Она - моё табу - Настя Мирная

Если бы похоть так не стучала в висках и не пульсировала в венах, возможно, я бы понял её просьбу правильно. Но я уже не способен даже соображать нормально, не то, что её понимать. Все радары настроены на секс.

— Как? — выпаливаю, не отрываясь от тигриных глаз, скрытых расширенными зрачками.

— Заклейми меня. Пометь. Сделай своей.

Естественно, мой мозг решает исказить её слова. Вместо «пометь» слышу «поиметь». Хорошо ещё, что пока хоть логика не отлетела. Только на ней и выезжаю, сложив в правильную цепочку.

Зажмурившись, глубоко, дробно вдыхаю и вытаскиваю пальцы, чтобы сразу же вернуться, но уже глубже. Кристина опять вскрикивает. Я останавливаюсь. Смотрю на искажённое лицо.

— Больно? — выталкиваю хрипом.

— Немного.

Кивнув сам себе, вытягиваю пальцы и медленно ввожу один. Так вхожу легко, но Царёва всё равно сжимается.

И какой нам секс, если я её даже пальцами трахнуть не могу? Вашу, блядь, мать! Мне бы хоть вздрочнуть, дабы начать хоть немного мыслить. Но сейчас не вариант. Кристинка опять закроется.

Подтянувшись на свободной руке вверх, отвлекаю её жарким поцелуем. Одним, вторым, третьим… Между ними нашёптываю всякие нежности, прошу расслабиться. Ввожу палец до конца и даю ей время привыкнуть хотя бы к этому вторжению.

— Давай, хорошая моя, расслабь тело. Ничего страшного. Ты хочешь этого? Девочка моя маленькая, дыши.

— Андрюша… — всхлипывает и начинает глубоко дышать.

Ещё чуточку шире раскидывает ноги и ослабляет внутренние тиски. Начинаю медленно двигать запястьем. Добавляю второй палец, но теперь сопротивления нет. Пью яд из её губ, накачивая удовольствием взамен. Чтобы ещё больше раскисла, растираю мозолистым пальцем твёрдый клитор. Накручиваю по нему круги, наращивая темп проникновения.

Да что это за пиздец? Почему она такая узкая?

Промычав что-то похожее на «мамочки, я тебя ненавижу», Фурия выгибает спину и шпарит влагой оргазма руку. Ложусь рядом с ней, но продолжаю движения пальцами между ног под судорожные сокращения влагалища. Как ненормальный, приникаю губами к покрытым каплями пота вискам, щекам, носу.

Чуть отдышавшись, Кристина поворачивает голову ко мне, обнимает за шею и водит языком по моим губам.

— А теперь я хочу твоё тело на своём. Хочу тебя внутри. Не пальцы. Всего. — бомбит, сбиваясь и неистово краснея.

— Притормози, малышка. Спешки нет.

— Иди ко мне, мой любимый мужчина.

Вытягивает руки так, что чтобы оказаться между ними, мне приходится лечь сверху на неё. Опять целуемся. Теперь уже она мне контроль стирает, превращая в дикаря, живущего инстинктами: выживать и размножаться. Делаю последнюю попытку вразумить скорее даже себя, чем Кристину.

— Крис, нам не стоит торопиться. Я потерплю. Можешь просто подрочить мне, и эту ночь я переживу. — ухмыляюсь, играя бровями.

Румянец всё её тело покрывает. А вот мои пальцы, продолжающие её растягивать, явно говорят об обратном. Но ещё красноречивее вопит твёрдый член, упирающийся в её в голое бедро. В паху зарождаются болезненные спазмы, нижнюю часть тела сводит судорогами и скручивает.

— Я не девственница, Андрей. — серьёзно объявляет Ненормальная. — Не надо меня так беречь. Ты просил слушать своё тело, и я слушаю. Оно хочет мужчину. Оно хочет тебя. Оно хочет полноценного секса. Оно требует другого рода удовольствия. Отсутствие опыта не означает полную безграмотность. Я могу понять, чего хочу. Мне больше не страшно. Не с тобой, любимый мой. Я же… Я так сильно… Так люблю… — задыхается, судорожными рывками втягивая воздух, но не удерживая в лёгких. — Будь моим по-настоящему первым. Желанным и телом, и сердцем. Будь, Андрюша.

— Буду, Кристина. — приглушённо заверяю я и запечатываю обещание поцелуем.

Слезаю с постели. Нащупываю в кармане презерватив. Отбросив его на смятое покрывало, распускаю ремень.

— Не спеши. — подскакивает Фурия и растягивает рот в ядовитой улыбке. Пиздец как медленно и сексуально облизывает губы. — Хочу раздеть тебя медленно. Хочу насладиться. Покажи себя во всей красе.

Смехом выплёскиваю часть напряжения. Наклоняюсь к ней, подбиваю пальцами подбородок и лижу пухлые губы, пока не слизываю с них весь яд её вкуса. Уже спокойнее, но с нетерпением расстёгиваю пуговицы, скатываю по ногам штаны. Царевна вспыхивает и отводит взгляд, напарываясь на распирающий трусы ствол. Я начинаю всерьёз волноваться, что разорву её на хрен. Придётся действовать очень медленно и терпеливо. Спускаю боксеры. Сев на кровать, стягиваю носки. Крис прижимается грудью и животом к спине, обняв за шею. Лизнув за ухом, хрипит:

— Это случится?

Оборачиваюсь на неё. Трусь носом о порозовевшую щёку.

— Ты же хочешь этого.

— Хочу. Но мне всё равно немного страшно. Ты просил говорить, поэтому и… Прости.

Притиснув ладони к щекам, падает на бок спиной ко мне. Шумно вздохнув, остекленевшими глазами ползаю по тонкой спине, выступающим лопаткам и аппетитной попке Фурии. Блядская татуировка обрывает дыхание.

Блядь, какая она красивая и возбуждающая.

Отрывисто выдохнув, тащу за плечо и наклоняюсь к ней.

— Мне тоже страшно немного. В этом нет ничего стыдного. Когда чего-то очень сильно хочешь, страшно получить.

— Боишься разочароваться? — шепчет неуверенно.

Качаю головой, но не улыбаюсь.

— Нет, Кристина.

Больше ничего не добавляю. Не говорю, что боюсь разочаровать её. Девочка моя насилие пережила. и не факт, что полноценный секс, на котором так настаивает, не вгонит её панику. Возможно, единственное, что он ей даст — отвращение. Молчу и о том, что валяющийся рядом гондон суперплотный, чтобы не кончить раньше, чем войду в неё до конца.

— Передумала? — усмехаюсь, теранув губами по курносому носику.

— Нет. — уверенно возникает она.

Хорошо. Нам лучше сразу разобраться с этим. Чем дольше будем мусолить её прошлое и мои страхи, тем сложнее в будущем будет.

Встаю, сжав в кулаке блестящий квадрат. Разрываю зубами фольгу и откидываю в кучу нашей одежды. Прижимаю латексное колечко к головке и ловко раскатываю по длине. Фурия наблюдает из-под тяжёлых густых ресниц, бесконечно краснея и запуская череду дробных вдохов-выдохов. Обойдя постель, опускаюсь коленями на изножье. На четвереньках ползу выше, вынуждая Манюню лечь на спину. Трясётся, конечно. Губы уже все искусала.

— Раздвинь ножки, хорошая моя. — стараюсь быть максимально сдержанным, спокойным, не давить на неё. — Всё будет хорошо. Я не стану спешить. Резко входить не буду. Медленно. Теперь я контролирую. Если будет больно, неприятно, страшно, главное на сжимайся тут. — трогаю пальцами липкую и скользкую от смазки промежность. Вхожу в неё двумя пальцами. — Тогда больнее будет. Царапай меня. Кусай. Говори словами. Делай что угодно, только не зажимайся, маленькая. Давай, раздвигай ножки. Впусти меня.

С влажным всхлипом разводит бёдра. Крепко зажмуривается. Переставляю колени, чтобы они были между