Научная дипломатия. Историческая наука в моей жизни - Александр Оганович Чубарьян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Значительный вклад в изучение России вносили ученые из Сорбонны (Университеты Париж I и Париж IV).
Многие годы меня связывали дружеские отношения с профессором Париж IV Ренэ Жиро, с которым мы немало поработали вместе. Он часто бывал в нашей стране, мы неоднократно встречались в Париже. Почти каждый год вместе участвовали в заседаниях Международной Ассоциации по истории международных отношений, президентом которой в течение многих лет был Р. Жиро.
Он интересовался историей советской внешней политики, особенно 1920-х годов, занимая в условиях холодной войны сбалансированную позицию, отличную от многих «советологов» Франции и других стран.
Ренэ был человеком общительным и остроумным. Я познакомился с ним и с его женой (полькой по национальности), которую он вскоре оставил и женился на молодой, очень красивой француженке, работавшей вместе с президентом французской комиссии по истории французской революции.
Р. Жиро неоднократно бывал в нашей стране и неизменно демонстрировал свое уважение к советским историкам.
Он начал активно заниматься проблемами теории международных отношений, но жизнь неожиданно изменила его планы. Ренэ поехал в Таиланд, чтобы посмотреть эту страну, там он подхватил какую-то болезнь. Вернувшись во Францию, начал болеть и вскоре скончался.
Место Жиро в Сорбонне занял Робер Франк. Это человек иного склада и не столь открытый. Он известен как европеист, интересующийся больше Европой, чем общей историей международных отношений. Его также нельзя упрекнуть в невнимании к историкам нашей страны. Мы с ним неплохо сотрудничали, но он всегда занят, даже французские коллеги жаловались, что с ним трудно о чем-то договариваться и даже созваниваться по телефону.
После Всемирного конгресса в Амстердаме в 2010 году он, как я уже писал, стал генеральным секретарем Международного Комитета исторических наук.
В течение многих лет русской историей во Франции занимались и занимаются по сей день три брата Береловичи – Владимир, Алексей и Андрей. У них были русские корни, все они прекрасно говорят по-русски. Владимир Берелович – один из лучших французских специалистов по истории России XVIII века, он много лет работал в École des hautes études, последние годы до выхода на пенсию был одновременно профессором университета в Женеве. Многие годы у него была русская жена.
Алексей Берелович больше известен не как ученый, а как организатор науки. Несколько лет он возглавлял Центр социальных наук при французском посольстве в Москве и сделал довольно много для развития научных связей между российскими и французскими историками.
В 1980-е – начале 1990-х годов факультет славянских исследований в Париже I возглавил Френсис Конт, известный французский славист, автор книги «Славяне», вызвавший много критических отзывов во Франции.
Мы были хорошо знакомы, во время моего пребывания в Париже Конт часто приглашал меня домой или в ресторан (неизменно на Елисейских Полях).
Он очень увлекался изучением русского фольклора, особенно в Вологодской области, куда наведывался почти каждый год.
Говоря обо всех этих людях (по преимуществу о французских русистах), следует отметить, что во Франции при этом было и есть немало русофобов (можно назвать, например, известного историка Безансона, который активно влиял на создание во французских средствах массовой информации негативных представлений о России). Но не историки с такими настроениями в те годы определяли позиции ведуших французских университетов и научных организаций в их отношениях с советскими учеными.
Опыт 1950–1980-х годов ясно показывает, что во Франции в те непростые годы холодной войны сформировалась группа историков, которые активно и плодотворно сотрудничали с научными организациями и учеными нашей страны; именно эти историки влияли на представления французской научной и политической элиты, преподавателей вузов и школ об истории России.
Но, к сожалению, сейчас эти люди уже сошли со сцены, и после них интерес к российским исследованиям во Франции заметно снизился. В наше время складывается новое поколение ученых. Их наиболее яркие представители – это профессор Мари Пьер Рей (профессор Сорбонны и Тулузы) с ее прекрасной книгой-биографией Александра I; Доминик Лихтенан из университета Париж I, опубликовавшая книги о русской императрице Елизавете Петровне и Петре I. Прошедшие в недавние годы большие конференции (и в России, и во Франции) о русско-французских культурных и научных связях в XVIII–XIX веках показали, во-первых, что во Франции научные интересы русистов (особенно молодых) явно концентрируются вокруг русской истории периода XVIII–XIX веков; и, во-вторых, что начался процесс формирования новой группы исследователей по проблемам российской истории и культуры, которые активно работают в российских архивах. Как это не звучит парадоксально, но они своей деятельностью стимулируют российских ученых к тому, чтобы заниматься историей связей между Россией и Францией.
Картина моих впечатлений и размышлений о французской историографии была бы явно неполной, если бы я не упомянул еще одно имя. Это Сергей Сергеевич Пален. Он владеет крупным издательством «Сирт», находящимся в Швейцарии и во Франции; у него прекрасная квартира в Париже и дом в Лозанне. В последние годы он активно сотрудничает с крупным российским бизнесом.
Я познакомился с Сергеем Сергеевичем в Москве случайно. Он потомок российской аристократии и, в частности, графа Палена, участвовавшего в заговоре против Павла I. Сергей Сергеевич – родственник Элен Каррер д’Анкосс. Он всю жизнь симпатизирует России и стремится объединить представителей русской эмиграции во Франции. Я был несколько раз в его квартире в Париже, где он собирал большую группу русских эмигрантов.
С.С. Пален выпустил в своем издательстве мою книгу «Россия и европейская идея». В его лице мы имеем в Европе надежного и постоянного друга России. Кстати, его дочь вышла замуж в России и жила некоторое время (до развода) на Алтае (в поисках экзотики и спокойной жизни, как она говорит, в отдалении от больших городов).
Элен Каррер д’Анкосс и Французская Академия
Особое место в системе французских научных учреждений принадлежит Французской Академии. В сущности, этих Академий во Франции всего четыре: собственно Академия (в которой состоят 40 «бессмертных академиков»), Академия естественных наук, Академия изящных наук и словесности, Академия политических наук. Все они входят в Институт Франции.
Судьба свела меня с непременным (постоянным) секретарем Академии, выдающимся историком Франции мадам Каррер д’Анкосс.
Сначала я познакомился не с ней, а с ее трудами, вернее, с нашумевшей книгой «Расколотая империя» (“L’empire éclaté”), изданной в 1978 году. Фактически эту книгу у нас тогда почти никто не читал, но в СССР сразу же по официальной команде развернулась кампания против нее. Автора назвали фальсификатором и обвинили во всех грехах.
Конечно, для
