Чёрная стая - Ольга Игоревна Сословская

Войцех покачал головой, хотя в темноте Вилли не мог этого видеть. Только теперь он осознал, что ночная прогулка без последствий не обойдется. И вовсе не Шарль-Моррис Талейран-де-Перигор занимал его мысли.

— Потом будешь размышлять, как воспользоваться удачей, — Вилли явно не понимал, почему друг молчит, — нам пора во дворец, еще переодеться нужно.

Войцех вздохнул. Оскорбить Доротею, не явившись на свидание в маскараде, было еще опаснее, чем ухаживать за ней на глазах у престарелого любовника. Но перед его мысленным взором встало лицо Линуси, печальное и строгое, и Войцех дал себе слово, что объяснится с графиней, не задевая ее чувств, но напрочь пресекая любые возможности продолжения неожиданного приключения.

* * *

Костюмами на этот раз занимался Вилли, и Войцех долго вертел в руках сине-зеленый килт, путаясь в складках, и с ужасом представлял, как они разлетятся во время мазурки. Но красный берет очень шел к его светлым волосам, и, когда облачение было закончено, зеркало окончательно примирило его с выбором Вилли.

Отыскать пажа в зеленом берете не составило труда. Доротея мило улыбалась из-под бархатной полумаски стоявшему перед ней темноволосому фавну с кавалерийской выправкой. Войцех узнал любимца фельдмаршала Шварценберга графа Карла Клама-Мартиница, бравого офицера, спасшего прошлой весной жизнь Наполеону, отбив его у разъяренной толпы. О романе графа Клама с Доротеей шепталась вся Вена, но Талейран, которого возраст и положение избавили от необходимости рядиться в маскарадный костюм, наблюдал за сценой равнодушным взглядом холодных рыбьих глаз.

Начать вечер с объяснений не представлялось возможным, и Войцех принялся бродить по залам в надежде уловить из обрывочных разговоров какую-нибудь полезную информацию. Через непродолжительное время он заметил, что не он один прислушивается к беседам гостей, тихие тени в невзрачных домино и масках из папье-маше скользили между собравшимися, на мгновение замирая за спиной и снова скрываясь в толпе. Шемету начал было чудиться таинственный заговор, когда утрешний знакомец, мистер Стэнфорд, уже успевший изрядно наклюкаться даровым шампанским, поймал его локоть.

— Ищейки барона Хагера не дремлют, граф, — хохотнул англичанин, — можно подумать, здесь найдется кто-то, не знающий, что во дворце и у стен есть уши, и начнет выкладывать свои секреты первому встречному. Он бы дорого дал, чтобы узнать содержание последней депеши, полученной лордом Каслри. Мир с Соединенными Штатами заключен и подписан. У Британии развязаны руки, и теперь мы можем, не опасаясь, что нас втянут в новую европейскую войну, отстаивать свои интересы. Саксонию он Пруссии пообещал! Ха! Кабинет с такими подарками не согласен. Сюда уже едет герцог Веллингтон, чтобы сменить Каслри, и недолго старому ворчуну осталось мутить воду. Но я, граф, я нем, как рыба, и никакие австрийские шпионы не заставят меня выдать государственную тайну.

— Не сомневаюсь, мистер Стэнфорд, — оглядываясь по сторонам, шепнул Войцех, — ваше молчание — залог успеха британской политики. Тайны британского посольства в надежных руках.

— Благодарю! — Стэнфорд сердечно обнял Шемета и окинул его наряд одобрительным взглядом. — Рад видеть здесь верного подданного Его Величества. Мы им еще покажем…

Кому и что собирался показать расхрабрившийся англичанин, Войцех так и не узнал. Выскочивший из толпы Джеймс Стюарт, брат главы британской делегации, подхватил соотечественника и уволок его по направлению к буфетной, продолжать возлияния.

* * *

Вспомнив, что приглашение на мазурку — вполне благовидный предлог, чтобы показаться на глаза графине де Перигор, Войцех стал пробираться в главную залу дворца, где пары уже начинали строиться для полонеза.

— Вы уже нашли, кому передать мой привет, герр лейтенант? — насмешливый женский голос заставил Войцеха обернуться.

Мари-Огюстина де Граммон на мгновение отвела от прелестного юного личика маску в венецианском стиле и улыбнулась, сверкнув ровными белыми зубами.

— Я ношу его с собой в поисках достойного адресата, — рассмеялся Войцех, — но если вы разъясните, кто по правилам вашей игры может считаться моим сиром, я непременно исполню ваше поручение, княгиня.

— А мне казалось, я видела его здесь, — девушка огляделась и покачала головой, — впрочем, это неважно. Берегите себя, мой друг. Вена в эти дни полна игроков.

Мари-Огюстина снова прикрыла лицо маской. На ней был наряд маркизы времен регентства Филиппа Орлеанского, и темные волосы были укрыты слоем белой пудры. На щеке Войцех успел заметить мушку, но губы на бледной коже горели красным огнем без помады. Девушка присела в коротком реверансе, приподнимая пышные юбки с фижмами.

Ее спутник, возвышавшийся над толпой чуть не на голову, с недоумением вскинул бровь. Треуголка и пудреный парик делали разряженного в шелковый камзол и кружева мужчину еще выше, и даже маска не помешала Войцеху его узнать. Уве Глатц, исполнявший сегодня главную партию в «Золушке», обернулся к спутнице.

— Я что-то пропустил, Мари? — удивленно спросил он. — Принц выдал кому-то разрешение на объятие?

— Ты слишком много болтаешь, Норвик, — недовольно заметила Мари-Огюстина, — а у Совета Семи длинные руки.

— Ты мне угрожаешь? — в голосе Уве послышались рычащие нотки. — В Элизиуме?

— Чертовски веселая игра, — вмешался в разговор Войцех, — и мне не терпится узнать правила.

— Всему свое время, герр лейтенант, — холодно ответила княгиня, — вас с ними познакомят, я в этом не сомневаюсь.

— Не обращайте на нее внимания, герр лейтенант, — Глатц отвел от лица маску и заговорщически подмигнул Войцеху, — мадмуазель де Граммон никак не может выйти из роли. То ли дело я? Два часа назад я был принцем, а теперь всего лишь скромный маркиз. Уве Глатц, первый тенор Венской придворной оперы.

— Граф Войцех Шемет, — с легким поклоном представился Войцех, — буду рад случаю продолжить знакомство, но сейчас, мадам и мсье, прошу меня извинить, меня ждут.

— Приходите в салон Фанни фон Арнштейн, — поклонился в ответ Глатц, — там собираются лучшие умы Вены. И совершенно не говорят о политике.

* * *

Приглашение на мазурку было принято с полного одобрения князя Талейрана, улыбнувшегося Войцеху уголком рта. И на вальс тоже. Поговорить всерьез все никак не получалось, танцы то сталкивали, то разводили его с Доротеей. Но когда, наконец, Войцеху удалось затянуть прелестного пажа в загодя облюбованную маленькую буфетную, цель, с которой он добивался этих минут уединения, вылетела у него из головы. Графиня де Перигор, оценившая по достоинству удобство шотландского национального костюма, воспользовалась его преимуществами так молниеносно, что у Войцеха не осталось слов.

Дома его ждало письмо от Линуси. Войцех, сгорая со стыда, так и не решился его открыть, и долго не мог уснуть,