Всё перемелется в прах - Ирина Игоревна Голунцова

Молчание страшило куда сильнее угроз.

Что натолкнуло на довольно странную и забавную мысль. Неужели я стала для него любимым питомцем, которому он решился прощать подобные капризы? Капризный ребенок… вот кто я теперь что ли?

Плевать. Я уже ничего не понимаю. Устала думать.

Мне предстояло выполнить задание, которое, по сути, поставило бы точку в моих бесконечных метаниях меж двух сторон. Определилась ли я с выбором? Думаю, сейчас и узнаю.

Подавить реацу до такой степени, чтобы ее никто не почувствовал, вряд ли бы получилось, но в текущих реалиях на меня не обратят внимание. Выбравшись из гарганты, прищурилась от яркого дневного света. Несмотря на то, что над Лас Ночес светило искусственное солнце, с настоящим оно не сравнимо. Я скучала по теплу лучей. Но не для того я здесь, чтобы наслаждаться вольным выгулом над улицами Каракуры.

Ожесточенная схватка продолжалась фактически в одном из районов города. Гриммджоу сцепился с Ичиго, остальные в большей степени сконцентрировались в парковой зоне, да близлежащих районах. Было б проще, находись они в одном месте, конечно, но немного успокаивало, что Айзен велел Улькиорре вмешаться при необходимости. Только во что вмешаться? Меня убить, если вздумаю удрать что ли?

Сорвавшись с места, бросилась в зону боевых действий. Странно. Эмоции будто обратились в черствый кусок глины, которым облепили сердце, и ничего, кроме тяжести, я не ощущала. Это приносило боль. Вызывало смирение, от которого хотелось только тяжко вздохнуть. Было бы прекрасно просто показаться там, да призвать луч отражения, который бы забрал нас в Уэко Мундо.

Воздух похолодел. Даже за несколько районов до места сражения я почувствовала, как влага в воздухе моментально остыла. Реацу, обратившая частицы воды в кристаллы льда, принадлежала Тоширо, издалека я с трудом видела, что происходит, но по ощущениям он грозился вот-вот заточить Люппи в ледяную темницу.

Блин… столько проблем от этого арранкара.

Замедлив бег, сконцентрировала энергию в ногах и подпрыгнула вверх. Набрав высоты, чтобы оказаться выше поля боя, моментом позже убедилась, что ледяные столбы, созданные из влаги, окружившие Люппи, врезались в него, заточая в ловушку. Или же раздавливая, словно муравья, тут как посмотреть. Хотя этот сучонок не умер…

Жаль, что нельзя его так оставить.

— Перемалывай в прах, Тобимару, — изъяв из ножен вакидзаси, обращая его формой шикая, я перехватила конец цепи на рукояти, чтобы он не обвился вокруг руки. — Сю: го (яп. 衆合 «Сокрушение»).

Лезвие запылало пламенем, как и наконечник цепи. Вложив в них достаточно реацу для атаки, я вознесла их над головой и сбросила поток пламени клином с двух сторон, чтобы по ледяной глыбе, застывшей в воздухе, пришелся один точный удар.

Словно две надвигающиеся раскаленные железные скалы, сжимающие тела грешников… Пока не перемелется все до последней кости.

Грохот оказался достаточно громкий, не менее эффектный, чем волны пламени, проглотившие лед. Невольная мысль о том, что Люппи могло не поздоровиться, почему-то позабавила, а не расстроила. Мне приказали забрать его, но о целости и сохранности никто не говорил.

Ослабив давление рейши и позволив себе медленно опуститься, чтобы оказаться в достаточной близости к пламени, которое постепенно ослабевало, я обнаружила, что лед не был уничтожен. Треснул, испарялся облаками пара, разваливался со стороны полученной атаки, но не разрушился основательно. Ожидаемо. Это одна из техник банкая Тоширо, неразумно было полагать, что шикаем ее окажется столь просто разбить.

— Хина… мори?

Оторвав взгляд от затухающих языков пламени на капитана десятого отряда, обнаружила, что он смотрел на меня, словно на призрака или, лучше сказать, мертвеца. Тоширо будто глазам не верил. Столько недоумения и растерянности в его глазах… Он будто не понимал, как реагировать, то ли радоваться от того, что я жива и здорова, то ли допустить к сердцу жестокую правду.

— Хинамори… — уже более осознано произнес мое имя парень, сменив первый миг замешательства негодованием.

Я не ответила, хоть и больно было смотреть на Тоширо, видеть, что он заставляет себя опустить меч, но интуиция подсказывала ему не расслабляться. Оторвав от него внимание, осмотрелась, заметив на поляне поблизости столь же негодующих, насторожившихся Рангику, Иккаку и Юмичику. На них я и вовсе старалась не останавливать взгляд — так проще. Но вот не обратить внимание на Урахару Кискэ не хватило самообладания. Или, лучше сказать, желания.

Пусть и находясь дальше остальных, мужчина смотрел прямо на меня. Мне в душу.

Подавив тяжкий вздох, чуть нахмурилась, задержав зрительный контакт.

— Хин!..

— Ямми! — перекричав Тоширо и обернувшись к арранкару, сцепившему в недавнем бое с Урахарой, я принялась раскручивать цепь в левой руке. — Я забираю этого идиота и уходим!

— Пф! Миссия завершена, значит? — с пренебрежением отозвался гигант, скривив лицо.

Выслушивать его жалобы показалось пустой тратой времени, так что, бросив цепь к глыбе льда, атакуя техникой «Сечение: Какудзё», наделась пробить глыбу, чтобы выудить Люппи. Но цепь, воспылавшая огнем, встретилась с мечом Тоширо.

— Хинамори, что ты делаешь?!

Вот же…

Измученно скривившись и прикрыв глаза, я сдержалась, чтобы не выругаться. Сейчас нужно сохранять спокойствие, держать внутреннюю псину под контролем. Ввязываться в бой не было приказа, эта миссия — только отвлекающий маневр для похищения Орихиме. Надо убираться.

— Тоширо, уйди, пожалуйста. Я не хочу с тобой сражаться. Ни с кем из вас.

— Что ты… что ты такое говоришь? Ты же… это, потому что они угрожали тебе? Хинамори, тебе нечего бояться. Прекр… Прекращай это…

Он не верил, не хотел видеть во мне врага и принимать тот болезненный факт, что я пала жертвой манипуляций или угроз. Нет, не так. Тоширо если и принял бы правду, мой выбор, то лишь как результат манипуляций и угроз Айзена. Потому что я ведь правильная, добрая… такая светлая и невинная, да? Наивная. Слабая. Беспомощная.

Сжав челюсти и закрыв глаза, я с трудом подавила вспышку злости, что обожгла сердце. Сдавив цепь в руке до того, что металл болезненно впился в ладонь, я подняла на парня тяжелый взгляд.

— Хинамори, прошу тебя… Я не знаю, что с тобой делал Айзен, что он обещал или чем угрожал… — смотря на меня едва ли не с жалостью, с мольбой, Тоширо, того не подозревая, делал лишь хуже. — Это же ведь я. Тоширо. Ты же ведь понимаешь, что Айзен нас всех предал, он не тот, кем притворялся! Прошу, подумай, Хинамори! Он совершенно другой человек. Ты же умная. Он обманывал всех нас, Хинамори… если ты здесь, значит…

Сорвавшись на сюнпо, я забежала парню за спину и, воспользовавшись