Судьба животных. О лошадях, апокалипсисе и живописи как пророчестве - Морган Мейс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XVIII. Драма Пауля Клее и «Судьбы животных» становится еще глубже и удивительнее, а мы начинаем осознавать, что своя судьба — отчасти даже, наверное, милостивая — есть и у «Судьбы животных»
На самом деле влияние Пауля Клее на эту картину еще невероятнее и глубже, чем уже было сказано. Вышло еще и так, что Пауль Клее повлиял на эту картину не только потому, что дружил с Марком и предложил для нее альтернативное название. Пауль Клее еще и буквально приложил к этому холсту руку. Связано это с тем, что случилось с картиной после гибели Франца Марка. В том же году, когда умер Франц Марк, — в 1916-м — на складе, где хранилась «Судьба животных», случился пожар.
Принять этот факт за несчастный случай — уже непросто. Кажется невероятным, что картина, сильнее всего вобравшая все глубочайшие интуиции Франца Марка насчет искусства, насчет жизни, насчет смысла и насчет страдания, могла бы сгинуть в огне вскоре после его кончины. Кажется невероятным, что картина, изображающая катаклизм и в своем роде вселенский огонь — молнию и огонь, что разрывают на части миры, — что эта картина и сама будет ввержена в катаклизм разрушения и огня. Кажется, символизм еще чуть-чуть и зашкалит. Могла ли эта картина, в чьей власти — пробуждать апокалипсис, призвать такой вот апокалипсис в миниатюре на самое себя? Конечно же нет. На складе просто случился пожар. Такое случается постоянно — особенно в периоды войн и всяческих потрясений. Тем не менее эта мысль не дает нам покоя — мысль, что именно эта картина сгорит в бушующем пламени и таким образом на самом деле воспримет физические отметины войны, кризиса и огня.
Как бы там ни было, откуда бы ни взялся огонь, оставивший на «Судьбе животных» свои отметины, в том пожаре на складе в 1916 году картина была хотя и не уничтожена полностью, но сильно повреждена. Говорят, возгорание произошло в ту самую ночь, когда полотно должны были перевозить из Берлина в Висбаден. Картина выставлялась на памятной выставке живописи Франца Марка, и на следующий день, через семь месяцев после гибели Марка, эту выставку собирались перевозить в Висбаден. Вместо этого случился пожар, картина сильно пострадала. Вся ее правая часть обгорела так, что ее было не узнать. О пожаре и том ущербе, какому подверглась картина, прознал друг Франца Марка — Пауль Клее. Затем Клее на протяжении нескольких лет разглядывал цветные эскизы и фотоснимки, сделанные с картины еще до того, как та пострадала при пожаре. А после этого, в 1919-м, Клее принялся это обгоревшее полотно реставрировать.
И Пауль Клее таки это сделал — восстановил картину. Он взял собственные кисти с красками в собственную же руку и стал наносить эти краски на холст, над которым работал Франц Марк, его ныне покойный друг. Трудно даже представить, что за мысли и чувства пробегали по телу Пауля Клее, когда он трудился над полотном друга-сподвижника, убитого всего несколько лет назад под Верденом. Или, может быть, чувства его не тревожили. Может быть, Клее справился лишь благодаря все той же бесстрастности и все той же сдержанности, которые в абсолютно катастрофическом 1917 году помогли ему написать Ab Ovo. Может, на самом деле Пауль Клее был единственным человеком, способным взяться за реставрацию пострадавшей картины ныне покойного Франца Марка и справиться, — именно потому, что он и чувствительность Франца Марка были своего рода взаимодополняющими противоположностями.
Равно из-за собственных художественных предпочтений и личной дружбы с Марком Клее был сильнее других художников той эпохи расположен воздать должное смыслу и назначению его картины. Можно не сомневаться, что Клее, если бы захотел, мог бы восстановить «Судьбу животных» более-менее в том же виде, в каком та была до 1916 года и злосчастного — или судьбоносного — пожара на складе. Все необходимые для этого навыки в живописи и художественном ремесле у Клее уж точно имелись. Еще он хорошо знал и понимал, что хотел изобразить на своем полотне Марк.
Но Пауль Клее решил не восстанавливать картину в точности в том же виде, какой та имела до пожара 1916 года. В полностью сгоревшей правой части картины были изображены четыре оленя, стоявшие рядком вокруг дерева, которое служит центральной структурой полотна. Еще там было изображено сколько-то деревьев помимо этого, и некоторые ветвились, так что были видны их «вены». Еще там было сколько-то цветовых лучей или стрел, простреливавших эту часть полотна, как и все остальное пространство картины.
Пауль Клее воспроизвел эти элементы в точности как на картине было изначально — до того, как она пострадала при пожаре. Но изменил цвета. Изначально, что вообще было типично для Франца Марка, на его картине правили бал основные и вторичные цвета. Красный, синий, зеленый, желтый. Олень, который в центре картины, — ярко-синий. Ближе к левому углу — две зеленые лошади. Отовсюду во всех направлениях — лучи красного, желтого и оранжевого. Но эти цвета Пауль Клее воспроизводить не стал. Он воспроизвел и лучи, и животных с деревьями. Но сделал их как бы мутно-коричневыми, что совершенно заглушило цвета.
Почему Клее принял такое решение и заново написал правую часть «Судьбы животных» в коричневом цвете — об этом у историков искусства и критиков есть много предположений. Сам Пауль Клее на этот счет не распространялся. Вероятно, по большей части все то, что пишут о его намерениях, верно. Вероятно, Клее решил сделать эту часть мутно-коричневой по той очевидной причине, что не хотел ничего, так сказать, «подделывать». Не хотел, чтобы все выглядело так, будто он или кто-то еще пытается всех надуть. Картина была обожжена пожаром и затем отреставрирована. Пауль Клее отреставрировал эту картину так, что реставрация теперь стала частью картины. То есть это такая реставрация, которая честно признает себя реставрацией. «Я претерпела реставрацию», — вот что теперь недвусмысленно заявляет картина. А коричневый свидетельствует о том, что картина обгорела и из нее выгорел цвет.
Еще он свидетельствует о том, что Пауль Клее, даже будучи
