Война, погубившая Россию. Записки премьер-министра Великобритании - Дэвид Ллойд Джордж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На основании всех этих соображений германский генеральный штаб пришел к заключению, что решающие бои должны иметь место как можно скорее.
Вот почему германское высшее командование не придавало решающего значения американской армии. Оно не считало, что интервенция этой армии могла иметь существенное значение ранее конца кампании 1918 г. Немцы были уверены, что разобьют во Франции одну из союзных армий, а может быть даже и обе, прежде чем американцы будут в состоянии оказать существенную помощь.
Их информация относительно развития американского рекрутского набора, а также относительно обучения и снаряжения американской армии, была в общем правильна. Они знали, что в США под знамена было призвано большое количество людей, но они также знали, что эта армия не была еще в полной мере подготовлена, и что ее снаряжение крайне недостаточно. При этом они были вполне убеждены, что загрузка морского транспорта перевозкой припасов для Антанты исключает всякую возможность интенсивной перевозки войск, в особенности пока продолжается подводная война. Их заключение по этому пункту было таково: «Мы не должны поэтому тревожиться относительно численности американских войск, которые Антанта будет в состоянии доставить в Европу».
Правда, в начале 1918 г. препятствие, созданное подводной войне установлением системы конвоирования судов, принудило германскую разведку пересмотреть свои расчеты. Но даже тогда немцы все еще не предвидели того, на что способен британский флот под давлением крайней необходимости. Они также недооценивали боеспособность американских дивизий. Они не сомневались в высоких достоинствах американских солдат, но считали невозможным обучить их за короткое время настолько, чтобы можно было их использовать где-либо, кроме спокойных участков западного фронта. Немцы считали, что только сравнительно небольшая часть американской армии может быть брошена на линию огня в критические месяцы 1918 т.
На этой же точке зрения стояли французские и британские военные авторитеты. Петэн думал, что на американскую армию нельзя рассчитывать до 1919 г.; наш генеральный штаб относился столь же недоверчиво к американским подкреплениям и еще более недоверчиво к их боеспособности.
* * *
Внимательное чтение политических документов, написанных во время войны немцами или союзниками, вскрывает одну общую черту: склонность противников ошибаться в расчетах при опенке силы и слабости друт друга, при оценке затруднений, с которыми каждый дз них встречается, и наличия ресурсов у каждого из них. Силу противника в некоторых случаях недооценивают, в других преувеличивают.
Эти ошибки относятся не только к военным проблемам. Они встречаются в политике, в законодательстве и в вопросах хозяйства. Трудно судить в любой данный момент, являются ли эти ошибки основой данной политики иди же результатом ее. Является ли ошибочная опенка фактов причиной неверной стратегии или принятый стратегический план объединяет неправильную интерпретацию фактов, — на этот вопрос окончательный ответ даст история.
Почва для мира
К концу 1917 г. мы получили через Швейцарию информацию, что Австрия и Турция озабочены тем, чтобы положить конец войне путем переговоров. Обе эти страны переживали затруднения. Несмотря на поражение России и значительную победу над Италией, внутреннее положение Австрии было чрезвычайно серьезно. Запасы продовольствия были настолько недостаточны, что некоторые области империи стояли на грани голода и даже в армии имелись затруднения с питанием войска. Среди славянского населения война никогда не вызывала энтузиазма, а экономические условия породили недовольство даже в германских областях империи. Император и его советники боялись восстаний, которые могли закончиться революцией.
Английский кабинет понимал важность отрыва Австрии от союза центральных держав, но Германия отнюдь не была настроена признавать какие бы то ни было условия, приемлемые для союзников или Америки. Германия крайне унизила Россию. Германия разбила румынскую армию, захватила румынское зерно и нефть. Она отбила наши атаки во Фландрии и помогла Австрии обратить в бегство итальянскую армию. Германия была далека от мысли, что ее подводная кампания уже потерпела поражение. Она продолжала топить наши суда и с притоком свежих сил, освободившихся на русском фронте, готовила сокрушительную атаку на истощенные французские и английские армии на западе.
В подобной обстановке мирная конференция с Германией ничего бы нам не дала. Пойти на такую конференцию можно было бы, только согласившись предоставить германскому милитаризму победу над всемп его врагами. Для кабинета настал момент, чтобы, полагаясь на своих разведчиков, выяснить, был ли какой-нибудь шанс на заключение сепаратного мира с Австрией или с Турцией, либо с обеими вместе.
Когда нас поставили в известность о намерении австрийского премьер-министра графа Чернина послать в Швейцарию графа Менсдорфа для встречи с представителем английского кабинета и для обсуждения вопроса о мире, мы почувствовали, что посылка такого вестника — лучшее свидетельство, что австрийское правительство самым серьезным образом ищет средства уладить кровавую распрю мирным путем.
Для нас Менсдорф был эмиссаром в высшей степени приемлемым. Перед войной он был самым популярным из всех иностранных послов в нашей стране и пользовался наибольшим нашим доверием. Мы решили поэтому послать для встречи с ним в Швейцарию генерала Смутса. Последнего должен был сопровождать служивший в моем министерстве Филипп Керр. Им обоим была дана инструкция ограничиться обсуждением вопроса о сепаратном мире с Австрией и не входить в какие бы то ни было переговоры относительно условий общего мира. Они должны были также установить через нашего посла в Швейцарии, как расценивать предложения, открыто сделанные ему из турецких источников.
* * *
Я привожу отчет генерала Смутса о состоявшихся переговорах. Его доклад является историческим документом первостепенной важности. Он представляет замечательную запись откровенного обмена мнений, происходившего на критической стадии войны между одним из наиболее опытных, наиболее способных п здравомыслящих дипломатов того времени и одним из наиболее осведомленных государственных деятелей. Помимо того, что в этом документе ясно излагается сформулированное мнение наиболее проницательных людей по вопросам мира, документ имеет также особую ценность потому, что он вполне правильно фиксирует выводы, создавшиеся у людей как той, так и другой стороны при спокойном: обсуждении не только их. точек зрения по общим вопросам, 'но и относительно военного положения воюющих стран к концу 1917 г.
'18–19 декабря 1917 г.
Я прибыл в Женеву утром 18 декабря и имел краткую беседу с графом Менсдорфом в тихом месте на окраине Женевы. Я имел другой продолжительный разговор с ним после обеда и третий разговор вечером того же дня. Я перехожу к суммированию наиболее
