Она - моё табу - Настя Мирная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отвратно выглядите, мальчики. — горячим мёдом растекается жалостью к нашим помятым рожам. — Не умеете гулять, не беритесь. Жаль мне вас.
— Себя пожалей. — рявкаю, обходя Хаммер.
— А меня-то чего жалеть? — бросается в атаку мегера, наступая мне на пятки. — У меня в жизни всё хорошо. Особенно когда вижу, как плохо другим. — лыбится царевишна самодовольно.
Резко останавливаюсь и оборачиваюсь. Сверху вниз бешенством обдаю. Чтобы не сжать тонкую шею, сую руки в широкие карманы и сжимаю кулаки. И без неё хуёво было, а с ней я тупо на грани. Идиотка не понимает, что ходит по лезвию.
— Оно и видно, как тебе хорошо. — секу хрипом, обдавая морщащуюся Фурию перегаром. — С такими-то комплексами лучше быть не может.
Прорычав это, распахиваю заднюю дверь, запрыгиваю в салон и с силой захлопываю воротину перед гордо вздёрнутым носом цацы. Паха прибивается с другой стороны, а мелкая залетает на водительское. Заводит мотор, но с места не двигается. Встаёт на сидении на колени, просунув голову между сидушками, давит тигриным взглядом и выбивает:
— Комплексы?
Она точно больная. Клянусь, у неё с головой непорядок. Ей в дурке место. Схлопываю веки и зло сиплю, откинув голову на спинку:
— Знаешь, как говорят: чем больше машина, тем сильнее человек хочет компенсировать свои недостатки.
— О-о-о! — вскрикивает возмущённо. — Фуф. — пыхтит, толкаясь вперёд. Вжимаюсь в обивку, избегая любого физического контакта. — И что же я, по-твоему, стараюсь компенсировать? — шипит гарпия.
— Мозги, Крис. — отсекает Макей, встречая её негодование ледяным спокойствием. — Поехали. Ты обещала помочь. Или хочешь, чтобы я до конца срочки из казармы не выбирался?
Она, наконец, трогается, но, сука, не унимается.
— Я всё ещё жду ответа, мальчик. — замечаю, как в ожидании этого самого ответа постукивает отравленными ногтями по рулю, но продолжаю молчать. Так бы и продолжалось, если бы стерва не повышала интонации до ультразвука. — Если ты сейчас не ответишь, я тебя из машины выкину. И хоть в казарме живи, хоть туалеты драй, мне пофигу, что с тобой будет.
Интересно, конечно, как эти полтора метра недоразумения смогут вытащить меня из салона, но лучше дать ей желаемое, лишь бы заткнулась.
— Как и сказал Паха — мозгов. Да и сисек. — добавляю, доводя Фурию до точки кипения. — Только соски и торчат. Хоть бы лифчик надела, видимость создала, что грудь есть.
Макеев, опустив голову вниз, ржёт в кулак, но в нашу "беседу" не вмешивается. Только то и дело бегает между нами глазами.
— Вот я и закрепилась в своём мнении. — тяжело вздыхает, уверенно крутя рулевое колесо во время поворота. — Вот скажи мне. — смотрит в зеркало заднего вида. В нём же и скрещиваем взгляды. — Это из-за нехватки секса ты такой озабоченный? Или по жизни извращенец? Ты, случаем, не маньяк? М-м-м, мальчик?
— А ты, случаем, не сука? — отбиваю сухо.
— Ещё какая. — гогочет Пахан.
— А ты чего ржёшь, Пашуля? Припомнить твою Тойоту Тундру? У тебя в штанах точно ничего нет, раз на такой тачке ездил.
— Крестик, я бы тебе показал, что у меня в штанах, но боюсь напугать. — угорает друг, протягивая мне бутылку воды.
Тормозов у Царёвой точно нет. Усмехнувшись, останавливается на светофоре и оборачивается к нам.
— Если у тебя там как у пластмассового Кена, то это реально страшно, Паш. — не успевает он отбить её подъёб, как Фурия о нём забывает и перебрасывает взгляд на мою персону, мечтающую провалиться сквозь землю, лишь бы не терпеть её общество. — А у тебя какая машина, маньячело?
Судорожно вздохнув, снова откидываюсь назад и бросаю первое, что приходит в голову:
— ОКА, блядь.
Царёва поднимает брови в искусственном удивлении и высекает:
— О, как! А член ездить не мешает? Или ты им руль вертишь?
— Если ты не заткнёшься, то я тебя на нём вертеть буду.
Стерва задыхается в возмущении. Спасают десятки психующих водителей, которым дорожный монстр мешает попасть на работу. Мегера высовывается в окно и орёт:
— Чего сигналишь, урод?! Постоишь, не обосрёшься!
— Мило. — буркаю, закрыв глаза.
— И это ещё скромно. Пока в ход не пошла бита и "ты знаешь, кто мой папа?!" — отбивает друг.
— Она совсем ебанутая? — снижаю голос до шёпота.
— Абсолютно. — соглашается Макей.
Оставшиеся до части несколько минут врубаю полный игнор, пропуская мимо ушей все слова стервы и готовясь расплачиваться за вчерашнюю гулянку. Вылезаю из машины, не глядя на царевишну, выскочившую следом. Паха обнимает её. Я, даже не попрощавшись, делаю пару шагов в направлении части, но останавливаюсь, как вкопанный, когда пальцы ненормальной обхватывают моё запястье. Оборачиваюсь, словно в замедленной съёмке, встречаясь с янтарём манящих глаз. На той же скорости спускаю взгляд к тому месту, где соприкасаемся кожей. Её рука горячее закипающей в моих венах крови.
Загораются сигнальные огни и стоп-сигналы. Воет сирена стихийного бедствия.
Слишком близко. Недопустимый контакт. Опасно. Опасно. Недопустимый контакт.
— Царёва, мне не до тебя. — выталкиваю, вырвав руку из слабой хватки.
— Я это… — отводит глаза в сторону, носком босоножка перекатывая по земле мелкий камушек. Сцепляет руки за спиной. — Короче, sorry².
— За что? — поднимаю вверх брови, якобы не понимая.
Она поднимается на носочки, подаваясь ближе. Касается пальцами разодранной щеки и шепчет:
— За это. — с трудом вынуждаю себя не шевелиться и не прикасаться к ней. Не поднять руки на талию. Не прижаться щекой к нежной, мать её, руке. Был уверен, что она как лапа у гарпии — шершавая и грубая. — У меня было плохое настроение, вот и сорвалась. Не права была.
— Забей. — выталкиваю хрипло.
Её дурманящий аромат пьянит. Ещё немного и я по новой буду в хлам. Большие янтарные глаза с чёрными вкраплениями гипнотизируют. Отравленные губы манят. Да, сука, так сильно, что срабатывает закон притяжения. Склоняюсь к ней, но тут же отшатываюсь назад. Фурия, теряя опору, летит на меня. Впечатывается в грудак, вцепившись пальцами в китель, и тяжело дышит, будто возбуждена. Моя крыша точно съехала, ибо для возбуждения нет никаких причин. Не знаю, как царевишне, но мне, оказывается, они и не
