Она - моё табу - Настя Мирная

Су-у-к-к-а-а…

Надежда на то, что проститутка сняла с меня проклятие Фурии, рассыпается прахом.

Ползу руками на выступающие лопатки. Девушка вздрагивает и поднимает лицо. Прижимается плотнее, вдавливаясь животом в пах, и сипит:

— Не хочешь в следующее увольнение приехать ко мне? — облизывает губы кончиком острого языка. Я молчу по двум причинам: справляюсь с желанием пойти в атаку на её рот и найти в её словах подвох, который там сто процентов есть. Люди не меняют своё мнение за несколько минут. Между нами война. Она делает свой тактический ход. — Андрюша. — добивает сучка с придыханием.

"Ш" у неё получается словно с перекатами, мягко, сексуально, мозго-блядь-дробительно.

Чуть сильнее давлю пальцами на бока, перенаправляя силу. Незаметно перевожу дыхание и опускаю голову ещё ближе.

— Уже готова к поражению? — выталкиваю тихо.

Мышцы мегеры выдают истинный настрой. Словно по ним прокатывает волна напряжения — каменеют, но тут же расслабляются. Всё же играет стерва. Не ошибся.

— Хотела тебе нормальную индивидуалку заказать. А то, смотрю, Пашкины шлюхи ни на что не способны.

Прогибается в пояснице, потираясь животом о затвердевший ствол.

Ма-а-ать…

Сжимаю зубы, ощущая, как они обсыпаются крошками. Задев губами щёку, касаюсь уха и выдыхаю:

— Если случится так, что меня каким-то чудом занесёт в дом Царёвых, единственной индивидуалкой, которую я трахну, будешь ты… девочка.

По её коже растекаются крупные мурашки. Довольно улыбаюсь, не сдвигаясь ни на миллиметр, когда она поворачивает голову и шуршит мне в ушную раковину:

— Даже если мы останемся последними людьми на земле, я тебе не дам.

Её дыхание стекает по шее, призывая ту же чёртову реакцию, что и до этого я вызвал у неё — мурахи. Радует, что под военной формой видна только часть шеи и кисти рук.

— Кристина, — жарким выдохом её шею атакую, — если мы останемся одни на земле, то я лучше обреку человечество на вымирание, чем воспроизведу на свет хоть одно подобие такой фурии, как ты.

— Кажется, Андрюша, ты только что угрожал трахнуть меня. — трещит по нервам её приглушённый голос.

Скатываю руки по её спине и сминаю ягодицы, втискиваясь вплотную. Она вгоняет ногти в плечи, но вырываться не намеревается. Слегка царапает заднюю часть шеи. Подворачиваю губы и задерживаю дыхание, чтобы не спалить, как на меня действует её яд.

— Кажется, Кристинка, ты допиздишься. — прорычав это, толкаю спиной на Хаммер и выпрямляюсь.

Стерва виснет на шее. Буквально. Ноги болтыхаются в воздухе, а маковые губы прижимаются к моим. Сдавливаю талию, удерживая Царёву. Она ныряет языком мне в рот. Поддевает мой, обводит по кругу и размыкает руки. Придерживая скорее на автомате, позволяю сползти по моему горящему похотью телу. Смотрю на восставшие вершинки. Накрываю ладонью грудь, которая, мать вашу, оказывается больше, чем мне казалось, и сжимаю пальцами дерзкий сосок. Она откидывает голову назад и прикрывает глаза. Тянется пальцами к члену, поглаживает и высекает:

— Я сведу тебя с ума. Сделаю так, что ты не сможешь думать ни о ком другом, кроме меня. Ты будешь обо мне мечтать. Я буду тебе сниться.

Рывком дёргаю её на себя, припечатывая. От удара из наших лёгких вылетает весь воздух. Скрещиваем пылающие обоюдной ненавистью и желанием взгляды.

— Не заиграйся. Иначе сама сойдёшь с ума. Ты уже течёшь.

На её щеках расползаются два красных пятна. Глаза бегают из стороны в сторону.

— Было бы от кого… — толкает приглушённо.

Не знаю, о чём я думаю, когда без слов проталкиваю ей между ног руку, сминая шорты. Спасает только то, что мы стоим около стены, закрытые от всего мира огромной красной тачкой. Просовываю палец под штанину, убеждаясь, что стерва мокрая.

— От меня, Фурия. Можешь сколько угодно отрицать, но ты уже проиграла.

Веду через бельё вдоль складок пальцем со слабым нажимом. Тигриные глаза закатываются, а ногти снова оставляют царапины. Второй рукой она накрывает мою кисть, сильнее вдавливая в промежность, и хрипит:

— Это всё, что ты получишь. Помни, что был так близок.

С этими словами отдирает мою руку и запрыгивает в Хаммер. Сваливаю раньше, чем успевает завести мотор. В ушах звоном стоят её угрозы:

"Я сведу тебя с ума. Сделаю так, что ты не сможешь думать ни о ком другом, кроме меня. Ты будешь обо мне мечтать. Я буду тебе сниться."

— Уже, мать твою. Уже…

----------------

¹Леди в красном (англ.)

²Извини (англ.)

Глава 6

Прошлое не должно мешать настоящему, но…

Если кто-то сейчас посмотрит на меня, то не заметит ничего необычного. Свежая помада на губах и счастливая улыбка. Глаза без тени разрастающегося в груди торнадо. Никто никогда не догадается, как меня колотит от злости и, чего прикидываться, возбуждения.

Не понимаю, почему этот психопат так на меня действует. Отчего его прикосновения, дыхание, голос и даже ярость, которую я активно провоцирую, вызывают в моём теле такие химические реакции и физические изменения? Мой гормональный фон шатается, стоит только рядом оказаться. С ним не так, как с другими. Мне девятнадцать, и то, что с психом был мой первый поцелуй, вовсе не значит, что я невинная овечка, не разбирающая в собственных ощущениях. Я хочу его. Моё тело его хочет. Женское начало жаждет его внутри. Бушующие гормоны устраивают настоящую гулянку, особенно когда его требовательные губы накрывают мои. Дикость, но желание получить этого мужчину сильнее меня. Не парня, как большинство солдат срочной службы и американских студентов, а именно мужчину. Язык не поворачивается назвать его иначе. Я могу лгать кому угодно, но только не себе.

Мной всю жизнь пользовались. В разной степени и по разным причинам. Сначала это льстило. Потом ранило. После раздражало. Теперь я сама стала использовать людей так, как мне того хочется. Я больше никому не позволяю играть моими чувствами. Никому не верю, никого не люблю. Слишком часто и много обжигалась. Со временем научилась играть, притворяться, вертеть чужими жизнями. Но не с Андреем Диким. В его биополе сама теряю контроль, не могу оставаться спокойной.

Наверное, это обычная усталость и стресс от перелёта и смены часовых поясов. Я до сих пор не спала. Тело перекачано смешанной с адреналином кровью. Не могу сидеть на месте. Мне надо срочно выместить избыток гиперактивности. И я этим займусь, как только приведу себя в порядок.

Проезжаю мимо дома Макеевых, направляясь к себе. Нет ни желания, ни настроения с кем-либо говорить. Весь прошлый вечер рассказывала о жизни в Америке, об учёбе в Йельском университете, о