Заветный Ковчег - Сергей Ильичев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– На все воля Божия! – произнесла она и, слегка склонив голову, величественно покинула гостиную комнату.
Ардашеву даже показалось, что из гостиной вышла не Агнесса Павловна, а совсем еще юная девушка. Та, которой когда-то молодой мичман Николай Колокольцов писал после сражения свои письма о любви.
ПОСЛЕДНИЙ ПОКЛОН
(1872 год от Р.Х.)
Дьякон Фома писал донос в Консисторию. От усердия капли пота стекали по лбу… Уже третий лист был заполнен корявыми подробностями недостойного исполнения священнического долга местным протоиереем и настоятелем храма отцом Василием – он и мух, оказывается, давил в алтаре, и срамно зевал во время Великого Славословия…
В той папке, куда эти письмена усердного диакона кем-то аккуратно подшивались и которую, уже в наше время, в областном управлении ФСБ дали прочитать ученому-историку Дмитрию Виленовичу Ардашеву, было и еще одно подробное описание о посещении здешних мест известным ученым-химиком Менделеевым, которое заинтересовало краеведа. Он стал читать и словно бы увидел ту встречу в мельчайших подробностях…
Солнце садилось, а ожидаемого гостя все еще не было. Мать и братья покойного Ивана Павловича, священники Василий и Тимофей, да и я, местный дьячок Фома, сидели за накрытым столом. Меня в какой уж раз заставили перечитать письмо… Вот его изложение, списанное мною с оригинала: «Дражайшая родительница Стефанида Евдокимовна! С радостными слезами благодарила я Господа за то, что Вы, матушка, еще здравствуете и помните о нас. Дмитрий непременно приедет к Вам по осени. Привезет подарки, что мы вместе с детишками нашими с особым восторгом для Вас собирали. В той посылочке, что привезет Митенька, будет 10 аршин черного ситца, 4 аршина коленкору, 1 фларансовый и 1 бумажный платок, гроденаплевого кармана и таковых же подвязок…»
На глазах Стефаниды выступили слезы. Она утирала их платком.
Дьячок же продолжал чтение: «Детишки утешались тем, как бабинька их сошьет себе и платье, и рубашку, наденет на голову платочек и будет носить подвязочки. А на те деньги, что привезет с собой Митя, купите себе чулочки и башмачки. И, надевши все, благословите и детей, и внучат своих, которые все никак не перестанут жалеть, что живут в разлуке с Вами. Остаюсь навсегда Ваша покорная дочь, покорная сестра и покорнейшая услужница Мария Менделеева».
– Сегодня уж, поди, не дождемся Дмитрия, – сказал, поднимаясь из-за стола, отец Тимофей. – Ужо почти двадцать лет как он у нас не был… И в прошлый год в это же самое время обещался, да так и не приехал…
– Ты не забывай, что он теперь человек государственный. Забот, поди, поболее, чем у нас с тобою будет. Однако же, если будет на то воля Божия, то и приедет, – сказал в ответ, на правах старшего брата, батюшка Василий. – А теперь давайте помолимся да за трапезу.
И, встав перед иконостасом, широко перекрестился. В доме зазвучала молитва. Матушка молча и с надеждой продолжала смотреть в окно.
Поповский дом стоял на взгорке рядом с храмом. И из него хорошо были видны дороги, что вели на село, каменный храм да окрестности этого большого села.
Не было Менделеева и утром следующего дня.
В тот же день батюшка Василий вел занятия в цер-ковно-приходской школе. Накануне детишки нашли в реке арабские монеты, что и послужило поводом к разговору об истории родного села.
– Поди, помните, когда шла великая княгиня Ольга к Новгороду? – спросил детей священник.
Детишки согласно закивали головами.
– Кто ответит?
Руку выше всех тянула Настенька. Была она словно подсолнух, вся в конопушках и с выгоревшими на солнце волосами.
– Отвечай! – позволил ей священник.
– В лето 6455, или 947 от рождества Христова… – звонко выпалила она, словно боялась, что кто-то из детей ее опередит.
– Точно, радость моя. А скажи мне, почто Ольга в наши края со своими людьми пришла? – второй раз спросил ее священник.
– За дланью… – сказала та, но по реакции детей поняла, что невпопад.
– Длань – сие есть рука, радость моя, – поправил смущенную девочку батюшка. – Хотя и в этом есть доля правды, если предположить, что она как бы протянула свою руку аж до наших мест…
И снова обратился к детям:
– Так зачем же пришла в наши земли великая княгиня?
– За данью! – ответил батюшкин сын Владимир.
– Сказать, что она пришла сюда только за данью, также было бы неполно. Кто добавит?
Руку одновременно подняли два друга, Иван Платонов и Олег Смирнов.
– Олег был первым. Ему и отвечать, – сказал батюшка.
– Если верить летописцу Нестору, то в «Повести временных лет» есть упоминание о походе Ольги к Новгороду с установкой на Мсте погостов.
– А что это означает? – спросил его священник.
– То, что в то время даже Новгород уже платил дань киевским князьям.
– Хорошо, а если поточнее?
– Как я могу понять, практичная Ольга пожелала вовлечь в регулярное подданство еще и затерянные в лесах и болотах местные провинции.
Батюшка улыбнулся и сказал ученику:
– Молодец, Олег! Правильно мыслишь! Великая княгиня Ольга искренне хотела встать на эти земли, обозначить здесь свое присутствие и интерес, а главное – дать понять соседям, что приехала на эти земли надолго. Садись.
Мальчик сел за парту. А его сосед тут же поднял руку для вопроса.
– Так мы – люди каких земель-то, новгородских или тверских? – спросил батюшку Иван, которому не удалось первому ответить на заданный вопрос священника.
– До присоединения новгородских земель к Москве Млево было приписано к Новгородскому Кириллову монастырю.
– А почто так? – снова спросил подросток.
– На противоположном берегу нашей реки Мсты стоял Троицко-Млевский монастырь. Вот он-то и был приписан к Кириллову монастырю.
– И где же он теперь, этот монастырь, отец Василий? – спросил батюшку Олег.
– Был закрыт, а потому на сем месте вместо монастыря остался лишь Троицкий погост с храмом Святой Троицы, построенный в 1774 году. Кстати сказать, это был первый из каменных храмов на нашей земле.
В этот момент в дверь классной комнаты постучались.
– Войдите! – сказал священник.
На пороге открывшейся двери стоял местный дьячок Фома.
– Батюшка, отец Василий! – молвил тот. – Благословите!
– Бог тебя благословит, – ответил священник. – Почто пришел?
– Радость-то какая! Велено вам сообщить, что господин Менделеев собственной персоной пожаловал.
– Дождались-таки! – сказал батюшка и степенно перекрестился. И уже к подросткам:
– Дети, занятия на сегодня отложим.
Пока священник шел домой, перебирая в памяти узелки той давней истории, напомним и мы вам, что, если верить летописным упоминаниям, в ту пору (947 год от Рождества Христова) княгиня Ольга действительно шла к Новгороду по рекам, устанавливая погосты и дани. Вот одним из таких погостов и было то место, на котором впоследствии образовалось поселение с названием Млево, что удобно стояло на древнем водном пути, связывающем Балтийский и Новгородский регионы с центральными областями Руси и далее с Поволжьем, Прикаспием и Причерноморьем…
Однако же вот и поповский дом. Когда отец Василий вошел в гостиную, то увидел, что повзрослевший Дмитрий уже сидит за накрытым столом рядом с матушкой Стефанидой Евдокимовной и живо интересуется изменениями, которые произошли со времени его последнего посещения бабушкиного дома. А было то лет двадцать тому назад, когда юноше исполнилось лишь 17 лет.
– Действует ли еще наша церковь в Тихомандрице и производится ли в ней служба, ибо ведаю я, что малоприходные церкви повсеместно упраздняются? – спросил Дмитрий батюшку Тимофея.
– Покровский-то деревянный ваш храм пришел в негодность. Его еще в 1869 году разобрали. Теперь вот уже третий год как заложили и начали строительство нового храма… Да и сами, слава Богу, держимся еще на плаву, – степенно отвечает тот именитому гостю.
– Вот и славно! – сказал Дмитрий, поднимаясь и подходя к вошедшему в гостиную отцу Василию.
– О, если бы вы знали, как я благодарен вам, отцы, за ваши непрестанные за нас молитвы, – говорит он и склоняет голову под батюшкино благословение. – А потому прошу, просил и буду просить не лишать нас оного.
Вскоре все снова расселись за столом.
Братья еще не видели столь жизнерадостного лика своей матери. Казалось, что она воистину расцвела, напиталась некими живительными и всеосвящающими природными соками, коими щедро оделяет Творец своих любимых и любящих друг друга земных созданий.
Так было и со Стефанидой. Можно было сравнить ее с цветочным бутоном, что долгое время не раскрывался, несмотря на уход и влагу, коей ее щедро одаряли ближние, до того самого момента, пока не заглянул в ее комнату луч солнышка, кем и был для нее желанный внучек Дмитрий – сынок любимой дочурки Марии.
– Кстати, – сказал, поднимаясь из-за стола, Менделеев, – я вам тут для пробы один целебный эликсир привез, – он полез в свою дорожную сумку и достал штоф с прозрачным напитком.
