Что-то на айтишном. Продуктовый подход к развитию личности - Ирина Баринская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я осознала, что теперь я тоже взрослая. Мне не 17-ть, и даже не 30-ть, я старше. Поэтому хорошей идеей показалось начать вести себя как взрослая и перестать устраивать подростковые истерики. У них не было никакой власти надо мной, я могла встать и уйти в любой момент, потому что есть ноги, чтобы это сделать, и голова, чтобы придумать, как жить дальше самостоятельно. А если я этого не делаю, значит, меня и тут неплохо кормят, поэтому стоит как минимум быть благодарной за то, что они дали мне крышу над головой, когда я оказалась в паршивой ситуации. Не устраивает – дверь в известном направлении.
Я поняла, что они такие же взрослые, как и другие. Почему-то я не устраиваю показательных выступлений окружающим, которые не являются моими родителями. Взвешиваю слова, думаю, что говорю, не выливаю поток своих эмоций и, если не согласна, общаюсь с помощью аргументов. Однажды у нас случилась ссора на тему ЛГБТ, где папа был очень эмоционален, а я встала в позу. Прокручивая позднее тот вечер в голове, я поняла, что будь на его месте любой другой мужчина такого же возраста, я бы вела себя совершенно иначе.
Я должна была им все объяснить. Не обязательно рассказывать все шокирующие подробности, но как минимум прокомментировать свое состояние, рассказать о своих чувствах. Дать понять, что мне нужно время на пересборку, а дальше я начну возвращаться к нормальной жизни. Поделиться планами, если они есть, или сказать, что сейчас плана нет, но я делаю все, что от меня зависит, чтобы быть в ресурсе его создать. Просто если бы свой приют я обрела в любом другом месте, наверное, я бы так и сделала, потому что никто не стал бы бесконечно терпеть в своем доме пребывание человека в пограничном состоянии без работы, который неизвестно когда съедет. Родители, конечно, были только рады, что я дома, но взрослые люди, кажется, ведут себя именно так.
Теперь я была взрослой, а они стали будто дети, поэтому золотое правило – сначала наденьте маску на себя, потом на ребенка – сработало и здесь. Я привела себя в порядок, а потом шаг за шагом начала переформатировать наши отношения с позиции взрослого человека. Конечно, получалось не все и не сразу. Сепарацию приходилось проводить наживую, одновременно с выходом на работу и возвращением в Москву. Были до безобразия смешные моменты, когда после очередного нелепого скандала я скинула маме 10 статей про токсичных родителей и сказала, что буду общаться с ней только через терапевта. Когда я нашла терапевта, специализирующегося на детско-родительских отношениях, и 40 минут рассказывала ей, как невозможно жить с моей матерью, она лишь спросила: «Я правильно понимаю, что вы хотите сепарироваться от матери, но тащите ее в совместную терапию?» На минуту я подвисла и спросила: «А что, нельзя кому-то заплатить, чтобы решить эту проблему?». Она улыбнулась: «Так это не работает».
Я нашла несколько лайфхаков, которые все же работают:
Чтобы разговоры не превращались в бесконечный обмен ничего не значащими фактами, можно искренне поинтересоваться родителями и попытаться узнать, что они за люди. Расспросить их про то, что они помнят из вашего детства, плавно перейти на их собственное. Простимулировать воспоминания наводящими вопросами: «Что ты чувствовал в тот момент?/как тебе было в этом?/почему ты поступил так, а не иначе?». Я боялась задеть что-то в них – воспоминания о нереализованных мечтах или былой любви – но это возможно и в общении с любым других взрослым человеком. Чем больше они вспоминают и рассказывают, тем живее их память, которая начинает подкидывать неожиданные воспоминания-подарки, которые многое могут сказать о тебе самом. Очень долго я росла в ощущении, что я была невыносимым ребенком, но только проговорив это с родителями с позиции доброты и любви, выяснила, что это не так. Мама вспоминала мои сочинения в начальной школе, которые не принимали преподаватели, потому что думали, что я списала их. Папа рассказывал о том времени, когда я была младенцем, будила их в ночи плачем, но моментально успокаивалась, когда он брал меня на руки и подносил к старому магнитофону – меня очень увлекали мигающие огоньки звуковой дорожки, и я моментально успокаивалась. Эти воспоминания, рассказанные друг другу истории – как жемчужины на бусах истории твоей семьи, и когда вы начнете их рассказывать друг другу, случится обмен самой теплой и ресурсной энергией, которая возможна только с близкими.
То, что кажется бессмысленным тебе, может оказаться очень важным для них. Я очень много злилась оттого, что мы постоянно говорим о еде: кто что ел, кому как было вкусно, и от чего случилось несварение. Не то, что у нас в семье культ еды, но почему-то мы все время это обсуждаем. Тут важно помнить, что поколение наших родителей не всегда умеет выражать свои чувства, говорить о сокровенном, но они очень хотят с нами общаться, поэтому ищут любые темы, чтобы напитаться этим общением. Просто поддержи их в этом, не обламывайся поддержать тему, которая кажется тебе нестоящей обсуждения. Это на самом деле очень просто: последи за тем, о чем родители говорят наиболее эмоционально, когда они светятся. Даже если это какое-то глупое шоу на федеральном канале – для них это может быть целый мир. Однажды бабушка пересказывала мне несколько сезонов какого-то турецкого сериала, где одна из героинь была так похожа на меня, по ее мнению, а я просто держала ее за руку и смотрела глазами-сердечками, без слов говоря ей – ты важная и нужная, я люблю тебя. Люди чувствуют это тепло.
Ты можешь стать их проводником в новый мир, новое время, новую реальность. Время ускоряется в прогрессии, и они уже за ним не успевают. В какой-то момент я скидывала маме ссылку в инстаграме (Владеющая социальными сетями Facebook и Instagram компания Meta признана в России экстремистской организацией) и очень сердилась от того, что она не могла открыть ее на компьютере, пока
