Шаманы северных народов России - Ольга Борисовна Христофорова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чайки, духи-помощники якутского шамана.
Коллекция Е. С. Новик / Фото О. Б. Христофоровой, 2024
Шаманы регулярно совершали «кормления» своих духов, обязательно в начале каждого камлания и специально один-два раза в год. Шаманы тунгусо-маньчжурских народов Приамурья делали так два раза в год — весной и осенью. А если камланий долго не было, то шаман периодически устраивал особые ритуалы «кормления» своих духов: надевал костюм, пел, призывая их, и угощал. Нганасанский шаман Тубяку Нгамтусуо, отдав в 1982 году свой костюм и атрибуты в Таймырский краеведческий музей, иногда приходил и проводил такие ритуалы прямо в музейном зале. В том же зале находилось чучело дикого северного оленя. Тубяку это не смущало, даже наоборот — одним из его главных духов была «худая важенка» дикого оленя, и он воспринимал чучело как образ своего помощника.
После кончины Тубяку в 1989 году «кормить» духов стал его сын Латымяку (Леонид), также немного умевший камлать. Сотрудники музея всегда шли навстречу шаману, более того, после смерти Леонида в 2011 году сами «кормят» шаманских духов, но уже не в формате маленького камлания, а как положено обычным людям и как указывал сам Тубяку.
Камлание шамана.
Отрисовка Марины Королевой
Чем «кормили» духов? Обычным угощением для них были кровь и жир животных, а после знакомства с русскими — и водка. Изображения духов (их рты, если они были) мазали этими угощениями, подносили рюмку ко рту фигурки. Но если изображения не было, если дело было в начале камлания, когда духи приходят и вселяются в тело шамана, то угощали их или через огонь, или через самого шамана — он ел и пил угощения, которые шли духам. Бывало и так, что духи предпочитали пищу, для людей несъедобную: например, смолу определенного дерева, личинки насекомых, сердце пестрой утки, мышей или даже железные опилки. Приходилось шаману глотать и такую «пищу», к ужасу и восторгу присутствующих.
Рассказ нанайского шамана
Когда шаманю, аями и духи-помощники во мне сидят; хоть большие, хоть маленькие, они входят в меня, как дым, как пар. Когда аями в меня входит, она сама через мои уста все говорит и сама все делает. Когда я сукгу (жертвоприношение) кушаю или кровь свиньи пью (кровь свиньи только шаманы пьют, мирянам воспрещено), это не я ем и пью, а всё моя аями. Своих духов-помощников тоже кормлю, но им только мясо или кашу разбрасываю, а они сами подбирают. Ты видал шамана на больших поминках. Как человек столько водки выпить может? Это аями все выпивает. Аями и духов-помощников кормить надо. Если их не кормить, ругаются, говорят: «Мы тебе помогаем людей лечить, а тебе кормить нас жалко». Тогда приходится свинью резать. Помогают кормить больные. Когда больной поправляется, он привозит крупу (водку), свинью. Тогда хожу по юртам, везде шаманю, а потом свинью режу, кровь в особую посуду сливаю, а мясо велю варить; вечером облачаюсь, созываю духов, ставлю перед ними все блюда, кровь сам пью, кушанья разбрасываю, водку во все стороны брызгаю, и духи довольны[74].
Отношения шамана и его духов во всех сибирских традициях были типичны: духи выбирали будущего шамана, испытывали его, затем помогали ему в шаманском служении. Он же общался с ними, спрашивал их совета, «кормил», дарил украшения и новую одежду их «телам» — фигуркам. Но в традициях некоторых народов Северной Азии был еще один нюанс отношений — причиной призыва будущего шамана считалось сексуальное избранничество духом. Л. Я. Штернберг, изучавший шаманизм в Приамурье и на Сахалине, считал такой вид избранничества доминирующим, а любовную связь с духом — основой шаманства вообще[75]. Действительно, у народов этого региона она встречается нередко. Так, нанайская шаманка Гара Гейкер рассказывала, что шаманской болезнью она заболела от огромного антропоморфного чудовища Наму эдени, «Моря хозяина». Он стал ее духовным супругом, от их брака родились дети — они тоже были духами. Штернберг приводит рассказ нанайского шамана, записанный им в начале XX века.
Рассказ нанайского шамана
По словам стариков, несколько поколений тому назад в моем роду было три великих шамана. Среди ближайших предков шаманов не было. Отец и мать были совершенно здоровые люди. Мне теперь сорок лет. Женат, но детей не имею. До двадцати лет был совершенно здоров. Потом стал болеть; все тело болело, особенно голова. Лечили меня шаманы, ничего не помогало. Как стал сам шаманить, все лучше становилось. Десять лет, как я шаманю, но сначала шаманил только для себя, три года назад стал людей лечить. Шаманить тяжело, очень тяжело, легче лес рубить, чем шаманить, но что делать. Однажды во время болезни, когда я спал, явился ко мне дух (сэвэн). То была маленькая, всего в пол-аршина ростом, очень красивая женщина. Лицом и по одежде совсем наша женщина — гольдка (гольды — устар. нанайцы). Волосы до плеч, черные, косы маленькие. <…> Она сказала: «Я — аями твоих предков-шаманов. Я их учила шаманить. Теперь тебя буду учить. Старые шаманы поумирали, некому стало людей лечить. Ты должен стать шаманом». Потом сказала: «Я люблю тебя, мужа нет у меня теперь, ты будешь моим мужем, я — твоей женой. Будем спать вместе. Я дам тебе духов-помощников, с их помощью лечить будешь, и сама тебя учить и помогать тебе буду. Люди кормить нас будут». Я испугался, стал отказываться. Тогда она сказала: «Если не послушаешься меня, тебе плохо будет, убью тебя!» С тех пор она стала приходить ко мне, и я сплю с ней как с собственной женой, но детей у нас нет. <…> Иногда она является в виде старухи, иногда — в виде волка, смотреть страшно! Иногда — в виде крылатого тигра, я сажусь на него, и он возит меня, чтобы показать разные страны. <…> Аями — учитель шамана, его все равно [что] бог. У мужчины шамана аями — всегда женщина, у женщины — мужчина, потому все равно муж и жена. Иной шаман и со всеми своими духами-помощниками, как со своей бабой, спит. Одна большая шаманка была, которая без мужа жила. У нее
