P.S. Я тебя ненавижу - Лорен Коннолли

— О, круто. Спасибо.

И шустро уходит вперёд, освобождая путь. Я делаю шаг, собираясь идти дальше, но тут понимаю, что не слышу позади раздражающе тяжёлых шагов Дома. Оборачиваюсь — он стоит там же, где я его оставила.

— Ну давай же, ты, огромная заноза у меня в заднице, — я хлопаю по ноге, как будто подзываю собаку.

Дом снова издаёт низкое, раздражённое рычание.

— Я застрял.

— Ты издеваешься? — Я направляю фонарь на места, где его тело соприкасается со скалой. — У меня, к сожалению, нет с собой масла, чтобы тебя смазать.

Когда я протискивалась в этот проход, он не казался таким узким. Но у Дома, конечно, на несколько сантиметров больше роста и куда больше массы.

— Давай, напряги свои мышцы тщеславия и вытолкни себя наружу.

В красноватом свете фонаря его хмурый взгляд становится ещё более мрачным.

— Это не тщеславие. Я играю в двух любительских бейсбольных лигах.

— О-о-о, двух. Какая честь. Я прямо сейчас упаду в обморок.

В старшей школе я действительно теряла сознание от вида Дома в обтягивающих спортивных штанах, раскачивающего биту на поле. Но сейчас мне плевать.

Абсолютно.

Пока я издеваюсь над ним, то двигаюсь чуть ближе, чтобы разглядеть, почему он застрял.

— Вам выдают куртки, как в школьных командах?

Он не отвечает.

Молчание — тоже ответ.

— О боже, да ладно! — Я начинаю откровенно хохотать, представляя взрослых мужиков, тоскующих по школьным денькам. — И что там на них написано?

— Это был корпоративный подарок. С логотипом компании, — сквозь зубы цедит он. — Теперь, будь добра… помоги мне. Мне кажется, зацепился петлей ремня, но я не могу достать до неё под таким углом.

Он вытягивает длинную руку назад, но выступ скалы мешает ему дотянуться.

Я наклоняю голову, разглядывая этого мужчину, которого ненавидела последние семь лет.

— Я могла бы тебя здесь оставить.

— Мэдди, — прорычал он.

И, чёрт побери, какого хрена мои соски реагируют на это? Они, наверное, светятся в темноте, как эти личинки. Биолюминесцентные соски, вот теперь моя жизнь!

— Ладно.

Прийти на помощь оказалось проще, чем я ожидала. Может, всё дело в смене ролей. Теперь героем выступаю я. Теперь я помогаю Дому. Та обратная ситуация эмоционально раздавила меня, но если я смогу удержать контроль в своих руках, возможно, мне удастся провести следующие шесть поездок, не желая задушить его во сне.

— Держи Джоша.

На этот раз я передаю урну без особого сопротивления. Возможно, потому что Дом сейчас в ловушке и полностью в моей власти. Но есть и что-то в том, как его большая ладонь полностью охватывает контейнер, что заставляет меня чувствовать: мой брат в безопасности.

Я не пользуюсь фонариком, просто полагаюсь на прикосновения. Ткань его джинсов теплее, чем влажный воздух пещеры, но я игнорирую этот факт, пробегая пальцами по его поясу в поисках упрямой петли ремня.

Так близко, его дыхание кажется слишком громким, чуть сбивчивым. Когда мой большой палец случайно касается кожи его поясницы, я слышу, как он замирает на вдохе.

Часть меня хочет помучить его, потянуть время, но другая часть — та, что помнит, как он бесконечно ударялся головой о низкие балки, пытался уместиться в слишком маленькие стулья, набивал себе синяки в туалетных кабинках — не может вынести мысли, что он страдает.

К тому же его кедровый запах становится невыносимо насыщенным, забивает мне лёгкие, манит наклониться ближе, вдохнуть глубже.

Я заставляю себя сосредоточиться, и наконец мои пальцы находят твёрдый выступ, похожий на корень. Дом был прав — зацепился петлей ремня. Я аккуратно тяну, нажимаю, скользну пальцами туда-сюда, пока наконец не освобождаю его.

Отступаю на шаг, а Дом внимательно наблюдает за мной.

— Всё, теперь ты свободен.

Он отталкивается от камня, легко проходя сквозь узкий проход.

— Спасибо, Мэдди.

Опять. Опять это ненужное произнесение моего имени.

— Постарайся больше не давать деревьям себя лапать. — Я протягиваю руку за Джошем.

Дом некоторое время просто смотрит на мою раскрытую ладонь, а потом… вместо того чтобы вернуть урну, переплетает свои пальцы с моими.

Он держит меня за руку.

Я слишком ошеломлена, чтобы сделать хоть что-то, кроме как уставиться на то, как мы соприкасаемся. Как мы… касаемся друг друга.

Наконец я могу говорить.

— Что ты делаешь? — И почему мой тон такой лёгкий? Он должен быть резким, осуждающим.

Дом хмурится.

— Ты протянула руку.

— За Джошем.

Его брови тут же взлетают вверх, и он опускает взгляд на свою другую руку, в которой держит урну.

— Ах… точно.

— Ага. — Опомнившись, я рывком вырываю руку.

Он прочищает горло, быстро опускает свою ладонь, сжимает её в кулак. Затем молча передаёт мне Джоша. Я забираю его и отворачиваюсь, не встречаясь с Домом взглядом.

К счастью, пока я вытаскивала его из каменной ловушки, группа не ушла слишком далеко. Когда мы снова к ним присоединяемся, гид рассказывает о дисмалитах.

— В стадии личинки их единственная цель — питаться, накапливать как можно больше питательных веществ. Потому что когда они превращаются в мух, у них есть только один день жизни. И в этот день они заняты одной-единственной вещью.

— Ага. Трахаются, — бормочет подросток, который раньше пытался сфотографировать личинок, а потом хихикает над своей шуткой.

Но он прав.

Гид объясняет, что именно в этот день дисмалиты размножаются. Подмигивает, делая это намёком.

Меня зацикливает на этом факте. Один день. А я думала, что у Джоша была короткая жизнь. Что бы я сделала, если бы у меня был всего один день?

Мой взгляд сам собой скользит к Дому.

Он догнал нас, его силуэт нависает за моей спиной. Подняв голову, он разглядывает светящиеся точки на стенах каньона. Лунный свет пробивается сквозь трещину в своде, освещая его сильную шею.

Я резко отворачиваюсь и трясу головой.

Какая разница, что бы я сделала за один день? У меня их впереди полно. Столько, что я с радостью отдала бы брату несколько. Больше, чем несколько. Если бы я могла отдать Джошу половину своих оставшихся дней, я бы это сделала.

Группа движется дальше, и я слышу, как вода с шумом падает с утёса.

— Вы все были замечательной группой! Надеюсь, вы вернётесь днём, чтобы увидеть каньон с другой стороны, — кричит гид.

Подожди. Это уже конец?

Я резко останавливаюсь, и тут же во что-то врезаюсь. В сильное, массивное тело. Руки хватают меня за плечи, чтобы удержать.

— Мэдди?

Я поворачиваюсь, ощущая, как время и возможность ускользают сквозь пальцы.

— Экскурсия закончилась. Нам нужно развеять прах.

В свете моего фонаря я вижу, как у Дома напрягается