Японская война 1904. Книга третья - Антон Дмитриевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот только наука оказалась какая-то неправильная! Современная война требовала маневров, движения, постоянной подготовки новых и ремонта старых укреплений, а главное, она требовала огня! Снарядов и даже патронов, как писал когда-то еще из-под Ялу Макаров, уходило в разы больше, чем кто-либо мог подумать. И в итоге то одна часть, то другая оказывалась перед выбором: либо стрелять меньше японцев, либо рисковать остаться без пуль в один самый ответственный момент.
Кстати, насчет Макарова. Спевшись с наместником Алексеевым и выбив из того разрешение на добор штата корпуса за счет туземных полков, он пустил в боевые роты не больше тысячи новичков. Остальные пять тысяч пошли в те самые нестроевые, а учитывая китайцев, что Макаров притащил с Квантуна, и штатные части, подросшие за счет добровольцев, выходило почти 15 тысяч человек. Почти по одному на каждого солдата! Кажется, очень и очень много, но всем нашлось место до и даже во время сражения.
Как докладывал поручик Огинский, именно корпус Макарова давил японцев самым плотным огнем. Именно его солдаты сидели в самых глубоких окопах и могли отойти по ним хоть в тыл, хоть на фланги — где бы хитрый полковник ни задумал усилить натиск на врага. А еще всякие мелочи вроде нормального питания или носильщиков-медиков, которых поголовно прогнали через курсы фельдшеров! Любой раненый не задерживался на поле боя даже под самым сильным обстрелом.
Кого-то утаскивали руками, кого-то, если огонь японцев был слишком силен, цепляли специальными крюками за ремень и все равно уволакивали в безопасное место. И это во время обычной перестрелки. Если где-то 2-й Сибирский сходился с японцами лоб в лоб, то туда Макаров без всякой жалости к технике подгонял целый поезд, чтобы не таскать раненых поодиночке… И это все с учетом того, что ему пришлось отойти от заранее подготовленных позиций! Макаров словно и не заметил этого, нагнал своих китайцев, подтащил пригнанные ему с Путиловского составы с рельсами и застелил все, что можно, новыми путями.
И как только умудрялся сохранять контроль над своими? Куропаткин вот тоже уделял связи особое внимание — лично проверил, что телеграфные линии протянули до каждого полка и каждой батареи. А что в итоге? Половину проводов еще в первый день перебили японские пушки, еще часть перерезали диверсанты, а то, что осталось… Растащили по своим деревням китайцы!
Казалось бы — война идет, солдаты стреляют, пушки вспахивают землю, но для трудолюбивого и находчивого крестьянина, приметившего ценную для хозяйства вещь, все это оказалось не помехой. Все равно лезли. И тащили! Караулы ставили — обходили, обманывали, даже подкупали, словно считали делом чести добыть каждый метр закопанного в землю провода. И в итоге единственная связь, что осталась в распоряжении главного штаба — это вестовые. Словно все разом попали в прошлое на сотню лет.
Единственное, что немного радовало в этой ситуации — то, что беспроводной телеграф, который так продвигал Макаров, тоже не сработал. Японцы забили все частоты помехами, и если что и пробивалось, то только чудом. А то, если бы полковник и здесь его обошел… Куропаткин усмехнулся, представляя, сколько двусмысленных шуток на эту тему ему пришлось бы выслушать. Впрочем, если все так пойдет и дальше, то шутки окажутся вовсе не самым страшным, что будет его ждать. Тут как бы до суда не дошло.
До этого Куропаткин не сомневался, что, когда придет время, и он просто соберет чуть больше войск напротив японцев, это само собой принесет ему победу. Возможно, это было природное пренебрежение к туземным народам, возможно, память старых походов, но он искренне верил в силу русского солдата. Вот только оказалось, что все не так! Совершенно свежий 5-й корпус пошел в бой, и пулям было плевать на удаль, чистоту мундира и веру. Дело решили уверенность в себе, опыт и град пуль. А что, если так будет и дальше?
Неуверенность накатывала все сильнее. А что, если 1-й и 3-й корпуса, которые он оставил сдерживать японцев, пока отходит левый фланг, тоже посыпятся? Что, если, пытаясь сохранить как можно больше людей, он потеряет всю армию? Нет! Куропаткин стиснул зубы и постарался взять себя в руки. Он решил сражаться, он будет это делать! Левый фланг отступит и окопается, конница Самсонова поддержит его — и он еще посмотрит, что будет дальше. Пусть не победа, но и такое поражение ему тоже не нужно.
— Ваше высокопревосходительство! — в палатку ворвался один из адъютантов. — Корпус генерала Орлова разбит, он сам — погиб!
— Это мне известно. Как и то, что 2-й Сибирский прикрыл прорыв.
— Прошу прощения, но… Я прибыл оттуда же и видел японцев в Янтайских копях! Если их и остановили, то точно не всех!
Куропаткин сразу представил карту: Янтайские копи — это даже не фланг, это глубокий тыл, где враг мог не просто ударить им в спину, а в прямом смысле слова отрезать от любых подкреплений. Генерал еще полчаса старался сохранить лицо, но, когда информация о прорыве подтвердилась новыми посыльными, дальше сдерживаться было нельзя.
— Полное отступление! Отправить по четыре вестовых в каждый корпус. Пусть выставляют арьергарды и отходят! — Куропаткин чеканил слово за словом. — Все резервы — на север! Мы должны удержать железную дорогу любой ценой!
Все вокруг засуетились, забегали, а в голове у Алексея Николаевича билась только одна мысль. Как же Макаров мог так ошибиться? Что же такого невероятного сделали японцы, что так быстро пробились через все собранные им силы?
* * *
Хикару Иноуэ считал поражение на переправах через Тайцзыхэ своей ошибкой. Именно его дивизия не успела достаточно быстро продвинуться вперед, чтобы начать представлять угрозу для охвата позиций 2-го Сибирского. Будь он хоть немного порасторопнее, накопи побольше лошадей для заброса вперед хотя бы пары батальонов, и Макаров никогда бы не заманил в ловушку столько японских солдат.
К счастью, уже на следующий день Иноуэ представился шанс искупить вину. Гвардия Хасэгавы пробила им путь к тылу русской армии, а он… Он решил на этот раз поступить по-своему. Собрал сразу несколько мобильных отрядов, а потом ударил не вслед за остальными, а чуть в сторону. И предки точно смотрели за ним с небес, иначе никак не объяснить ту огромную удачу, что он опять попал в стык
