже внёс, когда нашёл тебе синтезатор, верно?
За вычетом всех возвратов у Дарвина осталось девяносто четыре доллара. Это была невероятная сумма. Не сравнить с той, которую он каждое утро тратил на доставку еды, но тоже неплохая. На эти деньги он сможет устроить настоящий пир из дешёвых продуктов. Накормить всех, кто починил для него синтезатор, и показать, как сильно он благодарен.
– За эти деньги я устрою пиршество! – воскликнул Дарвин. – Купим всего, чего захотим, и наедимся до отвала!
«Как в былые времена», – подумал он.
– Не будь таким шустрым, – произнёс Руди. – Сначала надо сходить в банк и разморозить мой счёт. Я давно им не пользовался и пока не могу снимать деньги. Плюс надо заплатить налог: здесь, в Гибралтаре, есть комиссия даже на пожертвования. Кстати, где твой чип?
– В руке, – ответил Дарвин с грустью. – Мне нельзя в банк. Я не хочу, чтобы моё имя появилось в системе, меня слишком много человек ищет.
– Может, всё-таки расскажешь, кто тебя ищет и за что?
– Не торопи его, – ответил Серджио. Он всегда стоял в стороне и разговаривал меньше всех. – У всех нас есть тайны. Захочет – сам расскажет.
– Значит, пойдём в банк через подземный город и уйдём так же, – предложил Руди. – Никто нас там не отследит, даже если отряд спецназа будет располагаться в одном квартале. Тебе даже не надо идти с нами. Твои деньги мы перечислим на анонимную карточку и отдадим тебе.
– Подземный город? – спросил Дарвин. – Что это такое?
– Сеть подземных магистралей, соединённых с подвалами домов. По этим дорогам сейчас ездят одни дроны. Если у тебя есть много времени и упорства, можно хоть весь Гибралтар пройти под землёй, не показываясь на улице. Правда, времени на это уйдёт уйма. Представь себе, сколько понадобится, чтобы преодолеть сотню километров по лабиринту подземных переходов. Там не совсем безопасно: куча наркоманов, всякие банды, даже бомбоубежище с сектантами на очень большой глубине. Но если надо пройти незамеченным, то лучше варианта нет.
Неожиданно Дарвин вспомнил, как шёл через канализацию и какая там стояла вонь. Ему не хотелось вновь оказаться в таком месте.
На следующее утро Руди, Гарет и Серджио отправились в сторону «Траст Фаунд Банка», чтобы открыть анонимный счёт для Дарвина. Дарвин тоже отправился с ними – ему не терпелось прогуляться. За прошлую неделю он выбирался из-под эстакады только на свалку.
Первую часть пути они проделали под землёй. Здесь всё было, как рассказывал Руди: скоростные магистрали, по которым дроны мчались на огромных скоростях. Под землёй не было реальных водителей, и аварии случались крайне редко. Возле дорог располагались траволаторы для пешеходов. Подземная часть города пустовала: люди предпочитали гулять на поверхности. Всё вокруг было изрисовано граффити. Кое-где написаны имена и даты. Дверные ручки, ведущие к переходам и подвалам домов, были расплавлены зажигалками. В каждом углу валялось по несколько высохших куч человеческих отходов. Сюда приходили испражниться все, кто не знал, где находится ближайший платный туалет, либо те, кто хотел сэкономить.
Через подземный город идти пешком было гораздо быстрее, чем поверху, поэтому основное расстояние четверо путешественников прошли по траволатору в одиночестве. Руди и Серджио обсуждали, кому из банд принадлежит эта территория, а Гарет им мрачно поддакивал. Наверх они выбрались через час пятнадцать, и тут же им в глаза ударил ослепительный дневной свет.
Они шли по улице, и окружающие обходили их стороной, словно вокруг них располагалась зона отчуждения. Над головой, как всегда, летали тысячи дронов, создавая непрерывный звуковой фон, характерный для этого города. У одного из дронов сбилась программа, и он вылетел навстречу поезду. От удара розовый корпус дрона разлетелся на несколько кусков, ящик с продуктами полетел вниз, содержимое посыпалось на дорогу, как набор праздничных игрушек. Колесо одного из беспилотников угодило в пластиковую бутылку зелёного цвета, крышка выстрелила, и йогурт с лесными ягодами облил ноги одному из прохожих.
Один взрослый билет на поезд стоил три доллара независимо от дальности путешествия, поэтому компания бездомных путешествовала пешком.
Во время прогулки Дарвин заметил одну деталь: чем моложе был житель Гибралтара, тем с большей вероятностью и у него были встроены аугментации тела. У людей старше сорока их совсем не было, а среди двадцатипятилетних такие встречались у каждого второго. У одного рука, у другого колено или ступня. У многих отсутствовали глаза, а на их месте были встроены либо камеры, выглядящие ужасно, но имеющие зум и множество полезных функций, либо идентичные натуральным глазные яблоки. В десятый раз Дарвин задумался, сколько же людей пострадало во время голодных бунтов.
Мимо прошла девочка его возраста, держа папу за руку. На ней было чистое голубое платье и широкая голубая шляпа. Она с таким презрением взглянула на Дарвина в его грязных шортах и футболке с пятнами пота, что ему захотелось
