Тень богов - Джон Гвинн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– АГНАР! – завизжала Эльвар. – ЛЮТЫЕ РАТНИКИ!
Она услышала, как крик подхватили, и ее обуяла радость битвы, дикая сила в руках, подгоняющая раскаленная ярость в голове. Перед ней мелькали новые лица: мужчины, женщины, они появлялись с оскалом и падали с криком, а ее нож и топор Гренда собирали кровавую жатву. Вокруг бушевала буря сражения, звуки сливались в оглушающий, ревущий, приглушенный шум, отдававшийся в ее шлеме, лязгала сталь, трещали щиты и кричали воины. Над равниной лилась кровь и царила погибель.
Понемногу силы уходили, в десятках порезов и синяков пульсировала боль, ноги отяжелели, рука со щитом потеряла чувствительность – побитая, горящая от усилий. Эльвар рвано дышала, но все еще колола, отпихивала и стояла насмерть. Рядом ревел Гренд с выпученными глазами, брызжа слюной изо рта, он кромсал, рубил и убивал.
Что-то ударило Эльвар в плечо – словно кулак, пошатнувший ее на месте. Она увидела наискосок от себя плюющегося проклятьями мужчину, с ясеневым копьем в руке. Попыталась ударить его в ответ, но нож не поднимался, рука не слушалась. Опустив глаза, она увидела, что ее кольчугу прорвал наконечник копья и попал в мышцу плеча. Она с силой толкнула щитом, отодвинув воина на полшага, но копейщик уже занес оружие для смертельного удара.
Эльвар плюнула в него, зная, что уже ничего не может поделать. И тут в его лицо вломился топор Гренда, прорубив нос и рот. Вырвался обратно с брызгами крови, хрящей и зубов, и копейщик отвалился с захлебывающимся криком, застрявшим в искалеченном рту.
Эльвар покачнулась и отступила на шаг, с подгибающимися ногами, а затем ее подхватили и оттащили назад – линия за ней расступилась, а на ее место в стене тут же встал другой воин.
– Отпусти, – бросила Эльвар Гренду, тянувшему ее прочь от стены, чуть ли не на руках. Он бережно уложил ее на землю. Эльвар попыталась поднять нож и увидела, что все еще сжимает его скользким от крови кулаком, но рука не делала того, что ей велело сознание.
Гренд оттолкнул ее, и она осела в пепел и грязь, глядя на него. Здесь, в десятке шагов от стены щитов, где еще бушевала схватка, было до странного тихо. Эльвар поняла, что Ратники держатся. Тут и там попадалось лежащее тело – торчащие сапоги или неподвижный труп, оттащенный с дороги кем-нибудь из второго ряда, – но видела она и то, что Ратники продвигаются вперед. Шаг за мучительным полушагом они оттесняли Кормильцев воронов. Агнар умело выбрал поле боя: курган Ульфрира-волка защищал их с левого фланга, расставленные телеги – с правого.
Гренд присел рядом и подал ей флягу с водой.
– Пей, – гаркнул он, и она поняла, что во рту у нее пересохло и липко от пепла и крови. Она отпила, прополоскала рот и сплюнула, отпила еще. Гренд сам сделал большой глоток, затем вылил оставшееся на рану Эльвар, наклонился к ней.
– Порезали мускулы, – пробормотал он. – Придется сражаться левой рукой.
Эльвар кивнула. Гренд обучал ее сызмальства, гонял по оружейному двору в Снакавике, пока она не научилась пользоваться левой и правой рукой без особой разницы. Но щит ей держать было нечем.
– Найди копье и убивай их из второго ряда, – сказал Гренд. Тут позади них раздался пронзительный визг, и Эльвар развернулась посмотреть, что случилось.
Вёрн стояла с Успой, бок о бок, закрывая подступы к остаткам Оскутреда. Успа подняла руку, и в воздухе перед ней светилась руна огня, а на земле перед Успой и Вёрн лежала россыпь воинов, некоторые – почерневшие и обугленные пламенем, другие словно разорванные на клочки – их руки, лодыжки и шеи обвивали лозы. Третьи стояли, насаженные на молодые ростки, обмякшие, словно поразившее их оружие вырвалось из-под земли. Теперь перед ними выстроились в ряд Илска и выжившие воины, все – с окровавленными кулаками. Они читали заклинание, и руны огня загорались перед ними, сливаясь и сияя, и пламя перескакивало с них на землю и разбегалось, с треском ускоряясь в сторону Вёрн. Оно пронеслось мимо Сайвата, все еще привязанного лозами к земле. Толстяк воитель корчился и кричал.
– Greinar vernda mig![32] – воскликнула Вёрн, и из земли перед ней, трясущейся и клокочущей, на пути огня вырвались лозы, сплетенные стеной, но пламя трещало, шипело и пожирало их. Волна огня прорвалась через лозы и вцепилась Вёрн в ноги, словно голодные попрошайки.
Послышались шипение и крик, Вёрн дико завопила. Пламя побежало по ее ногам, повалил черный дым, вонь разошлась над равниной. Фроа без толку прибивала огонь, он только расползался – ее пальцы и волосы занимались, крики становились все истошнее, она ловила искривленным ртом воздух. Наконец она покачнулась и рухнула на землю, пожранная огнем.
Илска двинулась вперед в развевающемся плаще.
– Farðu frá[33], – сказала она, присев и ударив по земле. Пепел взорвался, земля вздыбилась, от Илски побежал вал, словно змей, что кроется под волнами. Он ударил в Успу, взорвался под ней и швырнул в воздух. Она взлетела, упала на землю и покатилась, а потом осталась лежать неподвижно.
Илска распрямилась и двинулась дальше, а за ней последовали выжившие воины – где-то семь-восемь, считая Дрекра. Другие соскакивали наземь с телег и тащили оттуда детей, волокли их на веревках и цепях к мертвому древу. Семьдесят, восемьдесят, девяносто детей, все – в железных ошейниках. Эльвар показалось, она видела среди них и Бьярна.
Илска приблизилась к почерневшему стволу Оскутреда и ступила на него, поднялась на открытое пространство, где находилась большая дверь с засовом. Воздух наполнили тучи пепла, грохот под землей раскачивал и шатал дверь.
Те, кто следовал за Илской, тоже встали вокруг двери, а за ними – и дети. Одни плакали навзрыд, другие шли молча, как воины, смирившиеся со своей участью.
– Бьярн, – проскрежетала Эльвар хриплым голосом.
Илска и воины кричали на детей, тащили, командовали, пока те не выстроились в круг вдоль края большой двери. Воины с телег
