Испанский сон - Феликс Аксельруд

— Не тем ты занялась, девочка.

Она заплакала. Программа была под угрозой.

— Времени нет совсем. А так хочется иногда…

Ольга поморщилась.

— Глупая. Разве это те, что тебе нужны?

— Они мне не нужны. Только члены.

— Члены… — вздохнула Ольга.

Она с сомнением покачала головой. Марина, потупившись, пристыженно молчала. Ольга смягчилась; взгляд ее потеплел и выразил понимание.

— Ладно; разборчивость еще придет, какие твои годы. Хочешь члены — имей… но тогда два обязательных требования.

Она закурила.

— Это инструкция? — спросила Марина.

— Считай, что так. Устная. Во-первых, ты должна принять конкретный образ — создать имидж, как теперь говорят. Не очень-то хорошо блядовать с пациентами; но, поскольку не ты первая, не ты и последняя, а главное, поскольку ты хорошо работаешь, тебе это простят. Но блядство твое должно быть конкретно.

— Не совсем поняла. — На самом деле она поняла прекрасно, но ей хотелось, чтобы Ольга продолжала: во-первых, она знала, что Ольге приятно инструктировать, а во-вторых, ей и самой нравилось слушать Ольгу.

— Очень просто: блядь — она и есть блядь, у нее это на лбу написано. Это понятно… говорю, простят. Но если чей-то член сосет такая, как ты, девочка-отличница — это уже явление непонятное. А коллектив отторгает непонятных людей. Вывод: чтобы не иметь проблем, ты должна быть понятна коллективу.

— А говорят, в тихом омуте…

Ольга усмехнулась.

— Я уж позабочусь, чтоб сейчас так и сказали. Но ведь это можно использовать лишь один раз. Как невинность. Глупо играть девочку, раз уж тебя накрыли. Только раздражать будешь коллектив, восстановишь против себя.

— Поняла. Буду блядью, значит…

— Невнимательно слушаешь, — строго сказала Ольга. — Я еще не сказала, кем ты должна быть… точнее, выглядеть — кто ты на самом деле, вопрос другой. Я употребила слово «блядь» в собирательном смысле. Ты еще не можешь быть блядью; возраст не тот. Блядь — это… ну вот я, например. Я — блядь.

Марина удивилась.

— Ты так гордо об этом говоришь…

— А я не нахожу в этом ничего плохого. Блядь — это сознательно, в силу желания или обстоятельств сделавшая свой выбор женщина с определенным жизненным опытом. Это, если хочешь, жизненная философия. Не следует путать с проституткой.

Марина удивилась опять.

— Но в чем же отличие? Сама говоришь — в силу обстоятельств…

— Диалектика, — пояснила Ольга. — Причинность различна: проститутке не приходится выбирать, обстоятельства просто вынуждают ее поступать определенным образом. Блядь, наоборот, оценивает обстоятельства и осмысленно делает выбор.

Марина подивилась такому сопоставлению. То, что сказала Ольга, странным образом напомнило ей о проблеме, стоящей перед ней самой. Проститутка, которой не приходится выбирать… не похоже ли это на Царя слабого, вынужденного дожидаться обстоятельств… дожидаться, пока змей отползет… А Царь сильный — что же тогда? Глуповато…

Напряженная работа мысли, видимо, отразилась на ее лице и была понята Ольгой как определенное недоверие, потому что она досадливо фыркнула и начала объяснять ей повышенным тоном, слегка даже раздраженно:

— Когда мой первый учитель, куратор, о котором я тебе рассказывала, велел мне снимать трусы — как ты думаешь, могла я отказаться?

— Не знаю, — призналась сбитая с толку Марина.

— Могла, конечно. И это был бы тоже осознанный выбор. И неделю спустя тот же Боря, объект моей мечты, придрался бы ко мне и попер вон из горкома; да хорошо еще, если по собственному желанию.

— Ну, вот.

— Что «вот»? Я просто вышла бы за другого… Все равно получила бы мужа и деток — свою мечту.

— Но снимая трусы, ты же тоже мечтала об этом.

— Верно, — согласилась Ольга, — я делала это ради Бори… Я ведь связывала мечту именно с ним… Да, ошиблась. Но ошибочный выбор — тоже выбор.

— Я хочу сказать, что ты не хотела становиться блядью, когда снимала трусы.

Ольга, пораженная, опешила.

— Ты права.

Она застыла на месте растерянно, даже смятенно. Марина еще не видела ее такой. Она забеспокоилась.

— Я не обидела тебя?

— Нет, — медленно сказала Ольга, как бы подбирая слова, — просто ты, кажется, умней, чем я думала. Уж не умнее ли ты меня?

— Ты смеешься. С моим-то опытом!

— Опыт одно, а мозги — другое…

— Не знаю. Я просто держусь тебя.

— Да, — сказала Ольга с некоторым облегчением, — вижу… Но выходит… по твоей логике… что я вовсе не блядь?

— А тебе это так уж важно?

— Что важно — быть блядью?

— Ну… для начала знать, блядь ты или нет.

— Пожалуй, да. Важно. Скажем так… я хотела бы… нет, я должна… да, должна! — ощущать себя блядью, потому что иначе мне трудно было бы примириться с утратой моей мечты.

— Послушай, — сказала Марина, — я наверняка глупей тебя, потому что мне и в голову не могла бы придти такая проблема… но мне кажется, что я бы могла помочь тебе с ней разобраться. Именно потому что глупей. Если хочешь, конечно.

— Уж конечно, хочу. Ты же видишь… я внезапно лишилась моральной опоры. А это тяжело.

— Я понимаю тебя. У меня было такое.

— Правда? Значит, какой-то опыт у тебя все же есть…

— Мы говорили о тебе, — мягко напомнила Марина. — Скажи, ты сама ощущаешь себя блядью?

— Да. Я же сказала тебе — жизненная философия…

— А может, ты просто себя обманываешь. Твоя мечта… муж и детки… может, ты продолжаешь лелеять ее. Просто запихнула куда-то подальше… в глубину души… а для моральной опоры придумала себе, что ты блядь. Ну, тот же имидж… чтоб не чувствовать себя неудачницей. Как тебе кажется, может быть такое?

— Да ты что! — сказала Ольга с отвращением. — Обманывать себя… Удел слабых. Мечта — кстати, сама по себе неплохая… я понимаю женщин, которые только об этом и думают, или которые достигли этого и верят, что в этом их счастье. Я могу их понять, потому что тоже была такой. Но я давно не такая, и это давно не мое. Нет, Марина, — покачала она головой, — я не стала бы себя обманывать. Я — цельный человек.

— В таком случае, — заключила Марина, — ты действительно блядь; ты просто неправильно определила момент твоего выбора. Не при снятии трусов это произошло.

— А когда?

— Откуда мне знать? Позже — может быть, в ресторане… Вряд ли был какой-то конкретный момент.

— Я делала выбор понемногу, — догадалась Ольга.

— Наверное, так.

Ольга успокоилась окончательно.

— Я твоя должница, — сказала она, — до сих пор я находилась в плену иллюзии: я взаправду думала, что это случилось именно тогда…

— Какие могут быть счеты, — улыбнулась Марина. — Ты же вызвала меня, чтобы мне помочь.